«КАМАЗ-мастер» выиграл ралли-марафон «Шёлковый путь» — 2017

После очередного успешного выступления гонщики «КАМАЗ-мастера» по традиции пришли в редакцию «Чемпионата». Дмитрий Сотников стал победителем ралли-марафона «Шёлковый путь», а Антон Шибалов оказался вторым, проиграв партнёру лишь несколько минут. Они и ответили на наши вопросы. А вместе с ними много интересного рассказал глава «КАМАЗ-мастера» Владимир Чагин, который на время гонки формально не имел отношения к команде, сосредоточившись на роли руководителя проекта «Шёлковый путь». «Когда де Рой сбросил скорость, внутри всё оборвалось» — Владимир Геннадьевич, можете подвести итоги «Шёлкового пути» глазами организатора? Владимир Чагин: Гонка состоялась, но осознание, что всё закончилось, ещё не пришло. В голове у всех эти двухнедельные баталии. Всем сны снятся о гонке. Это будет ещё долго. Очень рад, что слаженно сработала вся команда организаторов. Дожди нам сложности создали, но мы готовились к этому. Да, всем, включая участников, это создало неудобства. Но ведь в таких условиях твой уровень вождения повышается. Механики тоже научились лучше подбирать настройки. Производители шин сделали выводы. Поэтому всё позитивно. Сейчас участники приехали, принимают поздравления и интересуются, когда и где будет проходить следующий «Шёлковый путь». Организаторов это вдохновляет: видно, что гонка нужна не только спортсменам, но и зрителям. — Жерар де Рой и Алёш Лопрайс быстро выбыли из борьбы за победу. Интересны ваши ощущения в этот момент. Вы руководитель проекта «Шёлковый путь», а «КАМАЗ-мастер» для вас на время гонки формально в стороне. Вы были рады сходу соперников, потому что так лучше для «КАМАЗа», или расстроились, что конкуренции стало меньше? В.Ч.: Искренне скажу. Для меня вся гонка была как одна команда. За всех участников переживал как за родных. Сам себя помню прекрасно в таких состояниях. Жерар де Рой сильно расстроил, конечно. В один из дней, когда он был на лидирующих позициях, мы остановились в пункте контроля прохождения. Вылетает из-за бугра де Рой, сбрасывает скорость, показывает руками на капот, и становится понятно: всё. Машина не могла больше продолжать движение по бездорожью, он не успел сделать новую кабину, большие нагрузки на металл. И усилители кабины лопнули просто. В этот момент его шансы свелись к нулю. У меня всё внутри оборвалось. Жалко очень было. Конкуренция после этого снизилась, конечно. Но он боролся, я говорил ему, что он должен быть впереди. Он соглашался. Хотел себя хорошо показать на спецучастках. Тем не менее он с переменным успехом выступал, боролся, показал свой спортивный характер. — Дмитрий и Антон, вы были главными творцами интриги в грузовом зачёте. Как складывалась борьба? Дмитрий Сотников: Для всей команды очень хороший результат, мы заняли три первых места. Был очень серьёзный состав участников, ждали напряжённую борьбу. Приехал де Рой, его сильные напарники, Лопрайс, «Рено»… Мы не знали, чем всё закончится, делали очень осторожные прогнозы. Однако до финиша без проблем удалось доехать только «КАМАЗу». Мы взяли своё надёжностью: не скажу, что всегда мы были быстрее, но не имели проблем — в отличие от других. Это было главное преимущество на трассе. Особенно для меня: всё-таки новая машина. Результат экипажа, которому выпадает новый грузовик, всегда остаётся непредсказуемым: ты не знаешь, что вылезет по ходу гонки. Так что мы побаивались. Думали, что, может, удастся побороться за подиум. Нужно было хорошо поработать дома, исключить все детские болезни. Где-то нам везло: ни разу не меняли колёса на спецучастке, а разные мелкие поломки были до старта или после финиша. Удачно для нас всё сложилось: мы практически не имели технических простоев, только мелкие сбои. Считаю, это феноменальный результат: новая машина так проехала! И скорость показывала приличную. Есть ряд