Безадресная помощь

Одна из достопримечательностей Петербурга -- благотворительная организация "Ночлежка". Здесь делают для бездомных то, что должно делать государство Наталья Радулова, Санкт-Петербург -- Я умирал этой зимой, вот просто к земле примерзал,-- бездомный по имени Николай пьет чай во дворе дома на Боровой, 112, где расположена знаменитая питерская "Ночлежка", старейшая и самая большая организации в России, помогающая бездомным. Николай только что пообедал, принял душ и теперь сидит на пластиковом стуле, улыбается весеннему солнцу.-- Лежу, значит, и понимаю, что это, наверное, все. А вставать не хочу. Зачем? Куда идти? Дома и семьи нет, подрабатывать уже не могу, рука после инсульта еле двигается, документы еще при Медведеве украли, скинхеды пять раз били, на шестой, наверное, убьют -- я вон весь в шрамах, как и все бомжи... К чертям, думаю, эту жизнь, примерзаю дальше. Но век молиться буду за волонтеров -- отклеили они меня, рассказали, где могут помочь. Дотащился сюда, а тут -- е-мое! -- психологи, врачи, суп горячий, "спасибо", "пожалуйста". Ладно, думаю, пока поживу. В Санкт-Петербурге примерно 60 тысяч бездомных. Сотни волонтеров, благотворителей и 25 сотрудников НКО "Ночлежка" помогают им с 1990 года: предоставляют социальную и юридическую помощь, кормят, обеспечивают одеждой, медикаментами, ночлегом, дают возможность принять горячий душ и даже постирать вещи в большой прачечной. "Всех спасти невозможно,-- философски объясняет Николай деятельность этих неравнодушных.-- Но они пытаются". «Трудотерапия у моря» "Помощь людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию" -- Игорь Антонов, сотрудник "Ночлежки", водитель "Ночного автобуса", каждый вечер срывает десятки таких объявлений в местах, где он с волонтерами кормит бездомных. Специально оборудованный микроавтобус пять дней в неделю выезжает в самые дальние районы города, где волонтеры раздают нуждающимся горячую еду, средства гигиены, одежду. Игорь тем временем уничтожает эти бесконечные "Помощь нарко-, алкозависимым. Возможна отправка в другие регионы", "Остались без документов? Освободились из мест лишения свободы? Попали в деструктивную секту? Звоните на линию психологической поддержки", "Решение самых сложных проблем. Анонимно. Бессрочно. Бесплатно". Этими визитками и плакатами оклеены столбы и заборы в Питере, но особенно много их там, где "кормят бомжей",-- эти места знают все. "Людям предлагают общежития, размещения в реабилитационных центрах, работу за 5 тысяч в день,-- вздыхает Игорь,-- конечно, наши подопечные на эти объявления клюют, если слишком наивны. Но ждет их рабство. Отбирают туда ведь более или менее крепких мужчин, могут действительно увезти их в другой регион, или в деревню к какому-нибудь фермеру, или на стройку. Заставят выполнять самую грязную и тяжелую работу -- за пачку растворимой лапши и койко-место в бараке с такими же несчастными. Вот уж точно -- анонимно, бессрочно, бесплатно". Рабовладельцы, впрочем, бывают разные -- кто-то держит своих пленников на цепи, кто-то угрожает убить в случае побега, а кто-то предоставляет полную свободу и даже выплачивает за работу рублей по 200 в день: "Не нравится -- уходи". Но бездомные, даже догадываясь, что их ждет, часто соглашаются на эту кабалу, особенно зимой, когда нет сил терпеть мороз и лишения: по данным Росстата, каждый год на улицах Петербурга умирает от 1 тысячи до 4 тысяч бездомных, большинство смертей приходится на зимний период. А летом так хочется верить обещаниям "Реабилитация, трудотерапия у моря во фруктовом саду". Поэтому вербовщики всегда при деле. Раньше они приходили прямо к "Ночному автобусу", но Игорь, не желая, чтобы места стоянок превращались в рынки работорговли, начал с ними войну. Ему угрожали, предлагали деньги и пытались договориться. Приходилось иногда чуть ли не в рукопашную вступать, чтобы освободить мужчин, которых уже успевали усадить в машину. "Год ушел, чтобы расчистить стоянки,-- рассказывает Игорь.