Рыцарство Николая Второго сыграло с ним злую шутку

Церковное почитание памяти Николая II продолжается почти два десятилетия. Но в мозгах многих россиян гражданская война все никак не закончится. Характерный пример этой истерики – споры вокруг еще не вышедшего на экран фильма Алексея Учителя «Матильда». В будущем году наступит столетняя годовщина трагической даты – 17 июля 1918 года – когда, при до сих пор не вполне ясных обстоятельствах в Ипатьевском доме в Екатеринбурге был убит вместе с семьей и домочадцами последний на сегодняшний день российский император Николай II. Как известно, в 1982 Русская Православная Церковь Заграницей канонизировала его как мученика. А в 2000 году и Русская Православная Церковь Московского Патриархата прославила его как святого страстотерпца. Церковное почитание памяти Николая II в нашей стране продолжается уже почти два десятилетия. И в этом году 17 июля прошли многочисленные крестные ходы, с числом участников, сопоставимых с участниками паломнических очередей к православным святыням. Однако, давать оценку в нынешних условиях исторической фигуре Николая все еще очень сложно. Первое обстоятельство, которое этому препятствует, это то, что в мозгах многих наших соотечественников гражданская война все никак не закончится, и они все время пытаются продолжать пускать под откос вражеские поезда. Пусть и в виртуальном пространстве. Я имею в виду, что у наиболее значимых исторических фигур ХХ века, прежде всего, у Николая II, Ленина и Сталина сформировались фанатичные секты крикливых восхищателей и не менее крикливых ненавистников. И эти секты все время препятствуют беспристрастной и взвешенной оценке значения названных выше исторических фигур. Они все время истерически требуют, чтобы эти оценки были исключительно черно-белыми. То есть, либо я уважительно отношусь к памяти Николая II, и тогда я должен утверждать, что в «России, которую мы потеряли», все было трудами Николая просто отлично, пока не пришли «проклятые большевики» и не установили свою «кровавую тиранию». Если же я отношусь уважительно к памяти Ленина или Сталина, то я должен именовать Николая II «Николашкой» и радоваться тому, что его «пристрелили как собаку». «Зашкаливание градуса безумия» делает беспристрастную оценку деятельности Николая крайне затруднительной (фото: ТПО Рок) Эти истерики с обеих сторон, как «советской», так и «антисоветской» дополнительно отягощаются еще и тем, что как вокруг императора, так и вокруг Ленина со Сталиным и при их жизни, и после их смерти велись чрезвычайно массированные клеветнические кампании. Кампании до такой степени массированные, что их лучше было бы назвать информационными войнами. И вот обстоятельства этих информационных войн причудливо переплетаются с извивами сознания фан-групп этих исторических персонажей. Враги Сталина в тысячи раз преувеличивают количество жертв политических репрессий, происходивших за период его правления, а «друзья» Сталина утверждают, что все эти репрессии были абсолютно обоснованными и необходимыми. Враги Николая II пытаются представить его кровавым маньяком, тысячами убивавшим бездомных бродячих кошек, а его «друзья», присоединяясь к этой клевете, утверждают, что массово отстреливать бездомных и бродячих кошек в городах – занятие благородное и достойное всяческого уважения. Характерный пример подобной истерики составляют события вокруг еще не вышедшего на экран фильма Алексея Учителя «Матильда». Насколько можно судить об этом фильме по той информации, которая имеется, в нем идет речь о юношеском романе цесаревича Николая с балериной Матильдой Кшесинской. Замечу, предваряя обсуждение фильма, что Николай II, по сравнению с очень многими своими родственниками, был в «любовной сфере» чрезвычайно целомудрен и романтичен. Собственно, историкам известен всего один упомянутый выше добрачный любовный роман. Причем, роман этот происходил по большой взаимной любви. Влюбившись в свою будущую жену, гессенскую принцессу Алису, Николай прервал все романтические отношения с Матильдой, и был верен Александре Федоровне до самой смерти. Так вот. Есть подозрение, что в фильме присутствует утверждение, что Николай продолжал «отношения» с Матильдой и после свадьбы. Если это так, то это, конечно, довольно-таки грязная клевета и оскорбление памяти Николая. Если в фильме присутствуют пусть даже легкие эротические сцены, выходящие за пределы поцелуев, то тем, кто уважает память Николая II и тем более тем, кто почитает его как святого, это, разумеется, может быть, мягко говоря, крайне неприятно. Однако негодование многих «православных ревнителей» идет гораздо дальше. Одни из них с легкостью необыкновенной объявляют саму информацию о юношеском романе Николая с Матильдой «грязной клеветой». Другие, соглашаясь с тем, что такой роман был, считают «оскорбительным для памяти святого» публичное упоминание об этом романе, а также считают «хулой и порнографией», если в фильме Николая покажут целующимся. Так что подобное «зашкаливание градуса безумия» делает беспристрастную оценку деятельности