Догнать и перегнать Америку

Стремление «переиграть» США в экономическом соревновании долгие годы было в СССР едва ли не главным риторическим локомотивом развития народного хозяйства. Однако чего в этом стремлении было больше — экономического расчета и реальных возможностей или пропаганды и волюнтаристского шапкозакидательства? Попытка разобраться в этом была сделана на круглом столе сетевого вещания «Вечерней Москвы». Принято считать, что лозунг «Догнать и перегнать Америку» был выдвинут Никитой Хрущевым. Но это спорно. Бесспорно другое: соперничество с США стало в СССР маниакальным именно в 1960-е годы. В эпоху Брежнева накал страстей стих, акцент был перемещен на рост благосостояния советских трудящихся. К этому времени СССР по ряду параметров «забега» уже явно проигрывал Штатам, что признать было непросто. Но для чего вообще велась эта схватка, нужна ли она была и можно ли было без нее обойтись? С ленинских времен Идею оказаться «впереди планеты всей» как доказательство экономической эффективности новой системы общественных отношений вожди революции вынашивали всегда. Об этом писал и В. И. Ленин в «Очередных задачах советской власти» (1918). Нужно было обогнать и перегнать капстраны по объемам производства. В 1928 году Сталин заявил, что «мы перегнали передовые капиталистические страны в смысле установления нового политического строя, советского строя. Это хорошо. Но этого мало». И продолжил: «Чтобы добиться окончательной победы социализма, нужно еще догнать и перегнать эти страны также в технико-экономическом отношении». Во времена первых пятилеток об Америке советские люди имели туманное представление. С «Вандербильдихой» соревновалась Эллочка, героиня Ильфа и Петрова, беспризорники бредили о побеге за океан. Но из США в Советы пришла реальная помощь. Американские инженеры перенесли готовые планы строительства заводов в Россию и привезли оборудование. Завод АЗЛК был построен по образцу конвейерного производства Форда. При участии иностранных инженеров в СССР было построено свыше 500 заводов в первые годы индустриализации. Огрехи «измерительной системы» Вопрос, по каким позициям нам стоило соревноваться с Америкой, был непростым. Забавно отзывалось на него и «народное творчество». Не на улицах, но в компаниях люди распевали: А мы, друзья, догоним США по производству мяса-молока, А еще перегоним США по потребленью вин и табака. Кукуруза — это хлеб, это завтрак и обед, Неустанно повышай кукурузы урожай! В феврале-марте 1958 года были приняты решения о ликвидации системы машинно-тракторных станций, изобретения колхозной политики времен Сталина. По своей сути МТС обладали не только хозяйственными, но и политическими функциями, поскольку были проводниками партийно-государственного влияния в жизнь и уклад деревни. Увы, принцип «коллективной ответственности» быстро сменила не менее коллективная безответственность. Ресурсы расходовались лихо, но толку было немного. Груды брошенной разукомплектованной техники переживший войну народ язвительно прозвал «курскими дугами»... Постепенно пришло понимание, что построить одну ракету и сшить миллион сапог — задачи разные. И неизвестно, какая сложнее... При Леониде Брежневе материальный достаток у населения возрос. Но он сопровождался социальным расслоением общества. Подчеркнуто хорошо жила советская партийно-государственная элита, военные, видные ученые. Материально вверх пошли представители торговли, да и то — высших ее эшелонов. Но рост материального благосостояния населения привел к исчезновению с прилавков даже тех товаров, что обычно были в наличии. В поздний брежневский период настала эпоха тотального дефицита, который привел в свою очередь к появлению серого сектора экономики: появились «цеховики», владельцы подпольного производства товаров массового потреб ления, черный рынок товаров, спекуляция. Проблема была в несоответствии темпов роста потребления производительности труда на во многом архаичном производстве. Соревнование с... одним участником? Бесплатное образование и медобслуживание были явными козы рями социализма. Радовали и цены: у «загнивающих» капиталистов бушевала инфляция, а в СССР колбаса годами стоила 2 рубля 20 копеек. Убеждала в стабильности и официальная статистика. СССР опережал США по выпуску чугуна и удобрений, добыче нефти, выплавке стали, производству цемента... К концу 1970-х годов задача «догнать и перегнать» была фактически выполнена — на бумаге. Но люди понимающие все чаще сталкивались с загадкамиголоволомками. Например, СССР добывал в восемь раз больше руды, чем Америка. Из нее выплавлялось втрое больше чугуна, а из него — всего вдвое больше стали. Но конечной продукции — по стоимости — выходило столько же... А на единицу конечной продукции СССР расходовал ресурсов в разы больше западных соперников. Это не означает, что Запад, Америка спокойно почивали на лаврах. В 1950–1960-е годы в США и Европе широко развернулось обсуждение «красной угрозы» и даже появилось междисциплинарное направление исследований — советология. Обсуждение «кто кого» рефреном звучало везде, включая конгресс и сенат США. Понять это было несложно: СССР был единственной страной, способной нанести США неприемлемый ущерб. «Эти русские» теперь также обладали ядерным оружием, а в восприятии американцев Союз представлялся тем, кто нападет обязательно, и если не сделал этого до сих пор, то лишь потому, что пока слабее. Масла в огонь подлил Джон Кеннеди, в одном из докладов заявивший о том, что СССР может обогнать США и даже, скорее всего, сделает это. Американцы явно переоценивали возможности Союза в угоду собственному ВПК ... Аналогичные процессы происходили и в СССР. Тем не менее к концу 1960-х при всех титанических усилиях СССР начал отставать от Америки по ряду