Новые книги

Выбор Игоря Гулина Хьюберт Селби Бес Хьюберт Селби написал "Беса" в 1976 году -- в промежутке между двумя своими хитами, "Последним поворотом на Бруклин" и "Реквиемом по мечте". Эта книга менее популярная, но по-своему удивительная. Если главные вещи Селби посвящены социальным низам -- наркоманам, проституткам, бездомным, то в "Бесе" он изучает самую благополучную часть американского общества. Как легко догадаться, там тоже все нехорошо. Гарри Уайт -- душа компании, любящий сын, перспективный молодой сотрудник большой финансовой корпорации. У него есть одна небольшая страсть -- случайный секс. Каждые несколько дней Гарри цепляет женщин, развлекается с ними и затем навеки исчезает из виду. Роман начинается как узнаваемая история ловеласа. Затем Гарри встречает наконец женщину, в которой видит человека, а не средство для секса. Герой женится, остепеняется, делает головокружительную карьеру в бизнесе, рожает детей, покупает один дом за другим. Но порок дает о себе знать, и он начинает искать женщин -- скорее не партнеров, а жертвенное мясо, необходимое огню его разрушительной привычки. С этого момента "Бес" кажется опять-таки вполне обычным откровением о том, как за фасадом буржуазного благополучия кипят вытесненные влечения. Но Селби ведет читателя по ложному следу. Ближе к концу книги повествование сбрасывает всякий психологизм и обнажает свою религиозную природу. У похождений Гарри нет никакого рационального объяснения. Он одержим не в будничном, а во вполне прямом смысле. Завязывая с прелюбодеянием, герой начинает путешествие по грехам -- от мелких до все более страшных. Нечто сидит в нем и настойчиво искушает. Каждая уступка и каждый акт сопротивления с одинаковой стремительностью тащат к неотвратимому падению. Нельзя сказать, что книга Селби -- шедевр, но, прочитав, ее сложно выбросить из памяти. "Бес" похож на пьяного собеседника, долго рассказывающего однообразную историю, к концу которой на тебя веет неподдельным ужасом. Издательство Kolonna Publications Перевод Игорь Карич Донна Харауэй Манифест киборгов Донна Харауэй -- одна из главных фигур в американской гендерной теории, диссидентка по отношению к ортодоксальному феминизму, увлекательно сочетающая политическую критику марксистского толка с повышенным вниманием к биологии и технике. Написанный в начале 1980-х "Манифест киборгов" -- ее самый известный текст. Это, как легко догадаться, странная книга: академическая углубленность сочетается в ней с нигилистическим задором киберпанка. Ее главный персонаж -- собственно киборг -- идеальный герой не только фантастических романов, но и новой философии, и новой политики. Киборг -- порождение чудовищного технократического капитализма. Но он же -- создание небывалой свободы, стирающее границы между человеком, животным и машиной. Киборг сводит со сцены класс, расу, гендер -- все вековые инструменты подавления и неравенства, все, что еще недавно казалось заданным самой природой. Естественности больше нет -- постмодернизм и новый капитализм уничтожили ее, но жалеть тут не о чем. Коммуникационные науки и современная биология превращают весь мир -- его войны, сельское хозяйство, образование, литературу -- в код. Киборг же -- его детище и властелин, способный бесконечно разрушать и пересобирать коды, отказаться от застывших явлений и идентичностей. В том числе и задающих фон вековой борьбы ролей женщины и мужчины. Размножение, обрекавшее человека на биологический пол со всеми его издержками, позади. В жизни киборга есть только регенерация и творчество. В 1980-х текст Харауэй выглядел поразительной провокацией. Сейчас, когда отказ от антропоцентризма превратился в одну из главных культурных доминант, ее задор выглядит уже не таким смелым. Однако от большинства своих коллег и последователей Харауэй отличается отказом производить стройные системы, объяснять и учительствовать. Ее цель -- вдохновлять и озадачивать. Поэтому "Манифест" до сих пор сохраняет большое обаяние. Отдельные же его моменты и сейчас кажутся радикальнее и увлекательнее большинства постгуманистической литературы. Издательство Ad Marginem -- МСИ «Гараж» Перевод Алексей Гараджа Эндрю Хьюгилл Патафизика. Бесполезный путеводитель "Патафизика" -- слово, изобретенное в конце XIX века писателем и философом Альфредом Жарри, великим пересмешником, теоретиком физиологических отправлений, создателем "Короля Убю". Затем, спустя полвека, термин взяли на вооружение послевоенные французские авангардисты, уставшие от звериной серьезности экзистенциализма и позднего сюрреализма и создавшие "Коллеж патафизики", функционирующий с некоторыми оговорками до сих пор. Что, собственно, такое патафизика -- литературное направление, паранаучная дисциплина, школа сопротивления любому истеблишменту, тайная традиция или просто смешное слово, полюбившееся интеллектуалам-забавникам,-- сказать невозможно. Считается, что патафизика противостоит и физике и метафизике, ее предмет -- отклонения, патологии, курьезы. Средства -- любые: поэзия, музыка, кино, акционизм, философия, повседневная жизнь. Патафизика очевидным образом не поддается никакой систематизации, серьезному научному подходу. Поэтому это монументальное исследование -- в большой степени курьез. Забавным образом, хотя патафизика -- вещь прежде всего французская, книгу эту написал англичанин. Еще интереснее то, что Эндрю Хьюгилл -- в первую очередь не писатель, а композитор. Этим, вероятно, определяется причудливость строения его "бесполезного путеводителя". Его принцип -- обратная хронология. Хьюгилл начинает с современных наследников патафизической традиции, включающих разного рода дигитальных патафизиков. Главные классики -- Раймон Кено, Жорж Перек, Борис Виан -- входят в повествование к середине тома, а патафизический патриарх Жарри является во всей своей бредовой славе только в самом конце. Издательство Гилея Перевод Владимир Садовский Барбе д'Оревильи Дендизм и Джордж Браммелл Еще одна книга об увлекательных обочинах европейской культуры. "Дендизм" -- тоже продукт англо-французского диалога. Знаменитый денди Джордж Браммелл был англичанином, но именно благодаря написанному в 1845 году, через пять лет после смерти героя, трактату запоздалого французского романтика Барбе д'Оревильи он стал святым патроном всех модников, символом тщеславия -- не как греха, а как возвышенной профессии, посмертным идеологом борьбы с прагматизмом современности. Сама же книга д'Оревильи во многом превратила моду в род интеллектуальной деятельности. "Дендизм" впервые был напечатан в России в 1912 году. Здесь -- тот же перевод Михаила Петровского (а также предисловие Михаила Кузмина, главного апологета бытовой эксцентрики в русском дореволюционном модернизме). Он уже переиздавался в 1990-х, но особенно ценной эту книгу делает послесловие Анны Нижник, вводящее изысканную безделицу д'Оревильи в большой контекст культурного производства европейского модерна. Издательство Циолковский Перевод Михаил Петровский