Осетинский язык: бедный или неизученный
Как-то раз два друга решили говорить только на осетинском языке. И воцарилась тревожная тишина. Красочная и насыщенная беседа о высоком и важном, сократилась до пары примитивных фраз ни о чем. Мысли беспорядочно разбегались в попытках вспомнить нужное слово, но ничего не откликалось на внутренние крики о помощи. Тем для разговора много, только вот слов оказалось недостаточно. Казалось бы, типичная ситуация, которая легко могла произойти в реальности. Но неужели осетинский настолько скуден, что без использования "русских вспомогательных" неизбежно возникает ряд сложностей даже при рутинном обсуждении погоды? И если так, то какой тогда в нем толк? В последнее время мне нередко приходится слушать о бедности осетинского языка и бессмысленности никому не нужных программ по его развитию и сохранению. Многие из тех, кто начинает им интересоваться, сталкиваясь с внушительными прорехами в своем словарном запасе, смиряются со скудностью родного и переходят в бесконечный лексический океан великого и могучего. Школьной программы часто бывает недостаточно для того, чтобы вывезти язык на должный уровень. Сужу по своему опыту. Нам прививали уважение и любовь к русскому, английскому и даже немецкому, только к осетинскому не смогли. Кажется, тогда это было не совсем современно. Только спустя годы, в результате осознанного интереса, язык приобрел кардинально иное звучание. И теперь я с уверенностью могу сказать, что мнение о скудости и бедности необоснованно и возникает из незнания или нежелания углубляться в таинственные дебри малоизученного родного языка. Для начала достаточно пролистать сборник стихов Хаджеты или прочесть один из исторических романов Михаила Булкъаты, чтобы посмотреть на язык с другой стороны и открыть для себя его многогранность. Скорее всего, сперва будет немного непонятно и стыдно, но после периодических обращений к словарю, вы проникнетесь. Язык, на котором говорю я и большая часть моих знакомых, до невозможности беден и бесцветен. Порой доходит до того, что мне легче вспомнить простейшее слово на английском или немецком, чем на языке, который, как мне казалось, я прекрасно знаю с детства. На самом деле нет, совсем не знаю. Впрочем, как и большинство осетин. Этот факт стал нормой. А когда очевидное отклонение воспринимается как нечто нормальное, это уже призыв к тревоге. Которая, в принципе, давно поднята, только результат среди населения пока не особо заметен. В книжных магазинах моментально скупают русскоязычное "Пробуждение" Владимира Гаглоева, в то время как осетинский оригинал никого не интересует. Важные и интересные статьи в осетинской версии Sputnik Южная Осетия остаются незамеченными, пока не выходят их аналоги на русском. Все попытки в распространении осетиноязычного контента подобны игре в одни ворота. Круг людей, которые заинтересованы в изучении и развитии языка как будто не расширяется и все, что ими достигается, не выходит за пределы этого круга. И все-таки радует, что попытки изменить неприоритетное положение не прекращаются, это важно. Возрождением языка занимаются люди, для которых это намного больше чем работа. И, что самое главное, из научных трудов и конференций язык понемногу переходит в повседневность. Подтверждение тому — открытие Аланской гимназии во Владикавказе, что, безусловно, является значительным шагом. Хочется верить, что там школьникам сумеют привить любовь и уважение к родному языку, и подрастающее поколение будет в состоянии поддержать любой разговор на богатом и красивом осетинском. А пока, наверно, каждому, кто переживает за язык и культуру, стоит начать с себя и попробовать выйти за пределы разговорной примитивности. Уверяю, вы откроете столько новых слов и выражений, что сомнения в насыщенности и богатстве языка, непременно развеются. Ведь не зря на протяжении стольких лет мы боролись за право говорить и думать на родном языке. Не для того, чтобы теперь, когда уже никто нам не может запретить узнавать и любить осетинский, это потеряло всякий смысл.
