Изотопы против рака. На Урале готовятся к новому этапу борьбы с онкологией

Онкологические заболевания много десятилетий являются настоящим проклятием Свердловской области. Ежегодно от них умирают тысячи уральцев. Однако в ближайшие годы ситуация может коренным образом измениться – уральскому Институту реакторных материалов в Заречном выделили 100 млн рублей на проект по производству препаратов против рака. В группе риска Проблема раковых заболеваний – одна из самых острых на Среднем Урале, они занимают второе место в списке причин смерти жителей нашего региона. В 2016 году от различных новообразований у нас скончалось более 9,5 тысячи человек. Это на 0,8% больше, чем годом раньше. А в этом году с января по июнь от «онкологии» уже умерло 4827 свердловчан, то есть ситуация, увы, не улучшается. Между тем, по данным регионального Роспотребнадзора, сегодня около 2,2 миллиона уральцев подвержены воздействию канцерогенных веществ: через воздух, почву, продукты питания, питьевую воду. Что, в свою очередь, становится одним из факторов риска онкологических заболеваний. В области ежегодно регистрируется до 15 тысяч новых случаев злокачественных новообразований. Самый высокий уровень заболеваемости – в Сысертском, Полевском, Режевском городских округах, в Нижнем Тагиле и Алапаевске. При этом основной «поставщик» онкологических больных – металлургические производства. А их, как известно, у нас полно. Именно поэтому так важен для Свердловской области, да и России в целом, проект по производству препаратов против рака, который разрабатывается сейчас в Институте реакторных материалов (ИРМ) в Заречном. На прошлой неделе руководство Фонда технологического развития согласовало учёным заём на 100 млн рублей. Деньги дадут на принципах софинансирования: 30% – регион, 70% – федералы. «Проект по выпуску радиофармпрепаратов на основе лютеция Lu177, конечно, дорогой, требует большого объёма инвестиций, и они не ограничиваются получением только этого льготного займа, - рассказал заместитель директора ИРМ по производству Павел КАРБОЛИН. – Но создавать такое производство в России необходимо. На начальной стадии оно будет ориентировано на экспорт: уровень развития российского рынка ядерной медицины, к сожалению, не позволит окупить всех затрат. Но основная помощь нашему государству в том, что мы быстрее окупим вложения и получим готовый продукт в России, по сути – за деньги зарубежных заказчиков. Когда мы это сделаем, когда проект пойдёт, мы сможем воплотить нашу главную мечту – сделать операции с применением препаратов на основе Lu177 доступными для граждан именно нашей страны». Будет дешевле Что будут лечить новые препараты? Во-первых, редкие нейроэндокринные опухоли (NET). Количество операций по их удалению не так велико, но данный тип рака устойчив к химиотерапии и обычная лучевая терапия здесь не подходит. Сегодня лечение нейроэндокринных опухолей за рубежом в среднем составляет более 500 тысяч евро. Для большинства уральцев – средства абсолютно неподъёмные. В России эти операции станут значительно дешевле. Вторая, наиболее перспективная сфера применения – лечение рака предстательной железы (в сочетании с особым антигеном). Именно это заболевание, по статистике, встречается чаще других. Носитель метится трихлоридом лютеция и вводится в место патологии через катетер или инъекцию. Радионуклид, попадая в опухоль, приводит её к гибели. Кроме того, в плане паллиативной терапии данная методика облегчит состояние и жизнь больных. У кого преимущество? Что касается цены и года выпуска, то пока препараты не появятся, они являются коммерческой тайной. Но специалисты уверены, что общая стоимость операций и лечения уральский продукт, конечно, уменьшит. Тестовые поставки трихлорида лютеция уже имеют место, но очень небольшим объёмом и в первую очередь для изучения его качества. Если говорить о полномасштабном производстве, необходимо оборудование, боксы и помещения, сертификация препаратов. «Считаю, что Свердловская область получит определённые преимущества в использовании новых препаратов, - говорит Павел Карболин. – По одной простой причине: чем ближе изготовитель сырья расположен к клинике, тем с большей удельной активностью продукт будет транспортирован. И, конечно, тем лучше для пациента. И мы рассчитываем, что клиники Екатеринбурга, Челябинска будут использовать данные препараты. Что касается России в целом, то крупные города, где есть аэропорты, тоже будут иметь преимущества, по крайней мере по сравнению с зарубежными компаниями». Делать на месте Врач-онколог высшей квалификационной категории, кандидат медицинских наук Андрей ВОЛОБУЕВ: - Радиофармпрепараты используются и в диагностике, и лечении рака. Сегодня тот же позитронно-эмиссионный томограф работает на препаратах, которые везутся из Уфы. А их необходимо делать здесь, на месте! И если институт в Заречном за это берётся – это очень классно. Ведь мы сможем и обеспечить свою медицину, и продавать в другие регионы всё, что связано с радиационной безопасностью, с лучевыми нагрузками. Сегодня это всё стоит довольно дорого. К тому же процедуры от этого будут не только дешевле, но и эффективнее. При транспортировке идёт распад изотопа, так что эффективность его теряется. Условно говоря, если после производства препарата хватило бы на 20 пациентов, то пока его везут, он теряет часть активности, и у нас его хватит уже только на 18 человек. К тому же если институт возьмётся за одну группу, то у него появляется техническая возможность со временем производить другие изотопы. А это, в свою очередь, расширит возможности нашей медицины. Ждём прорыва Валерий ЧЕРЕШНЕВ, профессор, учёный-иммунолог: - Проект, который сейчас будет реализовываться в Свердловской области на базе Института реакторных материалов, позволит существенно облегчить жизнь онкобольным. Уже не надо будет тратить огромные деньги на переезды, ехать лечиться на Запад. Методики и препараты, которые будут применяться на Среднем Урале, позволят сделать прорыв в лечении раковых заболеваний. Другое дело, что у нас на протяжении нескольких десятилетий работа в данном направлении была запущена. Новые технологии не развивались, и сейчас мы сильно отстаём от передовых фармацевтических держав. Огромные средства тратились на оборону, а финансирование науки осуществлялось по остаточному принципу. Махины отраслевых институтов откровенно буксовали, и гонка в итоге была проиграна. Мы привыкли жить на лёгкие деньги, выкачивали годами из земли полезные ископаемые, по большому счёту не задумываясь, что это путь в никуда. Но запасы ископаемых ограничены, да и цены за последние годы заметно упали. Природа перестала поставлять деньги, и мы наконец-то поняли, что движемся не в том направлении. На всё нужна политическая воля! Была поставлена задача отправить человека в космос – её решили. Была цель построить ядерный щит – добились своего. Если сейчас направим наши усилия на развитие инновационных технологий, то через несколько лет увидим изменения в лучшую сторону. У нас хватает талантов. Не все ещё уехали, хотя утечка кадров из страны, безусловно, происходит. Это, кстати, не только наша проблема. Из Европы сейчас учёные также активно уезжают в США, Японию, Австралию. Почему? Условия для работы лучше, создана система безопасности, предоставлено современное и комфортное жилье, установлена высокая зарплата. Американцам легче взять готового учёного, чем выращивать своего. Поэтому они активно и переманивают кадры.