Менеджер гнезда Петрова

Как история превратила Якова Брюса из ученого в колдуна Реформатора артиллерии, ученика Ньютона и создателя первой типографии гражданского шрифта Якова Брюса помнят скорее как колдуна и чернокнижника. И современникам, и следующим поколениям Брюс, который составлял для Петра I астрологические прогнозы, летал по воздуху и превращал простые металлы в золото, оказался гораздо более понятным персонажем, чем ученый и менеджер. АЛЕКСАНДР КРАВЕЦКИЙ Уроженец Немецкой слободы Яков Брюс родился в Москве в Немецкой слободе. Среди жителей слободы преобладали иноземные военные, приглашаемые в качестве консультантов, а то и просто наемников. Нельзя сказать, что положение иностранного специалиста в те времена было в России особенно привилегированным. В отношении русских к иноземцам всегда смешивалось заискивание и презрение, уважение и крайнее недоверие. Надуть иностранного специалиста, приехавшего в Россию в надежде на высокое вознаграждение, было популярным спортом во все времена. В архивах сохранилось огромное количество жалоб чужестранцев, устремившихся в Москву за деньгами, но получивших меньше, чем было обещано, или не получивших вообще ничего. Немецкая слобода — своеобразная иноверческая резервация — появилась в Москве после указа царя Алексея Михайловича: в 1652 году государь потребовал, чтобы все не принявшие православие иностранцы разобрали свои дома и перенесли их на Яузу. Это было необычное место. Москвичи, потрясенные прямизной и чистотой улиц слободы, считали, что именно так выглядят европейские города. Поэтому те, кто пытался организовать дом по западному образцу, копировали именно быт жителей Немецкой слободы — других образцов просто не было. К слову, и для молодого Петра I Немецкая слобода была основным источником информации о Европе. Именно здесь он искал людей, которые могли бы объяснить ему, как живет прогрессивное человечество. Яков Брюс получил домашнее европейское образование, знал языки и живо интересовался естественно-научными проблемами. И нет ничего удивительного, что именно он стал постоянным спутником Петра I. Брюс был на три года старше Петра, поэтому в отличие от Франца Лефорта или Патрика Гордона, в которых молодой царь видел мэтров, он был скорее приятелем, одним из молодых людей, участвовавших в первых петровских предприятиях. Брюс сопровождал Петра в Архангельск, где молодые люди впервые увидели настоящие морские корабли. Здесь царь заложил корабль «Святой Петр», оставив Апраксина и Брюса наблюдать за строительством. Участвовал последний и в Азовских походах, и в строительстве галер в Воронеже. Поскольку конечной задачей Азовских походов было создание торгового пути из Москвы в Средиземноморский регион, Петр поручил заморским офицерам проложить кратчайший водный путь от Центральной России к Черному морю. Руководителем этого проекта был командир Преображенского полка генерал фон Мангенден, а Брюс стал одним из основных исполнителей этой работы. Для историков подготовленная Брюсом карта интересна тем, что она составлена в соответствии с европейскими стандартами картографии. Судя по всему, это был первый опыт такого рода в России. «Для математической науки в англицком государстве…» Непосредственно познакомиться с жизнью Европы Петру I удалось лишь во время Великого посольства 1697–1698 годов, в котором он, как известно, участвовал под именем урядника Преображенского полка Петра Алексеева. Яков Брюс не был в числе тех, кто выехал из Москвы в составе этого посольства. Однако осенью 1697-го Петр послал в столицу указ, требовавший отправить в Голландию полковника Якова Брюса «для математической науки в англицком государстве». То есть Брюс был выписан из России в качестве человека, который в состоянии ознакомиться с достижениями современных естественных наук и усвоить их. Почему эта роль досталась именно Якову Вилимовичу, вполне понятно. В окружении Петра не было другого человека, который бы знал языки и одновременно интересовался наукой. Задачи, которые Петр поставил перед Брюсом, были достаточно разнообразными: никто не