направлений, где её ещё нужно дорабатывать, но машина уже неплохо себя показала. Думаю, наши соперники, увидев скорость и надёжность новой машины на первой же гонке, не то что бы приуныли, но… Это ведь в том числе с их подачи поменялся моторный регламент. Нам было неудобно, но мы показали, что даже при перестройке регламента против нас «КАМАЗ» все равно продолжает ехать. Мы создали хороший психологический фон перед «Дакаром»: соперники понимают, что от перехода на 13 литров легче никому не станет. Антон Шибалов: Гонка показала, что в ралли-рейдах побеждает тот, кто не стоит на спецучастках – либо стоит меньше, чем остальные. Соперники с самого начала ярко заявили о себе, развили высокий темп, который не оправдывает себя. Пару этапов ты можешь провести в таком темпе, но дальше уже, как правило, везение заканчивается. 99 процентов, что если ты будешь каждый день валить на полную, то не доедешь до финиша. Результаты и «МАЗов», и Коломы это показали. Хотя они могли бы ехать немного тише, надёжнее — и быть на финише не хуже нас. У нас изначально была тактика ехать аккуратно, стабильно – и она оправдалась. Техника была хороша подготовлена: спасибо всем механикам за работу. А ведь каждый день шёл дождь. Обычно он начинался как раз в тот момент, когда нужно было обслуживать машину. Весь день нормально – солнышко, жара — а только приезжаешь на бивуак, спустя час начинает лить дождь. Ребятам было нелегко: ты работаешь на открытом воздухе, ночью, в этот момент нужно не проглядеть повреждения машина. Ночью при фонарях это сделать нелегко, а когда ещё и идёт дождь… Куски грязи висели на грузовике. Часа по три уходило на то, чтобы отмыть одну машину! Пожарными брандспойтами сбивали грязь, а уже потом домывали. Но наши механики всё сделали на пять с плюсом. Ни у одной машины не было технических проблем после выхода с бивуака. Поэтому весь подиум у «КАМАЗа». Многие говорят – да с кем вы соревновались, все же сошли. Но ведь и мы могли сойти! Д.С.: Я не понимаю слов «да вы там опять выиграли…». В начале гонки наоборот говорили: «КАМАЗ» долго запрягает, что у вас за тактика такая, почему вы не первые. Зато потом в конце – ну вот, опять первые. Ребят, ну вы же спрашивали, почему «КАМАЗ» не первый? Это постоянный вопрос на первых этапах «Дакара». Начало гонки плавное: нужно успокоиться, потерпеть. Когда начинаются сложные участки – и технические, и сложные по навигации — то вместо ранее выигранных минуток ты можешь слить по часу! Конечно, неприятно, когда ты сначала не лидируешь, но у нас была тактика: набраться терпения, сбросить темп на 2-3 процента. И потом всё встало на свои места. — В общем, девиз «тише едешь – дальше будешь». Д.С.: Не совсем так. Мне сложно сказать себе ехать тише, на удержание результата. Когда едешь тише, возникают ошибки: скорость не твоя. Ты должен ехать либо быстрее, либо совсем медленно. Иначе случаются необъяснимые ошибки. Лучше ехать в своём нормальном темпе, в диапазоне 3-5 процентов, не больше. «После 30 километров руки уже не поворачивали» — Бывает, что после изучения вечером легенды следующего этапа вы понимаете, подходит он вам как пилоту или нет? Д.С.: Так не угадаешь. Были этапы, которые должны были запомниться красивой картинкой, а запомнились тем, что было трудно просто добраться до финиша. Например, на последнем этапе «Шёлкового пути» обещали: красивый этап, наслаждайтесь красивыми видами. Да какие там виды! А.Ш.: Целый день, кроме травы и неба, ничего не видели! — Вы же там прямо по ходу дня обменивались позициями в общем зачёте, а обо всех деталях узнали только на финише? Д.