Горела в огне. Как жительница Чечни восстанавливает национальную библиотеку
Словно птица-феникс из пепла, библиотека в Грозном возрождалась на обломках разрушенного города. Первая из учреждений культуры. Восстанавливала здание и по крупицам собирала уцелевшие книги Сацита Исраилова. Погибшие раритеты Светлана Болотникова, «АиФ-СК»: Сацита Магомедовна, вы недавно заявили, что библиотека остро нуждается в пополнении книжного фонда. Вы называете цифру в 60 млн книг, потерянных во время военных действий. Что с ними стало? Сацита Исраилова: Они сгорели! Ведь 90% Грозного и сёл были разрушены. Мою личную библиотеку, в которой было больше трех тысяч книг, постигла та же участь. Когда мы подсчитывали потери, мы учитывали фонды всех библиотек, включая частные коллекции. После первой военной кампании нам кое-что удалось собрать, но во время второй даже это было уничтожено, включая каталоги. – Как же вам удалось восстановить хотя бы данные о том, что те или иные книги были в фондах? – Мы переписывали оглавления уцелевших книг, где указывалась библиография, хотя воссоздать полную картину того, что уничтожено, невозможно. Особенно печально, что утеряны редкие издания, которые находились в специальном книгохранилище. Среди них чеченские книги, написанные арабскими буквами, местные издания конца XIX-начала XX века, например прижизненные публикации произведений Халида Ошаева, Асланбека Шерипова. Утерян уникальный патентный фонд открытий и изобретений, который хранился в республиканской библиотеке. Он был самым богатым на Северном Кавказе. – Если опубликовать списки утерянных книг, часть из них, наверное, можно найти в других регионах России? – Многие уже знают, что мы ищем раритеты, и как только находят редкую книгу, приносят её. Мы оцифровываем и через день возвращаем. В республиканской библиотеке было около 3 млн книг, а сегодня только 140 тысяч вместе с журналами, поэтому мы рады любой помощи. В дефиците не только краеведческая литература, но и художественная, учебники, поскольку школьные библиотеки тоже пострадали. От фактов до фэнтези – Если говорить о художественной литературе, что больше всего востребовано чеченскими читателями? – Литературные пристрастия те же, что и в других регионах России. Чаще всего просят современную литературу: зарубежную и русскую прозу, поэзию. Молодёжь, как и везде, любит фэнтези, фантастику. – На чеченском языке больше читают или на русском? – Читают больше на русском, поскольку образование на русском. Хотя в школе преподают и чеченский язык, есть обязательные произведения на чеченском языке, Союз писателей издаёт и переиздаёт книги на чеченском. – Недавно у вас прошла презентация детских книг на родном языке. О чём они? – У нас был специальный проект, направленный на то, чтобы малышей с раннего дет- ства приобщить к чтению на чеченском языке. Это стихи, басни, чеченские сказки, легенды, рассказы. Они очень красиво иллюстрированы. Вот у меня в руках книга, в которой Эдуард Мамакаев рассказывает о медведях, о дятлах. Эти книги бесплатно раздают библиотекам республики. – В Чечне выпущено уже второе, дополненное издание документов из жизни абрека Зелимхана Харачоевского. В чеченском обществе велик интерес к этой личности? – Абрек Зелимхан - это часть истории нашей республики, интерес безусловно большой. До этого мы презентовали книгу о Петре Захарове – известном академике живописи, выходце из Чеченской Республики. А буквально на днях прошла презентация книги члена Академии наук Залпы Берсановой о чеченских деятелях XX века Мациевых. Геха Мациев известен тем, что открыл первую горскую школу. Чем интересна книга о Зелимхане? Тем, что в ней собрано большое количество фотографий, архивных документов. – В начале прошлого века образ абреков романтизировали. А сейчас как воспринимается эта фигура? – На презентации упоминали, что когда Чабуа Амирэджиби писал свой роман «Дата Туташхия», он за основу взял судьбу Зелимхана. У грузин не было абреков. Абречество было у осетин, ингушей и чеченцев. Что касается Зелимхана, то читателю интересно, посмотрев недавно открывшиеся документы, дать ему свою оценку. Конечно, у молодых это будет образ романтика, а взрослые воспринимают его как политически значимую личность. Цензуры не избежать – После долгих лет отсутствия цензуры в России появились прецеденты, когда к произведениям классиков применяют современные законы, например об унижении социальной группы лиц. Вы, наверное, слышали, что блогера в Краснодаре вызвали в правоохранительные органы за то, что он процитировал неприглядные строки о полицейских из «Незнайки на Луне» Николая Носова. В Армавире издан новый вариант сказки Пушкина «О попе и о работнике его Балде», где вместо попа фигурирует купец. На фонде вашей библиотеки подобная цензура сказывается? – Пока нет, и мне кажется, классику нельзя трогать. Ничего нельзя переделывать. – И ещё ведь ввели градацию по возрастам. На Ставрополье был случай, когда из школьной библиотеки изымали произведения авторов, которые, по мнению прокуратуры, детям читать рано. – У нас такого нет. Но на «круглом столе» в Общественной палате мы обсуждали роль библиотек в плане духовно-нравственного воспитания. Как библиотекарь с 30-летним стажем, я думаю, руководить чтением, безусловно, нужно. Я против того, чтобы в детском возрасте читали некоторые рассказы Ивана Бунина, включённые сейчас в школьную программу. С другой стороны, мне кажется, ограничения не должны быть жёсткими. – То, что библиотека расположена в мусульманской республике, накладывает отпечаток на содержание библиотечных фондов? Ограничивается поступление книг, в которых в откровенном ключе поднимаются темы отношений мужчины и женщины? – Такого рода ограничений нет. Женские романы женщины читают, и с большим удовольствием. Нам часто приносят книги. Мы проверяем их по списку экстремистской литературы, ставим печать и выкладываем на полку. Есть книги, которые не запрещены, но мы их не приобретаем. Например, нашумевшие «50 оттенков серого». – Вы упомянули список экстремистских материалов. Сейчас все библиотеки проверяют книги по этому перечню? – Да, это обязательно. Из тех книг, что у нас были, только одна за всю мою послевоенную практику подлежала изъятию. Это было что-то из Рона Хаббарда (основателя секты саентологов - Ред.). По религиозным книгам, особенно на арабском языке, которые мы сами прочитать не можем, мы консультируемся с Духовным управлением мусульман. – В условиях, когда информационное пространство захватывает Интернет, когда люди не находят времени, чтобы почитать, поразмыслить над книгой, какой вы видите задачу библиотеки? – Мы в XXI веке, и нет разницы, в каком формате читать книгу. Можно с планшета, с любого смартфона, главное, чтобы читали. Функции библиотеки в связи с этим, конечно, поменялись. Из информационного учреждения она стала культурно-досуговым центром, где всё библиотечное пространство предоставлено читателям, где много любительских творческих объединений, клубов по интересам, где проходят встречи с авторами. Сейчас библиотека - единственный общедоступный бесплатный институт, который предоставляет книгу читателю.