знал, какие специальные знания окажутся востребованными в России в ближайшем будущем. Поэтому Брюсу пришлось заниматься и астрономией, и артиллерией, и финансовой системой (в те годы Ньютон как раз готовил свою денежную реформу), и литейным производством, и многим другим. Брюс курировал приглашение в Россию европейских ученых, закупку приборов и научной литературы. А после завершения Великого посольства Петр решает оставить Брюса в Англии для изучения математики, навигации и естественных наук. Результатом этой стажировки стало сочинение «Теория движения планет», написанное Яковом Брюсом в 1698 году под руководством британского профессора Джона Колсона. Среди ученых, с которыми Брюс достаточно тесно общался в ту поездку, были Исаак Ньютон и создатель Гринвичской обсерватории Джон Флемстид. Интерес британских ученых к «полковнику» (так именовали Брюса английские документы) был не в последнюю очередь связан с тем, что тот распоряжался крупной суммой денег, предназначенных на закупку книг, оборудования и для оплаты труда специалистов. А с деньгами у ученых (и не только британских) всегда большие проблемы. Круг тем, которыми Брюс занимался в Лондоне, был весьма широк. Он, к примеру, изучал английские законы «о первородстве», регламентирующие право старшего сына на наследство. Эти юридические штудии можно было бы считать чисто теоретическими занятиями, не имеющими отношения к реальности, если бы много позже Петр I не выпустил свой знаменитый указ о престолонаследии, отменив обычай механически передавать престол наследнику по мужской линии. (Этот указ, как мы помним, дал Петру возможность лишить своего сына, царевича Алексея, прав на российский престол.) Из своего европейского путешествия Брюс вывез огромную библиотеку естественно-научной литературы, которая использовалась при подготовке реформы артиллерии, при создании флота и реализации многих других проектов. Это собрание книг, написанных на разных языках и содержащих множество странных рисунков, породило массу легенд о колдовских книгах чернокнижника Брюса — легенды продолжают жить до сих пор. Эффективный менеджер Открыв энциклопедическую статью, посвященную Якову Брюсу, вы обнаружите внушительный список петровских проектов, в которых он принимал активнейшее участие. Но попытка понять, в чем конкретно заключалась его роль в каждом из этих предприятий, не дает особых результатов: во всех случаях Брюс оказывается где-то на втором плане. И это не случайно. На протяжении всей свой карьеры Яков Брюс выступал в первую очередь, как мы бы сейчас сказали, менеджером. И менеджером он был отменным, умеющим поддержать чужую идею, не выдавая ее за свою. Именно поэтому практически все проекты, которые курировал Яков Брюс, историки связывают не с ним, а с людьми, которые были у него в подчинении. А с именем Брюса источники ассоциируют в основном конфликты и закулисные интриги, которыми богата жизнь любого чиновника. Но писать об этом совсем скучно. Поэтому ограничимся лишь одним примером подобного «связывания». В книге немца Мартина Нейгебауэра, повествующей о том, как плохо было иностранцам на русской службе, есть в числе прочего и рассказ о том, что во время неудачного штурма Нарвы Якова Брюса заставили идти на приступ без артиллерии и пороха. «Когда же ему это сделать не удалось,— продолжает мемуарист,— посадили этого способного артиллериста на пять месяцев в оковы, а жена его разделяла ложе с Александром Даниловичем Меньшиковым, и только через это Брюс снова вошел в милость». Арест Брюса действительно имел место, а вот от подробностей и гипотез, связанных с этим событием, мы избавим читателя. Под арестом успело побывать большинство петровских соратников, и это было вполне рутинным событием. Основным проектом Брюса стало создание новой артиллерии. Проблема здесь состояла в том, что прежде пушки были штучным товаром и ни о какой стандартизации речь не шла. Задачей Брюса было выработать общероссийский стандарт всего связанного с артиллерией: от калибра до формы лафета и размера колес. Здесь-то и пригодился опыт, приобретенный