-- Все цыганские бароны, все криминальные авторитеты, все преступные группировки со мной разбирались. У меня по спине тек пот от страха, когда приезжали типы на дорогущих машинах за 6 миллионов и угрожали, а против них был только я и три девочки-волонтера". Но Игорь справился -- и толпу цыганок в платках научился перекрикивать, и с Васей Крестом -- вся грудь в куполах! -- разговаривал по понятиям. В конце концов вербовщики поняли, что "этот сумасшедший" нормально работать им все равно не даст, и к автобусу теперь даже не подходят, лишь визитки щедро рассыпают рядом. Зато бездомные теперь могут спокойно поесть. У Игоря и для них есть правила: не курить, не ругаться матом, не выпивать, не мусорить. На одной стоянке, а их четыре, к автобусу за едой приходят 30-50 человек, около четверти из них "домашние" -- люди, живущие за чертой бедности: малоимущие одинокие пенсионеры, временно безработные, многодетные семьи. Около 37 тысяч ужинов в год раздают с "автобуса". Привлекать деньги на этот и другие проекты очень сложно, бездомность -- непопулярная тема в благотворительности. "Ночлежке" очень помогают христианские протестантские организации из Европы, и российских спонсоров становится с каждым годом все больше. Еду, к примеру, предоставляют питерские рестораны и кафе, по очереди. "И это не какие-то там остатки,-- говорит Игорь.-- Все готовят специально для нас. Я тут заходил с женой в одно такое кафе, посмотрел на цены -- дорого, мы не всегда такой ужин можем себе позволить". Но все же, как подчеркивает Игорь, задача его команды -- не только привезти нуждающимся горячую пищу, а рассказать, как они могут с помощью специалистов решить проблемы, избавиться от зависимости и уйти, наконец, с улицы. Поэтому Игорю так мешают работорговцы -- все, кто уже однажды столкнулся с их "реабилитацией", не верят в милосердие. «Уснуть и не думать» "Меня сюда привезли из больницы,-- вспоминает Анастасия Дунаева, которая сейчас живет в приюте "Ночлежки".-- Я с обморожением лежала, ходить не могла. Врачи сказали, что мне здесь будет хорошо, что они обо всем договорились. Доставили на скорой, под руки вывели, посадили на скамеечку, положили рядом костыли и уехали". Ни о чем с сотрудниками "Ночлежки" врачи, конечно, не договаривались. Просто они не знают, куда им дальше определять лиц без документов, таких как 57-летняя Анастасия, которые самостоятельно ходить почти не могут, сказать такому человеку: "Ну все, мы вас подлечили, уходите куда хотите" язык не поворачивается. Точно так же и полицейские не знают, куда им везти подобранных на улице замерзающих или пьяных: в больницу без показаний таких не возьмут, а вытрезвителей давно нет. Да и не обязана полиция этим заниматься, а кто обязан, неизвестно. Хотя и медики, и правоохранители уже информированы насчет пунктов обогрева -- эти большие отапливаемые палатки "Ночлежка" устанавливает в районах города с середины ноября по конец марта. Но эти пункты работают только в ночное время, жить в них постоянно невозможно. НКО готова делать больше -- уже год руководство организации пытается согласовать с чиновниками круглогодичный пункт обогрева, но, увы, места для него в огромном городе Петербурге пока не нашлось. Поэтому совсем беспомощных и привозят к переполненному приюту на Боровую, как котят под дверь подбрасывают. "Государственные дома ночного пребывания заполнены лишь наполовину,-- объясняет Влада Гасникова, сотрудница "Ночлежки".-- На основании этого чиновники уверяют, что эта услуга не пользуется спросом. Но чтобы попасть к ним, обязательно нужен паспорт, нужна справка, подтверждающая, что последним местом прописки бездомного был Санкт-Петербург, и так далее. Например, если человека выписали в результате квартирной аферы -- таких обычно регистрируют затем где-то в деревне -- все, в городской приют его уже не возьмут. Да и у многих людей, живущих на улице, вообще нет никаких документов. Какие паспорта, какие справки!.. Вот и везут их к нам". Анастасии Дунаевой тогда повезло -- нашлось место. Ей объяснили, что это не просто крыша для обездоленных, это реабилитационный центр, в котором человек получает комплексную поддержку. Вернуть квартиру женщине не смогли, суды по этим делам затягиваются на годы, а вот документы восстановили и нашли ее родного брата, он скоро заберет Анастасию к себе. "Я ведь здесь и пить бросила,-- признается женщина.