«Это другая жизнь!»: Калининградские реконструкторы о Первой мировой, стоимости увлечения и том, каково играть поражение

Сквозь черно-белое «зерно» из-под военных касок проглядывают напряженные взгляды, в поле угадываются силуэты всадников с шашками наголо, на одном снимке бегут в дыму солдаты при полном вооружении, на другом они же отдыхают в свежескошенной траве. Фотографии создают впечатление древних артефактов, но на деле же они совершенно новые: сделаны они в августе этого года во время военно-исторического фестиваля, посвященного событиям Первой мировой войны. «Твой Бро» связался с их автором Дмитрием Иванченко, а также другими героями снимков и расспросил о том, как были сделаны эти снимки и каково участвовать в инсценировке военных действий, заранее зная о том, что проиграешь. В нашем клубе «Шурави» мы занимаемся реконструкцией Советской армии в Афганистане, этой теме мы отдаем большую часть своего внимания, и там тоже есть много чего интересного, что можно показать и рассказать. На Гумбинненское сражение нас позвали знакомые из дружественных клубов, комплекты снаряжения и оружие нам выдали организаторы фестиваля. На нашей стороне было всего несколько человек из тех, кто основательно занимается именно реконструкцией Германской имперской армии, а в остальном все участвующие были, как и мы, представители других эпох. , Почему я решил участвовать в реконструкции и именно на германской стороне? Вообще тема Первой мировой достаточно интересна именно в том смысле, что она действительно первая в своем роде. Первая по техническому и военному прогрессу, по человеческим страданиями и своему уникальному характеру. Но главное в ней - итог, ведь среди воевавших изначально стран, считай, не было выигравших. А защищать «Фатерлянд» я вызвался ввиду личной незаинтересованности во всем, что связано с деятельностью царского и временного правительств Российской империи и республики, такое вот у меня мышление. Также у германской армии всегда была красивая, интересная и достаточно своеобразная форма, хотя из всей немецкой истории больше всего мне нравится форма Национальной народной армии ГДР. Фотоаппарат, на который сделаны снимки, винтажный, хотя и не настолько, как можно подумать на первый взгляд. Ему всего лишь чуть больше сорока лет, это Praktica LLC, выпускалась на народном предприятии «Пентакон-Дрезден» с 70-ого по 75-й год, однако точную дату выпуска моего аппарата не установить. Примечательно, что история завода начинается ещё в 19-м веке, так что ГДРовская «Практика» здесь получается немного уместнее советского «Зенита», который у меня также имеется. Пленка черно-белая, чешская, Foma, проявлялась вручную, правда не мной лично, а знакомым, он профессионально занимается., Непосредственно реконструкцией я занимаюсь уже почти год, но вообще темой военной истории и техники интересуюсь уже несколько лет. На реконструкции Первой мировой я оказался впервые, но мероприятия подобного масштаба для меня не в новинку. Буквально за пару недель до Гумбиннена наш клуб побывал на реконструкции Афганской войны в Минске, я там тоже отвечал за корреспонденцию. Не знаю, как вся баталия смотрелась со стороны зрителей, но с нашей стороны впечатления были на высоте. Буквально перед самым началом пошел дождь, и, быть может, кому-то из зрителей он и подпортил картину боя, но только не нам. В один момент вырытые окопы раскисли от грязи. Был даже момент, когда я, вскочив на бруствер, понял, что он рушится под моим весом, и я обратно скатываюсь по грязи в окоп. Сразу же похолодало, особенно у земли, мокрая трава усложняла перемещения, дым «резал» глаза. Однако самым впечатляющим был момент, когда после очередного выстрела у меня заклинило винтовку, и я, скажем честно, растерялся, и просто стоял на месте, не зная, что мне делать дальше. В эту же минуту ко мне подбежал унтер-офицер и приказал мне бежать за всеми остальными. И тут я понял, что сейчас, в 2017-м, мне ничего не угрожает, но вот каково было сто лет назад такому же, как я, парнишке лет девятнадцати-двадцати