во время европейской стажировки, а английские дюйм и фунт стали основными единицами измерения, принятыми в русской артиллерии. Теперь артиллерийские части все меньше походили на толпу пушкарей, вооруженных орудиями разных калибров и конструкций. Возникало регулярное современное войско европейского образца с уставами, формой, символикой и подробной регламентацией всего: от формы саперных лопат до сортов дерева, из которого следует делать артиллерийские лафеты. Одновременно велись работы по усовершенствованию состава пороха, оптимизации зарядов и так далее — тут как нельзя кстати пришлись книги по артиллерийской науке, вывезенные Брюсом из Великобритании. Для нужд артиллерии требовались солдаты, владеющие основами арифметики и геометрии. Эту проблему должна была решать Пушкарская школа, в скором времени переименованная в Артиллерийскую. В указе об открытии школы говорилось: «Велено в новом пушечном дворе построить деревянные школы и в тех школах учить пушкарских и иных посторонних чинов людей детей их словесной и письменной грамоте и цифири и иной инженерной науке, а выучась, без указа с Москвы не съехать, а также в иной чин кроме артиллерии не отлучаться». Из указа видно, что в петровские времена уже существовало то, что сейчас называют обязательным распределением: выпускник школы был обязан стать артиллеристом и не мог заниматься чем-то другим, бросать занятия в школе запрещалось. Сохранилось грозное письмо Якова Брюса с требованием вернуть в школу нескольких беглецов, которые, сбежав, успели записаться в солдаты. Брюс указывал, что ученики-артиллеристы нужны стране куда больше, чем простые солдаты, поэтому беглецов возвратили на школьную скамью. Не менее строго следили и за учителями, которых катастрофически не хватало. Учитель Спиридон Корин, уличенный в пьянстве, сначала был бит батогами, а когда это не помогло, педагога заковали в кандалы, но от преподавания не отстранили. Можно только гадать, входил ли учитель в класс позвякивая кандалами или же на это время с него снимали цепи. Геометрия и другие оккультные науки Российские реформы почему-то исстари оказывались связанными с оборонкой. Какой же это будет прогресс, если им не управляет фельдфебель! Так что не стоит удивляться тому, что артиллерийское ведомство, которое возглавлял Брюс, курировало не только военные школы нового типа, но и издание книг гражданской печати. Как и многие другие петровские нововведения, орфографическая реформа имела и прагматический, и символический смысл. Петр явно стремился сделать так, чтобы создаваемая им новая Россия отчетливо отличалась от России старой. И, вводя новую орфографию, царь проводил еще один водораздел между Средневековьем и новым временем. Что же касается прагматического аспекта, то гражданская печать была более компактной, без надстрочных знаков, набор которых технически довольно сложен. Поэтому ожидалось, что новые книги будут существенно дешевле. В результате реформы все издающееся в России было поделено на два типа. В старой орфографии теперь издавались только церковные книги, в новой — книги светского содержания. А среди светских книг важнейшее место занимала естественно-научная учебная литература. Первой книгой, напечатанной новым шрифтом, стал выполненный Яковом Брюсом перевод с немецкого учебника геометрии: «Геометрия славенски землемерие». Геометрия относилась к числу предметов, которые в обязательном порядке осваивали ученики артиллерийских школ. По замыслу Петра, учебники по естественно-научным дисциплинам должны были печататься в новой орфографии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что первую в России гражданскую типографию царь подчинил Артиллерийскому приказу. В Московской гражданской типографии было напечатано значительное количество книг по астрономии, математике и естественным наукам. В основе многих изданий лежали переводы или переработки книг, вывезенных в свое время Брюсом из Европы. С лета 1706 года на всех книгах гражданской печати имеется указание на то, что они изданы «под надзрением Якова Вилимовича Брюса». В этой