С.: Слава богу, да. Было бы очень большое давление, лишнее отвлечение от трассы. Потеря концентрации – сразу ошибка. Когда закончил первую часть участка, понимал: день очень сложный. На лиазоне позвонили команде, но попросили не говорить результат. На самом деле я думал, что мы потеряли много времени. В конце уже выезжали на последних силах. Мне уже ничего не надо было, ничего не хотел! У меня физиология такая: я теряю много воды, а тут сложная трасса, жарко очень. Закончилась прохладная вода, которая хоть как-то помогала. Последние 30 километров были настолько медленные! Уже руки не поворачивали. Мне штурман говорит: «20 километров до финиша, надо поднажать!» А мне бы просто доехать. Я приехал – уже чуть ли не тепловой удар, обезвоживание началось. За рулём ещё ничего, а как вылез из кабины, то почувствовал, как кружится голова. Даже за руль я потом не сел: уже механик ехал на лиазоне. Мне надолго запомнился этот день. Может, надо в будущем ещё больше воды брать. — Это лишний вес, но для грузовика мелочь. Д.С.: Когда человек не может ехать, то 10, 30 или даже 50 килограммов ничего не дадут! И голова перестаёт работать, и всё остальное. У Антона вот таких проблем нет. А.Ш.: В этом плане мне проще. У меня нет больших потерь воды, я за всю свою карьеру в «КАМАЗ-мастере» почти никогда даже один из двух литровых термосов не выпивал. Может, один раз за всё время. В этом плане мне что есть жара, что нет… — Чем длиннее этап, тем лучше? Преимущество на дальней дистанции. А.Ш.: Нужен этап на две тысячи километров! Я доеду, а остальные – нет! (Смеётся.) — Когда ваш последний конкурент Коломы отстал, какие были указания от команды по тактике? А.Ш.: Тактика была — довезти эти места до финиша. Можно было потерять позиции в любой момент. Какой бы ни был отрыв, если превысить свой темп и совершить ошибку, то ты потеряешь в последний день результат, накопленный за две недели. В истории такое бывало. Д.С.: Руководство обозначало, что нельзя взвинчивать темп. Езда должна была быть безошибочной. Все едут в своём ритме – таком, чтобы ехать надёжно, уверенно. Никаких рисков. Речь не шла о том, что места распределены – первый, второй, третий. Нет — как получится, так получится. Но нужно было доехать надёжно. Если где-то было бы замечено, что кто-то пытается «валить», то… Нам неоднократно говорили, чтобы не устраивали никаких междусобойчиков. Если кто-то нарушит это правило, то, в независимости от результата, будет снят с гонки и отправлен домой на самолёте. Мы видели у «Пежо» обратную тактику: их именитые амбициозные пилоты боролись друг с другом. Никто не хочет мириться с тем, что другой круче, быстрее. Вообще, авария Лёба необъяснима: у него в кармане уже был час с лишним, можно было красиво довести дело до победного финиша. Этого я не понял. Кстати, мы не раз останавливались рядом с «Пежо» — помогали им, вытаскивали того же Депре. Теряли на этом время, причём такое никогда не компенсируют. Компенсируют лишь в тех случаях, когда есть угроза жизни, когда ты обязан остановиться. А у нас просто была взаимопомощь. — Но ведь вы боретесь за первое место! А тут потеря времени. Д.С.: Владимир Геннадьевич говорит: «Я сам эти минуты обратно отыгрывал на трассе». В этом класс команды — и помочь, и быть первой. Хотя во время гонки нам не казалось, что такая тактика идеальна (улыбается). А вдруг не сломаются де Рой или Коломы. — Как вы узнали, что на финальный этап ехать не надо? Д.С.: Штурманы были на брифинге, шёл дождь, мы сидели в камазовской палатке. Ничего не знали, и тут вдруг начали приходить журналисты. Как только они узнали, то прибежали к нам и начали задавать вопросы! Ощущения? Мы потратили очень много сил, и на эмоции их не осталось. Наступило облегчение, что всё закончилось, что мы прошли эту гонку. Поняли, что завтра режим будет попроще. Но расслабляться было нельзя, лиазон на следующий день — всё равно официальная часть гонки. Поэтому немного сдерживали себя. — Ралли-рейд – это всегда опасность. Было ли какие-то опасные ситуации в этот раз? Д.