Николая крайне затруднительной. Впрочем, затруднительна она исключительно для советско-антисоветских фан-групп. Если же игнорировать все эти истерики и баттхерты, то исторических источников для взвешенной оценки деятельности Николая II достаточно много. Сегодня уже достаточно легко быть в этой оценке свободными от клеветнических измышлений, выдвинутых против Николая при жизни и после смерти. Сейчас уже очевидно, что царь был неповинен в трагедии на Ходынском поле. Не был он виновен и в жертвах Кровавого воскресенья. Кровавое воскресенье было типичной провокацией. Организаторы этой провокации заимствовали идею у европейских либералов, которые во время революции 1848 года неоднократно устраивали провокационные шествия, приводившие к кровопролитию. Сегодня это нам еще более ясно. Ведь мы видели и кровопролитие у Вильнюсского телецентра, и кровопролитие в Тбилиси, и снайперскую стрельбу у Белого дома в октябре 1993-го, и, наконец, «небесную сотню» в Киеве. Так что технология провоцирования правоохранительных органов на насилие с последующим обвинением их в «кровавой расправе над беззащитными невооруженными людьми» при помощи выстрелов из толпы или выстрелов со стороны во время гражданского противостояния нам достаточно хорошо известна. Не менее лживы и те обвинения, которым в свое время поверили даже близкие люди Николая и многие из его политических сторонников. Я имею в виду «скандал с Распутиным». И дело тут отнюдь не только в том, что выяснилось достаточно скоро. То есть что царица не была «германской шпионкой» и не имела «романа с Распутиным». Тут дело обстоит гораздо более серьезно. После прочтения трудов объективных историков, посвященных истории взаимоотношений царя с Распутиным, таких, например, как последняя книга Андрея Амальрика, становится ясным, что практически все обвинения в адрес Распутина, мягко выражаясь, абсолютно бездоказательны. Судя по всему, грязной клеветой являются и слухи о «разврате и оргиях» Григория Ефимовича, и слухи о том, как он «пробивал через царицу назначения на высокие должности и брал за это деньги». А если Распутин и давал иногда политические советы, то были они чрезвычайно разумны. И вообще, судя по имеющейся информации, Николай II был человеком порядочным, романтичным и склонным к рыцарскому поведению. Боюсь, именно это его и подвело. Мне кажется, что в очень важных ситуациях Николай действовал именно из рыцарских побуждений, так, как он их, конечно, понимал. А, к сожалению, не из соображений государственной мудрости. Так, например, было, на мой взгляд, с Первой Мировой войной. Вполне возможно, что она была неотвратима. Уж очень сильна была немецкая алчность к «восточным пространствам». И еще сильнее было английское желание стравить Германию и Россию. Но прояви Николай больше осмотрительности и меньше рыцарства, и начало войны можно было оттянуть. Ну, согласитесь – террорист из «Молодой Боснии» убивает австрийского кронпринца. Допросы захваченных террористов дают веские доказательства того, что за убийцами стоят сербские спецслужбы. Австрия требует участия своих следователей в расследовании ситуации на территории Сербии. А сербы тут же начинают вопить про «нарушение суверенитета и вмешательства во внутренние дела». Ну и зачем, скажите мне, нужно было объявлять мобилизацию в защиту «братьев-сербов»? Я уж не говорю о том, что сербский король пришел к власти в результате госпереворота с цареубийством, когда был убит не только прошлый король, но и его семья. И, кстати, уже во время войны проявил себя крайним подлецом. Сначала он, уезжая в эмиграцию, попросил черногорского князя остаться, чтобы «присмотреть за хозяйством». А потом лишил его короны и аннексировал Черногорию, ссылаясь на его «предательство». Но уж если ты вступил в войну, и война затягивается, причем, затягивается до такой степени, что ты считаешь себя вынужденным взять бразды верховного главнокомандования в свои руки, то тебе нужна армия, мотивированная на победу. А армия была крестьянской. Но царь так и не решился обещать крестьянам землю. Даже только крестьянам, принимавшим участие в боевых действиях. Даже только за счет поместий, заложенных в банке. Слишком уж сильно он был уверен в том, что «дворянство – опора трона». И это только, на мой взгляд, самые вопиющие примеры. Таким образом, будучи порядочным и благородным человеком, Николай отнюдь не всегда справлялся с государственным управлением. Другое дело, что эти его недостатки не имеют прямого отношения к его отстранению от власти. Он был свергнут в результате госпереворота, подло обманутый своим ближайшим окружением, людьми, которым он верил. И при всех его явных недостатках нет никаких доказательств того, что останься он у власти – ситуация не была бы сильно лучше, чем то, что случилось после февральской катастрофы. Но, так или иначе, почитая Николая как святого мученика и будучи уверенным в том, что человеком он был хорошим, я не нахожу никаких оснований для того, чтобы восхищаться им как великим государственным деятелем. Виктор Милитарёв, политолог