От пустых разговоров до откровенной клоунады: отечественная оппозиция

Рубен Гюльмисарян, Sputnik. Если не считать откровенно диктаторских режимов разного толка, законодательно запрещающих существование политических партий, во всех странах оппозиция рассматривается как незаменимый инструмент существования государства. Более того, реальная оппозиция необходима существующей власти как воздух, ибо помогает в выработке правильных политических и экономических решений, способствуя, тем самым, укреплению этой власти. Если же власть не справляется, она уходит в оппозицию, а оппозиция занимает ее место. Это все общие места, по этим вопросам давно написано огромное количество объемных трудов и небольших статей, и повторяться здесь не имеет резона. Хотелось бы обратиться к тому, одновременно удивительному и неприятному факту, что за четверть века независимой Армении не было даже попыток формирования действительно серьезной оппозиции. Именно к факту, а не к обстоятельствам, этот факт обуславливающим: анализ причин, приведших к такому положению, должен быть по возможности подробным, а это потребует много букв и места. Настоящей оппозиции у нас не было за эти 25 лет ни разу, ни при первом президенте, ни при втором, нет ее и сейчас. Нет и не предвидится, а что самое нехорошее – люди к этому уже привыкли, не верят никаким новым политическим течениям, тем более, что в них, за редким исключением, представлены лица, успевшие себя дискредитировать. И в самом деле, не считать же реальной оппозицией первого президента, неспособного признать, что в армянском обществе есть непреодолимое – как бы помягче выразиться – отторжение всего, что связано с периодом его правления. Сегодня число его искренних сторонников вряд ли превысит пару сотен человек, но он все равно не способен отказаться от помпезных прилагательных "общенациональный" и "национальный" в названиях организаций, которыми он руководит (или руководит кто-то, используя бренд "первый президент"). Количество голосов, неразличимое невооруженным взглядом, получаемое этими "общенациональными" движениями и конгрессами на любых выборах, говорит само за себя. Еще меньше голосов получает Грант Багратян, премьер-министр при первом президенте. Он считает себя крупным экономистом, но, опять же, судя по голосам, им набираемым, можно сказать, что он с этим мнением о собственной персоне находится почти в полном одиночестве. Да и то сказать, его практические достижения проявились в рекордно быстром развале экономики, продаже всего, что можно было продать, включая рельсы от ереванских трамваев, за бесценок. Сегодня Багратян нет-нет, да и пробует привлечь к себе внимание скандальными заявлениями — например, суждениями про армянский язык и про то, что у Армении есть ядерное оружие. И если первая тема, в общем, безобидна, то по поводу второй — странно, что не реагирует СНБ и политическое руководство страны. Тем более, когда такие заявления повторяются, причем для азербайджанских СМИ. Тут ведь как – атомная бомба, она либо есть, либо ее нет. Если нет, то Багратян играет с международным имиджем страны, это ведь не пустозвон из дворовой беседки, а бывший премьер, и к его словам если не в Армении, то за рубежом прислушиваются, и могут использовать в своих интересах. А если оружие (ну допустим) есть, то дело пахнет разглашением государственной и военной тайны… Ну не Паруйра же Айрикяна считать оппозицией? Айрикяна, стреляя в которого "агент КГБ" промахнулся с двух метров? Не тот нынче КГБ, ой, не тот… В итоге виновным оказался специалист по эпосам, хотя до сих пор никто не может понять, кому понадобилось вообще стрелять в Айрикяна. "Жертва покушения" успокоилась, получив от государства немаленькую сумму на поправку здоровья, и казалось, что неутомимый борец со всеми руками Кремля угомонится, наконец, но не тут-то было. Перед весенними парламентскими выборами он стучался ко всем политическим силам, собиравшимся принять в них участие, но его никто к себе не взял. Естественно, кто же станет добровольно делать себе антирекламу. Раффи Ованнисян, наверное, был ближе всех к возможности стать реальной оппозицией, когда действительно набрал на последних президентских выборах внушительный процент голосов – даже учитывая то немаловажное обстоятельство, что голосовали не столько за него, сколько против власти. Он однако умудрился полностью растерять свой политический капитал. И в первую очередь из-за того, что объявил себя полным триумфатором еще до окончания голосования. Потом были непоследовательные и противоречивые шаги – он клялся, что Серж Саргсян принесет присягу только через его, Раффи, труп, и тут же отправлялся к Саргсяну в президентский дворец, чтобы осведомиться о его здоровье. Потом он возвращался на площадь Свободы и выдвигал ультиматумы, устраивал голодовку, никак не отразившуюся на его упитанной внешности. Не считать же оппозицией бывших министров и других чиновников, создававших зачастую немыслимые блоки и комбинации из созданных за один день партий? Или Артура Багдасаряна, который может мгновенно стать самым преданным соратником правящей партии или, наоборот, ярым оппозиционером – смотря по обстоятельствам. Не "абрикосовую" же Заруи Постанджян считать оппозицией с ее непонятными программами, которые вроде бы интуитивно воспринимаются, как амбициозные, но при ближайшем рассмотрении в них ничего понять нельзя, включая призывы вернуться к Арарату. "Наша задача – создание временного правительства, которое примет ряд законов, после чего сформируем основную власть", — говорит Постанджян. Вот так просто: создадим временное правительство, примем пару законов, и все в ажуре. Придя в Совет старейшин Еревана, Постанджян, со своей фракцией, обещала устроить ереванскому мэру "ад". Тарону Маргаряну, наверное, уже самому интересно, как же этот "ад" выглядит. Партия "Гражданский договор" Никола Пашиняна, со своим относительно молодым и активным составом, вначале очень была похожа на долгожданную серьезную, реальную оппозицию, озвучивала не абстрактные вопросы, а реальные проблемы, волнующие общество. Казалось, пройдет время, и общественные чаяния сбудутся. Но после создания блока "Выход" надежды постепенно стали рушиться, уже хотя бы потому, что одним из лидеров блока стал бывший премьер-министр Арам Саркисян. Люди задавались резонным вопросом: если Саркисян в бытность свою премьером, имея в руках мощнейшие государственные рычаги, не запомнился практически ничем, то почему от него нужно ждать чего-то существенного сейчас? Да и не в Араме Саркисяне дело. Блок сумел заинтересовать некоторую часть избирателей на парламентских выборах, войти в Национальное Собрание в качестве фракции – и что же? Вместо того, чтобы взяться за озвучивание и решение реальных проблем, которых вагон и немаленькая тележка, блок выдвигает заведомо нереализуемые предложения – переименовать улицы, выйти из ЕАЭС… Понятно, что не произойдет ни того, ни другого, это ясно и самому блоку. Для них, к сожалению, важна имитация деятельности, ибо для реальных дел у них нет, в ряде случаев, возможностей, а в иных обстоятельствах – желания. Поэтому выбираются темы, которые гарантированно получат громкий отклик в прессе и в соцсетях, но практических действий по ним так же гарантированно не воспоследует. И уж совершенно понятно, что предложение о выходе из ЕАЭС озвучено только потому, что на носу подписание соглашения между Арменией и Евросоюзом. Зато название блока остается на слуху – вот и вся цель. И вот это отсутствие мало-мальски серьезной оппозиции крайне вредно для государства и для партии, этим государством правящей. Хотя бы потому, что многократно возрастает опасность принятия неправильных, а то и пагубных политических и экономических решений в условиях бесконтрольности и отсутствии грамотных и обоснованных аргументов против. Многократно возрастает ощущение собственного колоссального превосходства и непогрешимости, и это не есть хорошо ни в коем случае.