С.: Были ситуации, когда мы перелетали всякие рвы, потому что машина шла полным ходом. Однажды соперник, Тон ван Генугтен, поехал по нашим следам. Мы ехали в четыре грузовика, я первым проскочил огромную яму. Шансов остановиться уже не было, потому что было очень скользко, оставалось только держать газ. Айрат Мардеев тоже перескочил, а у голландца не получилось: сломал передний мост, вылетело лобовое стекло. Ван Генугтен, видимо, не бывал в таких ситуациях, немного не долетел. Честно говоря, когда я узнал, то испугался, всё ли с ним в порядке. А ров был приличный, туда весь «КАМАЗ» помещается. Так что опасностей было предостаточно. Но автоспорт никогда не был безопасным. — Антон, в этом году вам чуточку не хватило для победы. Как будете выигрывать в следующем году? А.Ш.: Будем стараться совершенствовать свою тактику. В этом году, в отличие от прошлого, мы реабилитировались. В прошлом результат был намного хуже. Больше было технических проблем, а в последний день случился казус – за 30 км до финиша легли на бок в песках. Апофеоз! В этом году делали упор на надежность, стабильность, и это дало свой результат. Хоть и были «техничкой», но старались ехать быстро и надежно, чтобы не сильно отставать от ребят, быть как можно ближе на случай проблем. Дима тоже ездил «техничкой», и практика показывает, что иногда результат получается даже лучше, чем у боевых экипажей. — Вы до конца везли эти лишние килограммы? Ведь в какой-то момент Эдуард Николаев уже не претендовал на победу… А.Ш.: Несколько дней мы перекидывали эти запчасти, а потом пришли к такой тактике, что просто грузили ребят самым необходимым, а мы везли основной груз, но при этом нередко ехали впереди. Был определённый риск, но у ребят была мотивация – догнать, чтобы мы замыкали. «Продолжаем работу над капотником» — Самая главная новинка команды на «Шёлковом пути» — 13-литровый двигатель. Насколько вы были уверены в его надёжности? Д.С.: Всё-таки у нас в России достаточно бездорожья, где можно посмотреть, протестировать машину под нагрузками. Мы провели недельные тесты в Астраханской и Волгоградской областях. Постарались нагрузить машину, посмотреть. После этого всё заново посмотрели, проблем не было. Но до последнего дня мы настраивали, пробовали. К счастью, всё удалось. Было 50 на 50, потому что не знаешь, что принесёт гонка. Тяжёлые условия, гонка длинная… Понимали, что всякое может произойти, но всё сложилось хорошо. — Антон, у вас был, скажем так, традиционный грузовик. Но какие-то новинки всё-таки были? А.Ш.: Разве что подвеска кабины — в режиме тестов. Мы попробовали другие настройки. Самой главной новинкой был Дима Никитин – новый штурман! Хорошо, что он быстро влился в экипаж. Я сейчас даже не сразу вспомнил, что для него это был дебют! Он впервые был на соревнованиях такого уровня и хорошо себя показал. — Понятно, что основной новинкой был новый двигатель. Так же много говорили про коробку-автомат, которую использовал Айрат Мардеев. Делился ли он впечатлениями? Насколько она готова к «Дакару»? А.Ш.: Трудно сказать, потому что у этой коробки есть свои плюсы и минусы. Проехав фактически сезон на ней, тяжело полноценно оценить. Основной минус — ненадёжность. У неё классный разгон, но проблемы с торможением. Много зависит от компоновки двигателя и коробки. У всех настройки разные, компоновки. «Рено» хорошо попал в этом плане, но не факт, что попадут другие. Д.С.: Всё на стадии обсуждения. Пытаемся понять, что нужно изменить. Может, передаточные числа не подходят, ещё какие-то проблемы. Все эти нюансы выявляются на гонках. Ещё момент: мы использовали такую коробку в механическом режиме, а де Рой — в автоматическом, его такой вариант устраивал. Разница — принципиальная. Так что пока непонятно. Уверенности нет, и пока её нет, мы вряд ли будем использовать этот вариант на «Дакаре-2018». — Какова ситуация с капотником? Что с ним будет? В.