типографии вышла книга, благодаря которой имя Брюса помнят до сих пор: «Календарь повсеместный или месяцеслов на все лета Господние» (в народе — «Брюсов календарь») — первый в истории России массовый календарь, содержащий самую разнообразную справочную информацию. Здесь были и таблицы расстояний между российскими городами, и информация для путешествующих по России о дорогах и почтовых станциях, и географические карты, и даже предсказание погоды на основе среднестатистических данных. В календаре содержалось довольно много астрономической информации (фазы луны, координаты звезд), а также немного астрологической. В XVIII веке астрология была в моде, поэтому знаки зодиака и простенькие предсказания предлагало большинство европейских календарей. Однако читатели восприняли «Календарь повсеместный» именно как пособие по тайным наукам. «Брюсов календарь» переиздавался бессчетное число раз, причем астролого-оккультный отдел от издания к изданию только увеличивался. Астрологи позднейших времен охотно приписывали Брюсу свои собственные сочинения, поскольку это обеспечивало им коммерческий успех. Скажем, приписываемая Брюсу астрологическая карта Москвы и вовсе появилась в XX веке. Впрочем, еще забавнее другое: к составлению «Брюсова календаря» Яков Брюс если и имел отношение, то самое незначительное. Составителем календаря был Василий Куприянов, подчиненный Брюса, занимавшийся гражданской типографией. Воистину избирательность исторической памяти не знает границ. Никто не помнит, что Яков Брюс был переводчиком (фактически создателем) первой русской книги, напечатанной по правилам новой орфографии. Зато все знают его как автора календаря, к созданию которого он имеет отношение весьма косвенное. Обер-маршал печальной комиссии Жанр «Story» предполагает правильную биографию, но в случае с Брюсом получается это очень плохо, поскольку его биография практически сразу превращается в общую историю петровского царствования. Понятно, что ни одна битва воинственной петровской эпохи не обходилась без реформированной Брюсом артиллерии. Только список сражений, в которых он участвовал, займет полстраницы (достаточно, впрочем, вспомнить строчки пушкинской «Полтавы», где упоминаются «и Шереметев благородный, // и Брюс, и Боур, и Репнин»). А была еще и дипломатическая служба. Именно Брюс подписал Ништадтский мир, в результате которого Россия получила выход к Балтийскому морю. Так что послужной список получается очень длинным. Параллельно с этим Брюс заведовал всем, что имело отношение к научной деятельности. Это ему было действительно интересно. На Сухаревой башне в Москве он основал обсерваторию, для которой сам изготавливал оборудование, шлифовал стекла и зеркала для телескопов. Он переводил книги, издавал словари (ему принадлежат русско-голландский и голландско-русский лексиконы), собирал научные коллекции. Среди трофеев, приобретенных во время Северной войны, была Радзивилловская летопись — один из важнейших памятников русского летописания. Сам Брюс историей не занимался, но эту рукопись исследовал и описал его подчиненный и протеже Василий Татищев. Последним научно-практическим проектом, который Яков Брюс осуществил в качестве государственного человека, стало бальзамирование тела Петра I. Еще в 1716 году, когда российский император купил анатомическую коллекцию голландца Фредерика Рюйша, Россия получила и изобретенную Рюйшем технологию бальзамирования. Этой технологией и воспользовался Брюс, который после смерти Петра исполнял обязанности «верховного обер-маршала печальной комиссии». Прощальные церемонии длились не одну неделю, но на теле покойного императора удивленные современники не замечали никаких следов тления. Продолжать государственную службу после смерти Петра Брюс не захотел. В стране начиналась жесткая борьба за власть, и Яков Брюс решил в ней не участвовать. Выпросив у Екатерины I грамоту, в которой перечислялись все его заслуги перед Россией, Брюс получил отставку, уехал в свое имение, усадьбу Глинки, построил там обсерваторию и приступил к систематизации тех исследований, которыми