Укорот на граммар-наци: как перестать беситься из-за чужих ошибок
Граммар-наци за долгие годы существования в Сети не только не сдали свои позиции, но даже пополнили ряды за счет подрастающего поколения тех, кто может безошибочно написать слова «скрупулезный» и «винегрет». Наблюдать за публичной поркой запятыми в интернете весело ровно до тех пор, пока не начинают исправлять вас. Ошибиться при этом может каждый, доказывай потом, что это опечатка, а не твоя глупая голова. Но стоит ли вообще доверять людям, которые ратуют за чистоту русского языка и при этом называют себя стремным иностранным термином «граммар-наци» (который еще не сразу устаканишь в голове, как правильно писать)? Наносить добро, причинять справедливость Если брать идею «граммар-нацизма» в предельно обобщенной форме, то всё выглядит неплохо: нужно развивать культуру речи, любить русский язык, вычищать из него ошибки и радоваться тому, что мы обладаем великим, могучим, правдивым и свободным с богатой историей. На практике же всё сводится к частностям, а именно к болезненным тычкам в печень каждого ошибившегося. Деструктивное начало любого профессионала «лингвистического высокомерия» (по выражению Максима Кронгауза) весьма велико, потому что указать на ошибку проще простого, если ты ее углядел. А вот конструктивного, увы, практически нет. Из хороших моментов можно отметить движения наподобие «Тайной орфографической полиции», которые с бичевания коллег и друзей по переписке переключились на вполне конкретные и полезные действия. Раньше трава была зеленее Каждое поколение уверено, что следующие после них молодые люди куда менее грамотны и знающи. На это жаловались тысячи лет назад, ничего не изменилось и сейчас. Можно даже почувствовать себя героем псевдонолановского лингвистического «Начала». Вот есть хороший современный лингвист Максим Кронгауз, который сетует, что русский язык нынче обмельчал, и указывает на блестящую работу Корнея Чуковского «Живой как жизнь». В этой работе Корней Чуковский жалуется на то, что в 1961 году язык совсем обмельчал и цитирует лучших лингвистов конца XIX века. Что писали лингвисты в то время, догадаться совсем нетрудно: да, язык совсем обмельчал, если дальше продолжится такое безобразие, то русскоязычные люди деградируют и будут объясняться жестами и ударами дубиной. Попробуйте почитать примеры того, как на сленге говорили стиляги или хиппари. Если сейчас это вставить в речь, выйдет искусственно и натужно, как шутки в «Ералаше» про молодящихся старичков. Заходишь в интернет и видишь, что в стране живут одни безграмотные подростки и такие же сомнительные с лингвистической точки зрения пользователи «Одноклассников» изрядного возраста. Но изменилось не качество образования, а режим доступа к информационным ресурсам. Три столпа надежности Есть три священных оплота граммар-наци: Зализняк, Розенталь и сайт Грамота.ру. Простой тест для тех, кто считает себя экспертом по лингвистике: 1) вспомните, как зовут Зализняка; 2) вспомните, как зовут Розенталя и как пишется это имя-отчество; 3) угадайте, как эксперты самой компетентной в плане русского языка организации отзываются о граммар-наци. Правильные ответы: 1) Андрей Анатольевич; 2) Дитмар Эльяшевич; 3) «для граммар-наци язык делится на черное и белое, правильно-неправильно. Но в языке так не бывает. Там столько переходов, столько вариантов: от менее желательного к более желательному, это предпочтительно, это допустимо, а так тоже можно, а так не очень желательно, но в просторечии вроде бы и не страшно. И так далее. То есть нет такого в языке, чтобы можно было поделить. А грамматический нацизм, как и любой нацизм, он делит на тех, кто с нами, и тех, кто против нас» (из любого интервью, например, данного Ксении Турковой, которая сама совсем недавно выпустила книгу «Русский без нагрузки» с отличными советами и невычитанной первой редакцией, от которой граммар-нацисты хрипели и били копытом). Если почитать книги языковедов 60-х годов, например Бориса Головина, то можно заметить две тенденции. Первая: половина ошибок вечна. Самое слабое звено Интернет-этикет — Автор не дурак, ему просто наплевать на эти правила, потому что он не считает их важными. Кто-то не считает важным гладить одежду или моет голову втрое реже, чем, по вашему мнению, следовало бы, а кто-то рисует карикатуры на пророка Мухаммеда. Правила для себя придумали люди, и люди же склонны их нарушать. Пока эти правила не становятся законами, борьба с нарушителями по эффективности подобна написанию философского трактата пальцем по поверхности реки. — Автор не столь грамотен, как вы, но он лучше вас разбирается в других вещах. Представьте: вы остроумно выразили ему свое «фе» за систематическое пренебрежение правилами синтаксиса, а он взял и взломал ваш пароль, который состоял из года вашего рождения и имени любимой девушки. И кто теперь идиот? — Соавторы текста на вашем любимом нишевом сайте вычитали его плохо, потому что у них нет бюджета на корректора, и выбор у редактора был между «нанять корректора» и «заплатить за хостинг и выдать гонорары». Диванный перфекционист-потребитель может бухтеть с полным ощущением собственной правоты, а измученный борьбой за выживание любимого детища хоть в каком-то виде редактор может взбеситься и забанить наглеца. Лучше никому не станет.