Ч.: Продолжаем работу. Двигатель же будет новый — такой, как у Димы на «Шёлковом пути». Надо перекомпоновать машину, посмотреть на осенних тестах, как капотник себя покажет. Тогда будет решение по «Дакару-2018». — Активно в гонках участвовал газовый «КАМАЗ», какова сейчас его перспектива? (Вопрос от ddyagilev). Говорили, что в плане расхода топлива он был удачней, чем традиционные «КАМАЗы». В.Ч.: Проект не остановлен, будет продолжен в следующем году. Пилотировал его Сергей Куприянов. Он сам сотрудник «Газпрома», пресс-секретарь, но показал себя как талантливый пилот. В этом году напряжённый рабочий график Сергея не позволил ему участвовать, но в следующем он планирует возобновить участие в соревнованиях. За газовым двигателем очень большая перспектива. Мы это увидели. Работа будет продолжена. — По сути и сейчас, и тем более перед «Дакаром-2019» команде словно придётся собирать пазл. Новый двигатель, коробка-автомат, настройки кабины, капотник… Надо будет всё соединить. Д.С.: Да, будем обсуждать, проверять различные узлы. И к «Дакару» постараемся выбрать наилучшие настройки. Если будем стоять на месте, то проиграем. Даже если внешне кажется, что машина осталась прежней, то внутри могут быть какие-то новинки – сцепление, ещё что-то. Просто это не видно. Каждая мелочь влияет на результат. Всё нужно испытать. «Гонка будет, пусть спонсоры готовят патроны!» — Как в следующем году буду разводиться «Шёлковый путь» и чемпионат мира по футболу? В.Ч.: Пока не могу это официально озвучить. Действительно мы эту дискуссию начали вести уже давно, понимая, что Россия будет насыщена футбольными баталиями. Скоро официально всё объявим. «Шёлковый путь» будет, пусть спонсоры готовят патроны для боя. — Вы довольны количеством участников гонки-2017, или хотелось большего? В.Ч.: Понимаем, что многим желающим было сложно принять участие в гонках. Было много заявок, но потом команды понимали, что финансово не тянут. Сложно в этом году всем. Многие приехали без машин на старт, и была видна зависть в их глазах к тем, кто стартовал. Надеюсь, в следующем году у тех, у кого не получилось, будет возможность принять участие. — В следующем году маршрут на «Шёлковом пути» будет примерно такой же? Или нас ждут какие-то новые страны? В.Ч.: Россия и Китай будут обязательно! А насчёт всего остального — пока переживайте! — Казахстан, наверное, напрягся. В.Ч.: Мы постараемся разнообразить маршрут, сделать его максимально новым. — В какой стране быстрее всего едется? А.Ш.: В Казахстане, наверное. Там есть характерные степи, у нас тоже есть такие в Калмыкии. Есть действительно очень скоростные прямые участки, что в то же время бывает чревато. Потому что на большой скорости, когда перед тобой возникает ров или какое-то препятствие, мы не все их проезжаем. — Владимир Геннадьевич, вы как организатор были в курсе истории, когда казахстанские гаишники остановили Лёба? В.Ч.: В Казахстане серьёзно снижен скоростной режим в целях безопасности. Тайминг гонки жёсткий, поэтому участникам приходится ехать на пределе допустимых скоростей на участке. Где-то, наверное, чуть-чуть произошло превышение. Думаю, что гаишники не пожалели, что появилась возможность пообщаться со звездой мирового автоспорта. Уверен, что всё ограничилось автографами. Это ценнее, чем какой-то штраф. — По общению с гонщиками «Пежо» сложилось мнение, что Петерансель и Депре довольно раскрепощенные, а Лёб — более закрытый. У вас какое мнение сложилось? Д.С.: На самом деле так и есть. С Лёбом меньше удавалось пересекаться на каких-то совместных встречах. Самый общительный из них — Депре, с ним легко общаться. Думаю, Лёб более известен в мире, и поэтому его много дёргают, спрашивают, и он ограничивает своё общение с прессой. Возможно, личные какие-то дела. — Традиционные вопросы насчёт возможного возвращения «Дакара» в Африку. Наш читатель ashensith спрашивает, может ли как-то «КАМАЗ-мастер» надавить на организаторов «Дакара»? В.