прежде занимался урывками в свободное от службы время. Городская легенда Человек, который читал непонятные книги, изучал движение звезд, собирал минералы и рассматривал сосуды с разноцветными жидкостями, естественно, вызывал острое любопытство. Еще при жизни Брюса по Москве ходили слухи о том, что генерал — чернокнижник, который знается с нечистой силой. Не утихли они и после его смерти. Когда в XX веке, уже после революции, краевед Евгений Баранов записывал московские легенды, связанные с Брюсом, выяснилось, что мифы о Якове Брюсе куда интереснее, чем его реальная биография. Забавно, когда государственный деятель и ученый-позитивист вдруг превращается в классического колдуна из европейских легенд вроде доктора Фауста. О смерти Брюса москвичи рассказывали, что, достигнув преклонного возраста, он изобрел способ омоложения. Проверить этот способ он решил на своем старом ученике. Брюс якобы изрубил ученика на мелкие кусочки, тщательно помыл их, а затем, сложив в правильном порядке, полил специальным раствором. Когда части срослись, он полил их раствором из другого пузырька, и помолодевший ученик не только ожил, но и завел роман с супругой Брюса. Брюс же, проверив на ученике действенность своих препаратов, решил и сам стать молодым. Он попросил ученика, чтобы теперь тот проделал с ним все необходимые манипуляции. Ученик все сделал, но, когда он уже собрался оживить своего помолодевшего учителя, в комнату вбежала жена Брюса и разбила пузырек с необходимым снадобьем. Не менее колоритна история про то, как Брюс изготовил себе служанку из цветов. Никому, даже царю Петру, который, по мнению москвичей, часто захаживал к Брюсу попить чайку, не приходило в голову, что это ненастоящая женщина. В конце концов жена Брюса приревновала супруга к прекрасной служанке и начала требовать, чтобы тот от нее избавился. Брюсу это надоело, и он, подойдя к девушке, будто бы выдернул из нее цветок, отчего она сразу рассыпалась. Нельзя не заметить, насколько эта история про гомункулуса, превращающегося в бесформенную кучу, когда создатель выдергивает из него один-единственный элемент, напоминает историю глиняного великана голема, созданного раввином Махаралем из Праги. Голем уже давно стал популярным и раскрученным персонажем мифов о Праге, хотя история про Брюса и служанку ничуть не хуже. Библиотеку, которую Брюс действительно собирал всю жизнь, народная молва превратила в коллекцию магических рукописей. О том, что ни один ученый не может прочитать «брюсовых книг», москвичи рассказывали с таким же энтузиазмом, с каким сейчас говорят о библиотеке Ивана Грозного. По одной версии, книги были замурованы в стене Сухаревой башни, а извлечь их оттуда никто не мог, поскольку иначе башня бы рухнула. По другой — Петр I долго искал ученого, который бы прочитал эти колдовские книги, но так и не смог найти. По третьей версии, император Николай I приказал вывезти эти книги в неизвестном направлении, после чего их никто не видел. Существованию этих легенд не мешает тот факт, что библиотека реального Брюса сохранилась и ее каталог неоднократно издавался. Разумеется, москвичи помнили о Брюсе и благодаря Сухаревой башне. Согласно легенде, эту башню построил купец Сухарев, который любил науку, но не хотел ради нее оставить торговлю. Тогда Сухарев построил башню, чтобы там сидел Брюс и занимался наукой за двоих. После того как в 1934 году башня была уничтожена, легенды о Брюсе также начали забываться. При этом с 60-х годов XX века регулярно звучат предложения восстановить башню. Зная любовь московских властей к строительству различных новодельных древностей, надо признать, что вероятность реализации этого проекта довольно высока. И тогда у Москвы появится свой Никола Тесла, изобретший все, что только можно изобрести, и свой раввин Махараль, создавший московского голема, которому пражский голем не будет годиться в подметки. И все это в одном флаконе (или в одной реторте). А каждый школьник будет знать, что чудодейственное лекарство, возвращающее молодость, было впервые сделано и испытано в России.