оказаться посреди боя, с заклинившей винтовкой, без штыка и с четким приказом идти вперед? Стоило ли это делать, стоило ли идти на верную погибель? Ведь его дома, где-то там далеко, ждут родители, возлюбленная... А ради каких целей он должен идти вперед? Ведь для Германии это была даже не оборонительная война. Не знаю, были ли подобные выводы у других участников, но для меня реконструкция сделала немного более понятным определение «потерянного поколения», хотя, конечно, никогда и никому не пожелаешь познать его в полной мере., Однако нет бочки меда без ложки дегтя, и лично мне впечатление омрачили два факта. Во-первых, мы, германская армия, по сценарию проиграли бой. Это противоречит историческим реалиям: все мы прекрасно знаем, что 1917-й выдался для Русской армии тяжелым, и главной проблемой было разложение войск. Отсюда правильным был бы сценарий, в котором русские части тяжело, но уверенно и геройски продвигались бы вперед, но в последний момент сыграло бы отсутствие дисциплины, и наступление рухнуло. А так реконструкция выглядела, будто германские войска спокойно и без проблем наступают, почти разбивают войска противника, но в последний момент панически убегают обратно, где и оказываются убитыми или взятыми в плен. Сценарий разочаровал. Диктор, одетый в казачка, завершил реконструкцию словами примерно следующего толка: «Русские всегда выигрывали все битвы». Я не ручаюсь за абсолютную точность слов, но это меня удручает. Я не то что бы прям против эпохи Российской империи/республики, не спорю, были и положительные моменты, просто я крайне не согласен с нынешней позицией государства, которое в порыве декоммунизации всячески пытается очернить большевиков и коммунистов, а все, что связано с царизмом и белыми, - наоборот, сделать святым. Я прекрасно понимал, что реконструкция будет как раз на это и направлена, отсюда не хотел в этом участвовать на той стороне., Мое участие в реконструкциях началось с игры в страйкбол в 2009 году. Постепенно мы переквалифицировались в реконструкторов. Афганом я начал увлекаться с 2011 года, ездил на мероприятия в Крым. Там познакомился с реконструктором и историком Андреем Назаренко, собственно, он мне и написал, что в этом году будет на Гумбинненском сражении одним из организаторов, и, если интересно, то можно поучаствовать. В реконструкции Первой мировой я участвовал впервые. В психологическом плане не стоит принимать реконструкцию близко к сердцу. Как-то даже, наверное, не очень правильно причислять себя каким-то боком к победителям или проигравшим. Однажды перед реконструкцией нам, в качестве напутствия, полковник в отставке, воин-интернационалист Александр Михайлович Метла сказал: «Ребята, это не ваша война, она осталась там, за речкой и в воспоминаниях ветеранов. Вы всего лишь актеры, сегодня ваша задача - дань памяти погибшим». Считается, что участие в реконструкциях – довольно затратное хобби, но все зависит от выбранного периода, конечно. Да и главная ошибка всех новичков заключается в том, что им хочется всего и сразу. Но это неправильно, могу из своего опыта сказать. Помню, накупишь всякого хлама, а потом более опытные товарищи и говорят, что вот эта вещь и вовсе не нужна, а эту можно было намного дешевле купить. Поэтому тем, кто только начинает, могу дать совет: никогда не стесняйтесь спрашивать у тех, кто давно в теме. Я занимаюсь реконструкцией около 9 лет, являюсь руководителем военно-исторического клуба «Воин переднего края». Наш клуб реконструирует немецкую «темную» сторону Второй мировой войны, хотя некоторые участники клуба выступали и, думаю, продолжат выступать в роли бойцов рабоче-крестьянской Красной армии на региональных мероприятиях. Жесткого закрепощения и диктатуры в моем клубе нет, и я только приветствую развитие по другим направлениям реконструкции и эпохам. Есть определенные правила, закрепленные в уставе клуба, которые соблюдаются, но в целом царит радушие, и никакой дискриминации и навязывания своей воли нет. Реконструктор, член моего клуба, должен в первую очередь понимать, что