Ч.: А зачем? По-моему, наоборот, когда существует возможность выбора в какой гонке участвовать, это же ещё лучше, чем одно соревнование в одном месте и в один год. — То есть вас не смущает, что гонка, чьё историческое название «Париж-Дакар», проходит даже не на том континенте? В.Ч.: Абсолютно нет. Бренд «Дакар», в какой бы точке планеты ни проводился марафон, всё равно остаётся «Дакаром». Также думаю, что «Шёлковый путь» может проводиться и в других регионах. Думаю, это не имеет значения и какой-то привязки к определённому месту. Д.С.: Может, это и хорошо, что разные континенты, разные условия. Совсем разные гонки. Нет никакого стандарта, что «Дакар» должен быть только африканский. Разнообразие — это наоборот хорошо. Ты готов и по горам ездить, здесь и грязь, и высокие дюны… На сегодняшний день мы имеем очень хорошую вариацию гонок, пробуем разное. Где-то посмотреть и сравнить ощущения, это разные эмоции. — Кто-нибудь из вас троих обсуждал с Жераром де Роем его решение поехать на «Африку Рейс», а не на «Дакар? — Думаю, что в сентябре все команды чётко сформируют своё решение. Здесь же ещё взгляд спонсоров важен, какой им рынок нужен. Официальное решение того же де Роя мы получим в сентябре. — Но если всё-таки он поедет в Африку, это как-то повлияет на распределение экипажей «КАМАЗа»? В.Ч.: Безусловно, будет учитываться конкуренция, но, опять-таки, здесь мнение спонсоров будет важным. Как они на это смотрят. Всё будет в сентябре, это будет совместное решение. «Желающих купить спортивные автомобили очень много» — Вопрос от читателя sashatesto: потрясывает ли внутри? Расскажите о впечатлениях читателям, которые не понимают. С чем бы сравнили? Д.С.: Некоторые наши ребята сравнивают с боксом. «Я стою – и меня мутузят». Такого нигде нет. А.Ш.: Не знаю, с чем сравнить даже… Просто потряхивает, да! В.Ч.: Если бы это не нравилось, то от этого мы не получали бы какого-то необычного удовольствия. Люди бы не участвовали в этом. Ведь, вы видите, наша дисциплина, наш вид спорта каждый год привлекает новых участников, чтобы испытать и проверить себя. Те, кто находятся внутри, чувствуют себя настоящими героями и космонавтами. Они могут это испытать. Трясёт, жара – ударные нагрузки. Но, проверить себя, могу ли я и смогу ли быть быстрее остальных – это состояние отбрасывает на второй план и третий все неудобства. Кочки, ямы и так далее. Это спорт. Наоборот, трясёт – это хорошо. Всех же трясёт, все по одной трассе едут, и кто сможет легче это перенести, тот и будет впереди. — В «КАМАЗ-мастере» работает более ста сотрудников. Нет ли такого, что каждый из них, включая уборщицу или работницу столовой, в качестве посвящения при приёме на работу проехаться на боевом «КАМАЗе»? Не за рулём, конечно. В.Ч.: В любом коллективе такая возможность всегда вызывает большой интерес. В той же команде «Пежо» весь состав проезжает, чтобы посмотреть, что за продукт, на который они работают. А.Ш.: На день рождения команды мы устраивали такие заезды, где всех желающих прокатили. Процентов 98 прокатились. Начиная действительно с уборщицы. Задача была прокатить, а не напугать. Д.С.: Был пикник, и вокруг него — трасса. Пологая — чтобы люди могли нормально отдохнуть. Приятно всё совместить. Много покаталось людей, хотя кто-то боялся. Люди, конечно, менялись после этого. У нас достаточно много тестов, так что если есть желание, то все новые сотрудники могут проехать. — Некоторые читатели «Чемпионата» не любят Даниила Квята. Один из таких читателей, ztsmi, беспокоится за трудоустройство Даниила и спрашивает: «Возьмёте ли вы в команду Квята, если ему не останется места в Формуле-1»? Он ведь когда-то ездил на вашем грузовике. В.Ч.: Попробовать проехать на машине дадим, пусть приезжает, конечно. Что касается комплектования экипажей, состав команды самодостаточный. Попробовать можем дать, конечно же. На сегодняшний день команда укомплектована. По меркам ралли-рейдов ещё ездить и ездить всем нынешним гонщикам. — Кстати, как идёт процесс восстановления Андрея Каргинова? Есть ли свежие новости? В.