Глава "убойного отдела" ГУ МВД: "Большинство тяжких преступлений совершается на бытовой почве"
Наверное, каждый полицейский мечтает работать в "убойном отделе", — престижнее подразделения сложно найти. Дмитрию Барсову повезло: учась в Самарском юридическом институте ФСИН, он проходил стажировку именно в "убойном" Железнодорожного района. А в 2001-м пришел туда работать. С конца 2014 года он возглавляет отдел по раскрытию преступлений против личности УУР ГУ МВД России по Самарской области. — Как вы отбираете себе сотрудников? — Берем к себе уже подготовленных людей с опытом работы не менее пяти лет, причем в уголовном розыске, районных и городских отделах полиции, то есть тех, кто умеет документировать преступления, работать с секретным делопроизводством, разговаривать с людьми. На самом деле у нас коллектив уже состоявшийся, многие работают очень долго. Текучка есть, но она связана с периодическими переводами наших сотрудников на вышестоящие должности — начальников и замов подразделений уголовного розыска. — Что изменилось за 16 лет вашей службы? Облегчил ли технический прогресс раскрытие преступлений? — Не то чтобы проще стало работать, нет, но соцсети, нам здорово помогают: можно легко установить круг интересов и связей нужных людей. Бывает, что даже преступники "в бегах" не забывают заходить туда поболтать с друзьями. Кроме того, достижением последнего времени можно считать генетическую экспертизу, которая помогает раскрыть преступление по одной капле крови. — Бывали прецеденты? — Да, в Новокуйбышевске так было раскрыто убийство женщины и ее сына-подростка, совершенное 25 октября 2016 года. Впоследствии мы выяснили: жертва распространяла наркотики, а ее убийца был таксистом и частенько возил ее по нужным адресам. В тот день он пришел к ней домой, сказал, что больше не будет ей помогать, потом они вместе выпили, начали ссориться из-за денег. Мужчина схватился за нож, кинулся на женщину. Ее сын, который все это время был дома, пытался защитить мать, они какое-то время боролись, мужчина порезался. Убив двух человек, он вымыл руки в раковине ванной комнаты в квартире жертвы. Криминалисты регионального Следственного комитета нашли потом там следы крови и смогли выделить ДНК преступника. Сотовый телефон жертвы остался в квартире, мы посмотрели, с кем она общалась, пригласили несколько человек на разговор, взяли у них образцы ДНК, и получили одно совпадение. — В 2016 году было несколько резонансных жестоких убийств, говорит ли это о том, что в целом народ ожесточился и люди стали чаще убивать друг друга? — На самом деле, в последние несколько лет мы фиксируем снижение числа зарегистрированных тяжких преступлений. За восемь месяцев 2017 года в регионе зафиксировано 128 убийств, 365 фактов причинения тяжкого вреда здоровью и 30 изнасилований. За тот же период 2016-го было 120 убийств, 390 случаев нанесения тяжких увечий и 35 изнасилований. Большинство тяжких преступлений совершается на бытовой почве и в состоянии алкогольного опьянения, наркотики редко становятся причиной жестоких расправ, а заказные и массовые преступления и вовсе "штучный" товар. Мне кажется, у нас все-таки повышается уровень жизни и люди понимают последствия своих поступков. Убийство выводит человека из равновесия, и он совершает ошибки, поэтому мы работаем по горячим следам как можно тщательнее — так шансов задержать преступника больше. — Вы также часто обращаетесь за помощью к очевидцам, последний пример — поиск свидетелей ограбления "Локо-банка", какие-то полезные звонки уже были? — К сожалению, нет. Мы предполагаем, что это преступление может быть связано с другими ограблениями банков в этом году, но зацепок пока нет. Вообще мы нечасто раскрываем преступления благодаря свидетелям, но это бывает. Последний случай был буквально в прошлом году. В Октябрьском районе 26 июля 2016 года в "трешке" в элитной высотке в районе ТК "Апельсин" нашли