Общая боль и единство в скорби: незабытые воины-афганцы Таджикистана
ДУШАНБЕ, 20 окт — Sputnik, Рубен Гарсия. Ровно 37 лет назад, 20 октября 1959 года в Душанбе родился будущий герой Таджикистана и России — гвардии старший сержант Александр Мироненко. Человек, в честь которого в обеих странах названо несколько улиц, школ, парков и даже один корабль, погиб в бою с моджахедами почти в первые годы войны, в феврале 1980 года. Десантник, он со своей боевой группой, захватил участок местности и долго удерживал его, в одиночку убив не менее 10 боевиков. К сожалению, его группа оказалась отрезана от основных сил, и моджахеды смогли окружить бойцов. Мироненко остался последним в группе, все его товарищи погибли. Когда звуки стрельбы прекратились, боевики взяли высоту в кольцо. Приближались особо не таясь, посчитав, что тяжелораненый сержант ВДВ либо остался без патронов и не сможет продолжать сопротивление, либо захочет сдаться в плен, сохранив себе жизнь. В этом была главная ошибка моджахедов: дождавшись, пока противник подойдет вплотную, Мироненко подорвал себя и их последней оставшейся гранатой. Он был не единственным из советских воинов-интернационалистов, кто совершил подвиг, пожертвовав жизнью, но одним из первых в этой войне. Похоронен герой на Аллее Славы городского кладбища Душанбе. После начала гражданской войны в Таджикистане его родители были вынуждены вернуться в Россию, в город Пензу. Туда же они забрали и прах сына, а на месте прежнего захоронения остался только гранитный памятник. Сегодня аллея имени Героя Советского Союза Александра Мироненко, зажатая между улицей Маяковского и проспектом Сино, демонстрирует один важный нюанс идеологического курса нынешнего руководства республики. Власти Таджикистана, меняя советские названия улиц, городов и пиков гор на традиционные национальные, не касаются имен погибших воинов-интернационалистов, среди которых были и русские, и таджики, и узбеки, и украинцы, и прибалты. Корреспондент Sputnik решил спросить у историков и политологов о том, почему очень разные и порой не всегда дружные страны одинаково трепетно относятся к памяти героев афганской войны. "Думаю, что это общая тема, причем для всех советских республик, и Таджикистан тут не исключение. Буквально неделю назад в Эстонии открыли памятник участникам двух войн в Афганистане — времен СССР и американской кампании. А это уж насколько далекое от бывшей советской цивилизации государство!" — отмечает Андрей Серенко. Впрочем, у Таджикистана все-таки особая ситуация касательно исторической памяти об афганской войне 1979-1989 годов. Во-первых, Таджикистан чисто географически был ближе всех к горячей точке, а боевые действия велись в непосредственной близости от границ союзной республики. Во-вторых, на смену афганской в Таджикистан через три года пришла своя война, гражданская, принесшая множество бед молодому государству. "Хотя среди таджиков было очень много погибших то, что произошло в годы гражданской войны, даже затмило память об Афгане. И, как ни парадоксально, многие ветераны-"афганцы" во время гражданской войны не желали принимать в ней участия и, наоборот, способствовали мирным переговорам", — пояснил Sputnik Таджикистан старший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований РАН, доктор исторических наук Рахимбек Бобохонов. Война оставила глубокий шрам, травматические воспоминания в коллективной памяти народа. Даже те, кто живет в России, не слишком любят о ней вспоминать или рассуждать, кто был прав, а кто виноват. А оставшиеся в республике — и подавно. Как и положено почти в любой гражданской войне, всегда жестокой и кровавой, монументы ее участникам особо не воздвигали. Зато остались памятники воинам-интернационалистам, и к ним приходили те, кто пережил обе войны и для кого Афган, в отличие от событий 1992-1997 годов, расколовших страну, стал символом объединения множества наций в рамках одной страны, одной идеологии. "Память, конечно, осталась, потому что это были очень идейные люди, для которых афганская война была их национальным долгом. Это очень сплоченная группа: и таджики в России, и русские в Таджикистане. Они обязательно вспоминают своих товарищей и всегда помогают друг другу", — подчеркивает Бобохонов. Почти в каждой стране на постсоветском пространстве остались свои герои, и тема памяти Афгана жива до сих пор. Более того, она едва ли станет менее актуальной в последующие годы, считает Андрей Серенко. "Те "афганцы", кто по сути оказались на стороне победивших в гражданской войне, участвовали в строительстве нынешнего таджикского государства. Аналогично и в России — те из них, кто дожил до сегодняшних лет, вступили в пору своей максимальной политической зрелости и влияния", — полагает эксперт. Депутаты, силовики, бизнесмены старшего поколения — что в Таджикистане, что в России, что в Беларуси, — среди них действительно немало ветеранов Афгана. Война, отгремевшая 28 лет назад для них перестала быть трагедией, а может и вовсе не была. Но она по-прежнему жива в памяти тех, кто мерз на склонах гор, стирал в кровь ноги в "кирзачах", голодал и недосыпал в дозоре и отдал службе немало если не здоровья, то сил и нервов. Увы, для поколения 90-х мемориальные доски и именные таблички под номерами домов — часто не больше чем топонимы, бытовые, привычные названия, не связанные с конкретными историческими событиями. Но для ветеранов, уже немолодых, но все еще крепких, стойких, а зачастую влиятельных и не забывших 10 лет боевых действий, за этими парками и улицами — живые люди. И они не могут умереть до тех пор, пока жив последний участник той войны.