Ч.: Андрей активно занимается, восстанавливается. В ближайшее время, в начале следующего сезона, вернётся в строй. Мы ориентируемся на январь. Наш вид спорта не обходится без травм: есть и тряска, и ямы. Главное — попасть в правильные руки медицинского персонала, быстро восстановиться и вернуться в строй. Травма Андрея не страшная. Главное – реабилитация, восстановление и возвращение на трассу. — Раньше лечащим врачом в команде был Сергей Бубновский. Сейчас он не в команде, но какие-то связи вы поддерживаете? (Вопрос от ak43) В.Ч.: Безусловно. У Сергея Михайловича своя структура, центр кинезитерапии. Он открыл много клиник и в России, и за границей. Мы по-прежнему с ним общаемся, при необходимости контактируем, проводим консультации. Считаю его специалистом высочайшего класса. Он очень многим ребятам из команды помог восстановиться после травм и вернуться в строй — и не только команде «КАМАЗ-Мастер», но и многим спортсменам в автоспорте. Лучше травм не получать, но если вдруг такое произошло, то Сергей Михайлович и его клиника, безусловно, будут в этом полезны. — Наш читатель Андрей Акимов пишет: «Здравствуйте, царь «Дакара». Ведётся ли работа в команде по импортозамещению и если да, то на какой период она рассчитана?» В.Ч.: С импортозамещения начинается вся работа по проектированию и изготовлению машин. Всегда в истории команды отдавался приоритет российским поставщикам комплектующих. Если нет в России изделий с необходимыми параметрами, тогда уже взор обращается на какие-то мировые бренды. Но приоритет при изготовлении российского спортивного грузовика «КАМАЗ» всегда отдавался, отдаётся и будет отдаваться российским комплектующим. Поэтому мы открыты для предложений по использованию комплектующих компонентов нашего производства. Порадуемся даже нашим, что мы можем. Это может быть успешным. Испытаем, проверим с огромнейшим удовольствием. — Ещё один вопрос от читателя ak43. Покупает ли кто-нибудь в России гоночные «КАМАЗы», используются ли они за пределами ралли-рейдов? В частности, покупает ли его Министерство обороны в своих целях? В.Ч.: Конечно, в чистом виде гоночная машина Минобороны не подходит. Она должна иметь какие-то другие ездовые параметры. Но конструкторские решения, которые хорошо себя показали, в дальнейшем используются у нас на серийных автомобилях. Это одно из важных составляющих необходимости завода иметь свою спортивную команду. Это нахождение новых решений, их проверка и тестирование в условиях соревнований, которые потом успешно используются в линейке полноприводных автомобилей завода «КАМАЗ». Речь идёт о подвеске, подкачке шин, системе охлаждения, трансмиссии — много всего. Это очень хорошая и полезная практика и начало даже каких-то принципиально новых разработок. — Какова судьба боевых «КАМАЗов», которые проезжают «Дакар»? Они же не все остаются в команде, часть продаётся? В.Ч.: Желающих купить спортивные автомобили очень много. Не только «КАМАЗы», много желающих поучаствовать. Многие коллекционеры хотят приобрести, чтобы у них стоял где-то гоночный «КАМАЗ». По принципу «ездить я на нем не буду, но буду каждое утро протирать». Когда машина уже выходит из эксплуатации и нет смысла содержать её в команде, тогда да, такие машины продаются. Цена зависит от состояния, комплектации. Грузовики и внедорожники лидирующих команд в нашей дисциплине стоят от 300 тысяч до 1 миллиона евро. Это топовые машины — те, которые зритель видит на подиуме. Надо готовить примерно такие деньги, чтобы приобрести эти машины к себе в коллекцию. — Через сколько лет после победы очередного «КАМАЗа» на «Дакаре» можно купить грузовик-победитель? В.