труп хозяина квартиры. Мы приехали туда, провели осмотр, вышли на улицу. К нам подошла девушка с коляской с двумя детьми, спросила, что случилось и не на шестом ли этаже ЧП. Мы удивились — так оно и было. Тогда она рассказала, что живет этажом выше, спускалась на лифте, он остановился на шестом, там стояли двое неизвестных, держали "плазму" в руках. Телевизор они спустили вниз, засунули в машину и уехали. Номер машины она записала и отдала нам. Мы удивились и были очень благодарны. Так мы вышли на преступников, в июле этого года им уже вынесли приговор. А девушке в городском Управлении МВД вручили подарок за помощь в раскрытии преступления. — Вам тоже в этом году вручали награду, не так ли? — Да, я получил государственную награду — медаль "За отличие в охране общественного порядка". Ее дали за участие в раскрытии убийства семьи полковника Андрея Гошта. Я лично выезжал на место преступления, присутствовал при осмотре дома и территории, неделю жил в Сызрани, пока это было необходимо. Над делом тогда работала масса народа, отрабатывали несколько версий сразу. Конечно, когда происходит такое жестокое преступление, в первую очередь на причастность проверяют криминальные элементы. "Зачистки", о которых писали СМИ, — это на самом деле была планомерная работа по сбору информации. Сызрань — очень своеобразный город, там живут большие диаспоры курдов и цыган, мы отрабатывали всех. На след преступников в итоге вышли благодаря банковской карте убитого. В его портмоне они нашли бумажку, на которой были записаны четыре цифры, они решили, что это пин-код. Доехали до Ульяновска, один из преступников зашел в отделение Сбербанка и пытался снять деньги. Оказалось, что пин-код неправильный, но мы получили сигнал. После этого пришлось проверить все машины, которые ехали за прошедшие сутки от Сызрани до Ульяновска, а это несколько сотен автомобилей, но в итоге мы нашли нужный. — Вы уверены, что они не знали, в чем дом лезут? — Да, я думаю, они не знали, чей это дом и что там будет так много людей. Ведь там проживали родители Гошта, а он приезжал лишь на выходные, потому что служил в Самаре. — В 2016 году было два нападения на семьи полицейских, и оба случайны? — Увы, это так. Сложность раскрытия второго преступления, нападения на семью Вашуркиных, как раз и заключалась в том, что было непонятно, зачем преступники поехали в Смышляевку за незнакомым человеком грабить недостроенный дом. Однако мы нашли таксиста, который в тот вечер привез Вашуркиных домой, он рассказал, что разговаривал с молодыми людьми, вспомнил, сколько их было и на какой машине ехала часть из них. Опять начали масштабную проверку машин, выяснилось, что у Кристины Чистяковой была в пользовании такая же. Потом оказалось, что в тот вечер они ездили на другой, однако, девушка знала о совершенном преступлении: она слышала крики, потому что машина, в которой она сидела, была припаркована метрах в 20-30 от дома Вашуркиных. Чистякова могла сообщить о преступлении, но не сделала этого. Более того, она избавилась от похищенной цепочки и до последнего пыталась это утаить и представить себя жертвой. Работать над этим делом было нелегко, потому что Дмитрия Вашуркина я знаю много лет — в Железнодорожном РОВД я работал под его началом. — В какой момент вы перестаете испытывать шок от увиденного на работе? — Я привык, наверное, уже в первый год. Стараюсь не зацикливаться на преступлениях. Нераскрытые дела не пылятся на полках, по ним регулярно проводится работа, так что нет смысла все время думать о них. А раскрытые дела приносят удовлетворение только в тот момент, когда находишь преступника, далее за судебным процессом мы не особо следим. Это только работа, которая, правда, занимает много времени. Поэтому я не хотел бы, чтобы мои дочки когда-то пошли по моим стопам. Впрочем, до этого еще далеко, пока что они только гордятся тем, что их папа работает в "убойном отделе".
