Столетие революции: двенадцать юбилейных годовщин
Специально для Sputnik российский историк, президент Ассоциации исследователей российского общества (АИРО-XXI) Геннадий Бордюгов подготовил цикл исторических очерков из собственных произведений — "Великая российская революция: 12 юбилейных годовщин революции в пространстве памяти". Публиковать материалы мы будем по вторникам и пятницам. Попробуем перелистать исторический календарь назад, чтобы увидеть, с чем сопрягалось каждое десятилетие Революции 1917 года. А начнем все-таки с первой годовщины. Первая годовщина: "Красная Пасха" (1918) Первая годовщина Октября невольно замеряла устойчивость режима власти большевиков. Проверялось и умение сотворить новый праздник с новыми ритуалами и обрядами при соблюдении "серьезности и строгости", поскольку "кровопролитная борьба" за победу революции ещё не была закончена. Владимир Ильич Ленин выступает на открытии временного памятника Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу на площади Революции. 7 ноября 1918 года. В юбилейные дни Ленин четырежды выступал перед различными аудиториями, рассказывая о триумфальном шествии Советов. Но лишь однажды он признался во "множестве ошибок" новой власти. Горькие слова прозвучали на немногочисленном митинге-концерте ВЧК, и вина за ошибки была возложена на самих чекистов. Не вспоминал Ленин в своих агитационных речах о разгоне Учредительного собрания, перипетиях выхода из одной войны (путем заключения "похабного мира" с Германией) и вступления в другую, более страшную, — Гражданскую. Не была затронута и тема жуткого лета 1918 года, когда в результате массового террора как способа управления власть буквально зависла на волоске, когда ход военных операций мог оказаться абсолютно иным и впору было думать об уходе в подполье при белой диктатуре. В памяти наверняка возникали и моменты, затрагивавшие вождей революции не только как политиков, но и как обыкновенных людей — со всеми их сильными и слабыми сторонами. Вряд ли Ленин остался равнодушен к оценкам и угрозам простых людей, которые он обнаруживал в письмах в свой адрес, которые до недавнего времени были засекречены. "Я считал тебя подкупленным германцами"; "Твой труп растащат по Москве, как труп Самозванца". Непросто было отвечать и на адресованные лично ему вопросы гражданина Шевцова: "почему "диктатура пролетариата" на местах выродилась в диктатуру низов преступного типа на местах?"; "почему не дано право критики распоряжений и декретов ЦИКа, Совнаркома, Совдепов?"; "почему дело продовольствия не передается самому пролетариату?"; "почему даже в великий день годовщины Октябрьской революции не дано никаких реальных, кроме митингов, флагов, песен, фейерверков, Ваших портретов, подачек и хождений, никаких реальных прав и возможностей пролетарским слоям без страха перед чека, перед обысками, связанными со злоупотреблениями, без голодовки?". "Наконец, — продолжал Шевцов, — Почему вхождение в Р.К.П. связано теперь с огромной и нудной проволочкой? Я прямо констатирую — Р.К.П. на местах превратилась в противно-замкнутую и отвратительно-самодержавную касту". Пролетарии всех стран соединяйтесь! Это не единичное настроение в юбилейные дни. Довольно часто можно было услышать: "Что тут праздновать?". Однако большевики решили отметить первую годовщину не Февраля, а исключительно Октября. Поводы к этому они видели в остановке наступления белых и чехов на востоке Центральной России, окончательном проигрыше войны Германией и распаде Габсбургской империи, произошедших в Центральной Европе демократических революциях, опрокинувших старый порядок. В.И. Ленин и Я.М. Свердлов на Красной площади у Кремлевской стены во время демонстрации трудящихся, посвященной 1-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. 1918 год. План октябрьских торжеств, представленный Луначарским, воспроизводил эмоциональную атмосферу революции: борьба, победа и упоение победой. Настроение сначала нарастает, затем достигает наивысшей точки, и всё заканчивается всеобщим весельем. В тон наркому просвещения Зиновьев, перефразируя замечание одного крестьянина, назвавшего Октябрь "Пасхой рабочего класса и беднейшего крестьянства", выразил надежду, что празднование "красной Пасхи" пройдет великолепно. К тому же Москва объявила 7, 8 и 9 ноября свободными днями. Новый праздник сопровождался переформатированием визуальных образов памяти, прежде всего маскировкой или устранением символов старого режима. Крупные скульптуры и царские эмблемы на зданиях закрывались красными полотнищами или декоративными панелями. Большинство новых названий улиц и площадей, а также мостов и зданий славили революционных героев, события или институты, рожденные революцией. В старательно очищаемом для торжества пространстве памяти не обошлось без дискуссий о том, как надлежит обозначить главного культурного героя. С самого начала петроградские власти рассматривали празднование первой годовщины революции как возможность доказать, что именно "Красный Петроград", а не Москва является флагманом мировой социалистической революции. Отчасти эта претензия была продолжением векового соперничества между двумя столицами. И тем не менее празднование первой годовщины Октября действительно было особенным — хотя бы уже потому, что советская власть продержалась значительно дольше знаменитой Парижской коммуны. Первая революционная почтовая марка. Вышла 7.XI.1918 году в день первой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Репродукция. Но если одним казалось, что Русская революция становится началом новой эры, то другие понимали, что ещё реально повернуть события назад и следующей годовщины может не быть. Тогда, спустя год после штурма Зимнего дворца, какого-то единого официального проекта памяти не сложилось. "Красная Пасха" пока не обрела единственной — канонически правильной — интерпретации. На повестке дня стояла простая и, в общем-то, очевидная задача — придумать с чистого листа новый стиль праздника Революции. Продолжение — через неделю. Подписывайтесь на канал Sputnik Узбекистан в Telegram, чтобы быть в курсе последних событий, происходящих в стране и мире.