он окружен такими же «пробитыми», в хорошем смысле этого слова, людьми, получающими удовольствие и правильно воссоздающими образ и быт солдата Второй мировой войны. Наш клуб участвует в реконструкции Первой мировой во второй раз. Лично я участвую в третий и, надеюсь, не в последний. Насчет участия на стороне проигравших - никогда не заморачивался на эту тему. Мы, реконструируя солдат Германии Второй мировой, постоянно проигрываем, но что с того? Выигрыш в реконструкции не является целью. Допустим, когда участвуешь на стороне Красной армии, там свой определенный драйв, и он совершенно другой. Но и с немецкой стороны не менее интересно: там можно погрузиться в тактику организованного отступления и перехода в оборону, организовывать контратаки, также предстоит рукопашная в финале. Без объективно сильно показанной «темной» стороны победа «светлой» стороны не была бы яркой. Это должно быть действие, направленное на посев в сознании зрителя мысли о том, что победа была достигнута огромным количеством жизней и массовым героизмом солдат Красной армии. И если это нам удается передать хоть чуточку, то мы рады. Реконструкции - это довольно затратное увлечение, увы. Но тут нужно учесть несколько аспектов. Во-первых, цена униформы и снаряжения в некотором роде производит отсев уже на ранней стадии. Когда человек узнает, сколько это будет стоить, узнает, что спонсоров у нас нет и все необходимое ему надо будет приобретать самому, то он всерьез задумается о том, надо ли это ему в принципе. Если он думает, что ему все дадут, в том числе и «шмайсер», и он будет гордо называть себя реконструктором, то его ждет разочарование. Во-вторых, существуют критерии отбора необходимых вещей: некоторые вещи нужно иметь именно в оригинале из той эпохи, которая реконструируется, а некоторые - заменять качественными репликами, к которым необходимо также приложить душу и руки, чтобы состарить и сделать, по возможности, неотличимыми от оригинала. Тонкостей много, в одном диалоге всего не расскажешь. Кто не испугался всего выше сказанного и имеет желание заняться реконструкцией немецкой армии периода Второй мировой войны, можете найти меня «ВКонтакте» или связаться с редакцией. Мой номер телефона я передал редактору. Я состою в разных реконструкторских клубах. С 2011 года я состояла в клубе «Солдаты», с 2016 стала также ездить на мероприятия с клубом ГВИР «Гарнизон» и Багратионовским военно-историческим клубом. Для Гумбинненского сражения часть клуба ГВИР «Гарнизон» вливается в Багратионовский клуб, в нем больше участников, и практически все занимаются реконструкцией Первой мировой. Все переплетено, и сказать, что я состою только в одном конкретном клубе невозможно. У меня муж занимается реконструкцией, и меня приобщил к этому занятию, приведя в Клуб «Солдаты» как раз накануне мероприятий, посвященных 9-му мая. В клубе пошли навстречу и практически полностью одели меня для участия, кроме сапог. Это единственное, что у меня было своего на тот момент. После этого я стала постоянно участвовать в реконструкциях с клубом «Солдаты». Потом я участвовала в мероприятии, посвященном штурму Кёнигсберга на 11 форту, там был клуб «Гарнизон», и они объявили, что им нужны радистки, у них нехватка. Я тогда постеснялась к ним пойти, все-таки я приехала туда в качестве санинструктора. Во Вторую мировую были санинструкторы, а в первую – сестры милосердия. Разница в том, что санинструкторы передвигались по полю боя и вытаскивали раненых, а сестры милосердия помогали раненным за пределами поля боя в госпитальных палатках. Быть санинструктором физически довольно тяжело, потому что попадаются крупногабаритные раненые. Как раз во время реконструкции штурма Кёнигсберга была девушка, которая изображала раненую. Она была, видимо, в бронежилете, у нее было много боеприпасов, мы несли ее на носилках впятером, и делали это с огромным трудом. Там была девочка, которая просто не выдержала и бросила носилки, сказала: «Я так больше не могу!». Мы тогда еле удержали носилки с раненой. В основном, в реконструкциях