показателей, включая число изобретений и скорость внедрения новых технологий. Гигантские заводы работали неэффективно, соперничая с американскими лишь на бумаге, разрыв в качестве жизни обывателя в СССР и США приобрел катастрофический размер. Тормозили Союз и военные расходы. Для удержания достойной весовой категории в этой номинации СССР в 1980-е годы тратил, по некоторым сведениям, до четверти национального дохода. Попытки реформ В первую очередь это реформы Алексея Косыгина. Они были провалены. Почему? Отчасти из-за неготовности к ним партаппарата, другая причина — в общем нежелании перемен. В ЦК даже не рассматривали предложения по реформированию экономики. Кстати, одной из бед советской экономики, которая выдавалась за преимущество, было отсутствие цикличных кризисов, которые двигают производство и меняют общественные отношения. А в СССР только нарастали новые активы — при сохранении старых. Косыгин попытался провести реформу ценообразования, но обнаружилось, что себестоимость производства одного товара на разных предприятиях отличается в разы. При этом кто-то работал на станке, кто-то — на коленке. А неэффективные предприятия не закрывали потому, что оставить людей без работы система не рисковала. Не было личной заинтересованности в результатах труда и у трудящихся: зарплата не зависела от результатов. При Сталине была заинтересованность в труде, основанная на неминуемом наказании за невыполненный план. Но и реформы Косыгина не дали трудящимся стимула. Вместо эпилога Эпоха, последовавшая за ХХ съездом, стала последним всплеском веры в коммунизм, что отразилось и в искусстве, и в кинематографе, и в литературе. Но очень скоро ей на смену пришел скепсис, усиленный, в общем, и результатами советско-американского соревнования. МНЕНИЕ ЭКСПЕРТОВ Павел Кудюкин, политолог, член совета конфедерации труда России: — В 1930-е годы технику часто маркировали буквами «ДиП», «Догоним и Перегоним». Не будем забывать и о военно-политической прагматике: в довоенные пятилетки, да и потом, создание мощного военно-промышленного комплекса было главной задачей. И в чем она была достаточно успешно выполнена, так это в создании паритета по стратегическому ядерному оружию и перевеса по традиционным вооружениям. Тогда СССР даже обошел США по некоторым видам продукции. Отчасти это было и негативным явлением — ресурсы расходовались, но эффективность их использования была низкой. Но основной «забег» начался после Второй мировой. В мае 1957 года Хрущев поставил задачу перегнать США не только по промышленным показателям, но и по потребительским, конкретно — по производству масла, молока и мяса на душу населения. Задача была революционной, ибо так косвенно констатировалось, что СССР отстает от США, а целью советского строя признавалось в том числе и удовлетворение материальных потребностей граждан. К тому же СССР начал покорение космоса, наши спортсмены лидировали на Олимпиадах, а освободившиеся от колониального гнета страны выбирали социалистический путь развития. Ирина Быстрова, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, доктор исторических наук, профессор РГГУ: — До Второй мировой США не считались нашим главным конкурентом, а в 1930-е годы СССР, занявшийся индустриализацией, использовал американский опыт. К концу войны Сталин и его окружение хотели продолжать сотрудничество, СССР мечтал о кредите со стороны США — он был обещан, речь шла о шести миллиардах! Темой сотрудничества держав пронизаны все документы того времени. Но потом что-то пошло не так. Смерть Рузвельта изменила позицию США в отношении СССР. Сменивший его Трумэн не обладал ни умом, ни широтой взглядов Рузвельта, но главным фактором перемен стал факт наличия у американцев ядерного оружия. Администрация Трумэна взяла курс на разговор с позиции силы. И главным содержанием соревнования стала военно-промышленная гонка. Дмитрий Журавлев, гендиректор института региональных проблем: — Если до войны мы мерили, кто сильнее и кто могущественнее, то теперь изменился сам измерительный инструмент: отныне мы выясняли, кто богаче живет, но уже в смысле отдельного гражданина. Но в этой гонке мы были обречены на поражение. Игорь Варьяш, руководитель аналитического центра НИФИ, профессор финансового университета при правительстве РФ: — В руководстве СССР было понимание необходимости повышения благосостояния граждан. Но выбранная схема перенесения акцента на потребление была неудачной. На площадке общества потребления мы не могли конкурировать. Наше руководство проиграло, поскольку, вместо того чтобы заниматься новой экономикой, оно вновь увлеклось политикой. Михаил Липкин, профессор, директор Института всеобщей истории РАН: — Нашим экономистам в то время было непросто: им надо было доказывать наше первенство, опровергая публикуемые американцами данные, ссылаясь на их неправильную методологию подсчета. Павел Кудюкин, политолог, член совета конфедерации труда России: — СССР был представителем периферийной или полупериферийной экономики, если пользоваться терминами мира системного анализа, а вовсе не альтернативной цивилизацией, как это пытаются представить до сих пор. Чтобы уцелеть в этой системе, Союзу приходилось играть по ее правилам. Это означало на самом деле, что никакого социализма он не строил, а строил свою версию индустриального общества и свою версию социального государства. Причем если развитые капиталистические государства успешно прививали себе некоторые элементы социализма, то Союз и другие страны тоже делали прививки капитализма («косыгинская» реформа в СССР, экономические преобразования в Венгрии, Чехословакии и Югославии и т. д.), но они прививались значительно хуже. Заявленная альтернативность не состоялась... Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!