Петербуржец в 4-м поколении Алексей Сенников о предках

В рубрике «Коренные» о прадеде-руководителе цеха на Адмиралтейских верфях, подвигах дедушки в годы ВОВ и связях родителей с космонавтикой рассказал сотрудник сети «Одноклассники» Алексей Сенников. Мой прадед по линии матери, Василий Андреевич Летавин, был начальником лудильного цеха на заводе им. А. Матри, позже вошедшего в состав Адмиралтейских верфей. На заводе строили корабли и готовили их к спуску на воду. Прадед часто ездил в Хельсинки, тогда российский город Гельсингфорс, и выполнял работы на финских верфях. Известно, что Василий Андреевич не принял революцию, но на его судьбе это никак не отразилось – он так и остался работать на заводе до конца своей жизни. Умер же прадед в сороковом году – после бани выпил холодного пива и слег с воспалением легких. После которого уже не оправился. Похоронен он на старинном городском Красненьковском кладбище. В семейном архиве остались две фотографии прадедушки. Он родился в 1880-м году и, судя по первой фотокарточке, служил в армии. Карточка без подписи, но так и неизвестно, участвовал ли Васлий Андреевич в войнах или нет. Вторая же фотография датирована 1914-м годом, и на ней уже вся семья: прадедушка и прабабушка вместе с дочерьми. Второй прадед по линии отца, Николай Васильевич Чистяков, родился в Костромской области. После строительства железной дороги от Санкт-Петербурга до Костромы, переехал в Петребург. Здесь уже открыл дело и занялся реставрацией. Восстанавливал плафоны в Эрмитаже и участвовал в оформлении Спаса на Крови в 1896-1899 годах. Он тоже ездил в командировки, бывал в Таллине, где занимался реставрацией Кадриорга. После смерти похоронен на Смоленском кладбище. Дедушка и бабушка, Василий Николаевич и Елизавета Васильевна Чистяковы, познакомились на заводе «Электросила». В 1932 году дед вступил в партию, и уже партийное руководство завода повлияло на его жизнь – Василия Николаевича направили в хозяйственный отдел. Когда началась Финская война, дедушка занялся снабжением армии, а затем уже оказался на фронтах Великой Отечественной. Василий Николаевич служил интендантом Северного морского флота в звании капитана. У него произошел инцидент на службе – поссорился с кем-то из вышестоящего командования и влепил пощечину. Подробностей мы не знаем, но после этого он попал в штрафной батальон. В составе этого батальона занимался захватом немецких грузовых кораблей. После окончания операции дедушка и его товарищи оставались борту и ждали, пока их заберут. Они сидели на брошенных судах днями, не зная, потопят ли их немцы или успеют спасти свои. Спустя несколько подобных операций его восстановили в звании интенданта, а впоследствии вручили орден Красной звезды и медаль «За боевые заслуги». Когда к власти пришел Хрущев, Василий Николаевич не принял нового руководителя и даже участвовал в заговоре против него из-за чего и потерял работу. Обратно был восстановлен уже после прихода Брежнева, правда, уже не в армии – дедушка занялся обслуживанием и снабжением дворцово-паркового ансамбля. Бабушка и мама (она родилась в 17 июля 1941) оставались в Ленинграде до 1942 года. По их рассказам, никто не думал, что будет блокада – никто не запасался ни едой, ни предметами первой необходимости, вообще ничем. Бабушка всегда вспоминала, как они перебирались через Дорогу жизни: как без промедления проехали мимо только что ушедшей под лед машины, потому что нельзя было останавливаться. Иначе бы тоже ушли под воду, потому что путь простреливали немцы с воздуха. Елизавета Васильевна вспоминала, что никто их не встречал на той стороне. Люди приезжали попросту в никуда, сами бегали и что-то искали в сумасшедший ветер и холод. Все было не так, как сегодня рассказывает история. И хотя им удалось уехать из города и спастись, дедушка, вплоть до 1943 года, думал, мама и бабушка умерли в Ленинграде. Мои родители, Сергей Георгиевич и Марина Васильевна Сенниковы, занимались химией. Отец был член-корреспондент Академии наук, а мама – кандидат химических наук. Они работали с температурными материалами в космической отрасли, разрабатывали жаропрочные материалы для покрытия ракет. Конкретно эти разработки касались ситуаций взлета, когда аппарат, выходя на орбиту и преодолевая слои атмосферы, не должен сгореть. Но это продолжалось, пока существовал Советский Союз. Сейчас мама, Марина Васильевна, работает секретарем-референтом в Союзе писаетелей России. Моя мама – блокадница, и я, какк пототм жителя блокадного Ленинграда, вхожу в Международную ассоциацию общественных организаций блокадников города-героя Лениграда. Я стараюсь подтолкнуть членов ассоциации к активности в Интернете. В силу того, что я работаю в социальной сети «Одноклассиники» – это намного проще. Но в организации – люди старой закалки: Интернет, как средство распространения информации, не внушает им особого доверия. Поэтому я жду, пока мои предложения перестанут казаться нереальными. У нас в стране есть две столицы, которые постоянно меняются. За свою жизнь я часто бывал в Москве. Но в отличие от стлицы, где все очень агрессивно и на больших контрастах, в Петербурге ты ощущаешь спокойстиве и размеренность жизни. Я объездил практически все крупные города в России и скажу с уверенностью, что у нашего города своя атмосфера. Мама цитирует, когда мы возвращаемся в Петербург: «Вот моя деревня, вот мой дом родной!». Возвращаюсь сюда и понимаю, что никакие другие города мне не нужны.