участвуют мужчины, и им неохота терять время и изображать из себя раненых, чтобы их еще куда-то тащили, бинтовали. Им больше хочется пострелять и побегать. А мы, будучи санинструкторами, сидим и ждем, когда же появятся раненые. А они все не появляются. Захотелось больше разнообразить свою жизнь в реконструкции, и я решила переквалифицироваться в связистки. В клубе «Гарнизон» есть подразделение, которое занимается связью. Нас там четыре человека: две девочки и два мальчика. Мальчики тянут сеть, катушки, ремонтируют телефонные аппараты, и обеспечивают всевозможную техническую поддержку, а мы, две девочки - на телефонах. Отвечаем, соединяем звонящих, можем соединить одновременно до 4 абонентов в один разговор. Все телефоны в рабочем состоянии и зрители после мероприятия подходят, просят позвонить. Многие удивляются, что все до сих пор работает. И телефоны есть разные, не только советские, но есть даже американский телефон, который использовался во время Второй мировой войны. Имеется и телефон для подслушивания противника: допустим, где-то протянута сеть, а ты подсоединяешь телефон к проводу с помощью специальных зажимов, похожих на «крабики», и слушаешь. Все настоящее, если бы оно было бутафорское, было бы совсем не интересно. У каждого в подразделении связи есть свои позывные: у меня, например, позывной «Сойка». Есть «Гранит» и «Сверчок» с «Тайфуном». В реконструкции Первой мировой я участвовала во второй раз, до этого была в прошлом году. Начиная, я столкнулась с такими трудностями, как поиск подходящей ткани для платья сестры милосердия. Мы реконструируем Мариинскую обитель, у них были платья одного образца, и другие участницы уже давно пошили себе все необходимое. Мне нужно было пошиться так, чтобы не отличаться. Мне выдали лоскуток, и я начала поиски по магазинам Калининграда, потому что если найти подходящую ткань не получится, то участие становится невозможным. На поиски ушло около месяца, я уже обошла все магазины Калининграда и только в последнем магазине под названием «Дамское счастье» наконец-то её нашла. Дальше начались приключения с пошивом платья, но все закончилось благополучно, и вот я уже на поле Гумбинненского сражения. В прошлом году мне Первая мировая понравилась больше. Все участники больше времени провели на месте, все перезнакомились, были иностранцы. Были постройки на поле боя. Лично мне нравились постройки, нравилась мельница, нравились домики. Казалось бы, сколько можно эту мельницу уже поджигать – каждый год она горит. Но когда на поле одни окопы и блиндажи, это не так интересно. Это хобби затратное, но можно сказать, что оно затратное в один момент, когда ты покупаешь или шьешь экипировку. Но всегда можно что-то придумать. Например, сумка, которую носили сестры милосердия в Первую Мировую стоит около 4500 рублей. На поле была всего одна девочка с такой сумкой, и то в прошлом году. Она была фотографом и у нее замечательно в нее все объективы поместились. А у нас в клубе ни у кого нет такой сумки, и мы вместо этого взяли ткань, из которой шили платья, и сшили сумки, типа «сухарки». Такие тоже были, так что это имеет право на существование. Всегда можно найти какие-то компромиссы. Еще я занимаюсь ранним средневековьем, в прошлом году даже участвовала в фестивале реконструкторов в Польше в городе Волин. Вообще мне все интересны разные эпохи и хочется примерить на себя образы разных времен. В этом году в первый раз участвовала в мероприятиях посвященных наполеонистике. Обзавелась замечательным платьем, шляпкой, перчатками и даже деревянным веером! В позднем средневековье я только начинаю делать первые шаги: только ткань купила и сарафанчик. Реконструкции - это интересно, это совсем другая жизнь! Ты там не сидишь за компьютером. Это как театр, ты примеряешь на себя образ, который не примеришь в обычной жизни. Есть, конечно, реконсрукторы для которых это нечто большее, целая философия жизни. Для меня же это сродни театральному искусству: вжиться в это, вникнуть, как это было, прочувствовать. Фото: Дмитрий Иванченко