Ч.: Два сезона машина у всех проезжает. Потом она физически устаревает. Металлу требуется реконструкция. Как везде в спорте принято, изготавливается новая машина. А эта переходит в руки коллекционеров. А.Ш.: Двухлетняя, не битая, не крашеная! — А есть наценка в зависимости от того, какое место в итоге заняла машина? В.Ч.: Безусловно. Это как бутсы футболиста или клюшка хоккеиста, забившего победный гол, ценится гораздо больше, чем экипировка другого игрока. Так же и в автоспорте. — Не было каких-то сумасшедших предложений? Чтобы сразу после победы на том же «Шелковом пути» кто-нибудь тыкал пальцем в машину и говорил: «Вот эту хочу, готов прямо сейчас дать 10 миллионов». В.Ч.: Бывает, предлагают. Но взамен этой машины нужно сделать другую, а на это уходит не менее 9 месяцев. Поэтому физически нет такой возможности расстаться командам с автомобилями. — А попыток кражи не было? В.Ч.: Угона? Нет, КАМАЗ не украдёшь. А.Ш.: А вот таблички, номера на сувениры – это постоянно. — В Формуле-1 Фелипе Масса, когда уходил из гонок, получил в подарок машину, на которой он выступал. Некоторые гонщики прямо в контракте прописывают: «Выступаю за вашу команду три сезона, а одну машину оставляю себе». Гонщикам не хотелось бы получить какой-нибудь «КАМАЗ» на память? А.Ш.: Конечно, каждому хотелось бы. Но пока рано, наверное, об этом думать! В.Ч.: Это же как спортивный объект для спортивного соревнования. Тут такой элементарный момент – припарковать его в городе где? Вот поедешь на нём на рынок за помидорами и где оставишь? Прохода не дадут, будут все останавливаться, просить автографы, интересоваться. Поэтому в обычной жизни, в быту, лучше ездить скромно, на обычной машине. — Если набрать в Интернете «КАМАЗ на трассе», то появится видео, как наш «КАМАЗ» в боевой раскраске валит по автобану на скорости 160 км/ч. Кто это был? Д.С.: Не мы. Честно, не мы. А.Ш.: Мы видели такое видео, и не одно. Есть клиентские машины, которые были выкуплены — жалко, что они остались в наших цветах. Но раскраску не тяжело повторить, в принципе. Есть умельцы, которые сделали похожие машины, даже не нашего производства — реплику. Издалека напоминает спортивный грузовик. В команде заведено, что по дорогам общего пользования так ездить категорически запрещено. И каждый из нас, работающих в команде, себе такого не позволит, потому что это и опасно, и ставит под угрозу репутацию команды. Скажу и за себя, и за коллег-спортсменов: скорости нам хватает во время соревнований. На своей личной машине я не позволяю себе ездить так, а уж тем более на «КАМАЗе». Д.С.: Всё-таки это не большое мастерство – разогнать машину по прямому участку. Давайте съездим на какой-то трек, посоревнуемся. Призываю этих гонщиков, которые гоняют по прямым участкам, а потом остановиться не могут. Давайте соберёмся где-то, погоняем, массу адреналина получим. Но не среди нормальных людей. Не нужно это. А.Ш.: Кстати, ещё один факт, опровергающий возможность, что так ехал кто-то из членов команды. Наши машины 160 км/ч не ездят, у нас лимит 140. — Впереди у вас небольшая передышка, а дальше подготовка к «Дакару». Какие ожидания от гонки 2018 года? Д.С.: Соперники, думаю, будут заряжены так же, как обычно. Скорее всего, кто-то из них готовит что-то новое. Состав будет практически тот же, все будут во всеоружии. Следующий год – это сороковой выпуск «Дакара». И организаторы стремятся внести что-то свое, чтобы превзойти конкурентов – и «Шёлковый путь», и «Африка Рейс». Есть информация, что гонка вернётся в Перу, известный своими хорошими трассами. Это высокие дюны, хороший песок, чего не хватало в последние годы. Гонка будет очень непредсказуемой. Все соперники очень мотивированны, с каждым годом конкуренция и плотность состава только растёт. Поэтому расслабляться не стоит. Надо настраиваться на интересную для зрителей и для нас гонку. Лёгких «Дакаров» вообще не бывает. В беседе участвовали Евгений Кустов и Никита Кузин.