-- Когда бомжевала, то пила больше, чтоб согреться, уснуть и не думать ни о чем. А здесь я даже по телевизору на водку смотреть не могу, сразу тошнит. Зачем пить, если все хорошо? Тепло, кровать у меня есть, еда. Ухаживает за мной Анатолий с третьего этажа, игрушку вот мягкую подарил". На третьем этаже -- комнаты мужчин. Мужчин в приюте 40 человек, женщин -- 12, пропорции, как на улице. Николай Ваулин лежит на своей кровати, читает в телефоне Томаса Манна. В советское время Николай был старшим инспектором пожарной безопасности на речном флоте: "Река Лена, знаете такую? Вот там мы работали. А после перестройки я переехал сюда, в большой город, пытался начать новую жизнь, занимался бизнесом, но прогорел, заболел". Сейчас Николая Валентиновича оформляют в дом инвалидов: "Мне под шестьдесят. Семьи нет, жилья тоже, ну куда еще меня, такого?" «Выйти на Страсбург» "Нигде я не живу, бомжую,-- Сергей Яковлев пришел в консультационную службу "Ночлежки". Здесь электронная очередь, за дверью с надписью "Принимаем только трезвых", работают три специалиста, ведь нужды у клиентов разные. Сергея Викторовича выписала из квартиры сестра, пока он был в местах лишения свободы, теперь надо с этим разбираться.-- Мне в тюрьме сразу дали направление в это учреждение, сейчас я тут даже почту свою получаю, на этот адрес все официальные письма приходят". Яковлев, как и многие, уверен, что "Ночлежка" -- это государственная организация, раз начальник из зоны сюда послал. Но начальнику больше нечего было ему, обездоленному, посоветовать -- только обратиться в негосударственную благотворительную организацию. "Ночлежка" сделала для питерских бездомных то, чего нет в других регионах России, например, смогла добиться, чтобы люди, не имеющие регистрации, смогли получать полис ОМС. "По закону регистрация для этого не нужна,-- говорит директор "Ночлежки" Григорий Свердлин,-- но во многих регионах России об этом не знают ни сотрудники страховых компаний, ни контролирующие их органы. По поводу отказов выдавать полисы мы обращались в прокуратуру, устраивали круглые столы с участием представителей всех страховых компаний города, терфонда и комитета по соцполитике. И только после этого в Санкт-Петербурге люди, наконец, начали получать полисы, не имея регистрации, таких сейчас уже более 20 тысяч человек". Здесь также добились от властей разрешения регистрировать бездомных сроком на год -- регистрация необходима для того, чтобы человек смог начать восстановление документов, удостоверяющих личность и гражданство. Наталья Шавлохова, руководитель социальной службы, говорит, что не только "воскрешает" людей без паспортов, хотя этим и приходится заниматься чаще всего. Еще одна из популярных услуг -- получение справки об отсутствии регистрации. Казалось бы, абсурд, ведь это и в паспорте можно увидеть, но чиновники упорно требуют бумажку, не имеющую никакой юридической силы. С ней, например, ставят на учет в военкомат, оформляют на работу, в детсад или школу. "Мы, общественная благотворительная организация, даем справки для государственных организаций,-- недоумевает Наталья.-- Ну не бред ли!" За день консультации юриста и соцработников здесь получают около 60 человек. Проблемы у всех разные: "Ребенок пошел в школу и там его отказались включить в группу бесплатного питания в связи с отсутствием прописки в районе школы", "Мне 20 лет, я бомж без документов. В детстве сбежал из детского дома, номера которого не помню. Могу ли я получить паспорт?", "Я родила девочку два месяца назад, не могу оформить пособие без регистрации. Остальные документы все есть, снимаем комнату", "Пытаюсь добиться возбуждения уголовного дела, чтобы вернуть свое жилье. Можете помочь выйти на Страсбург или Гаагу?" Своей очереди ждет и мужчина в костюме и галстуке: "Здравствуйте, я Валерий, бомж". Валерий изучает новости в планшете, жалуется на политиков и сообщает, что любит театр. На убежденного бродягу он совсем не похож. Это один из распространенных стереотипов в отношении бездомных: алкоголики, лентяи, сами выбрали такую судьбу. Но у большинства этих "тунеядцев" в жизни случилось что-то трагическое. Согласно статистике "Ночлежки", 40 процентов граждан оказываются на улице из-за семейных конфликтов -- родственники выгнали, около 25 процентов -- жертвы квартирного мошенничества, 20 процентов -- трудовые мигранты, оставшиеся без работы, 15 процентов -- бывшие заключенные. Среди бездомных есть одинокие старики, граждане других государств, выпускники детских домов, которых обманом лишили жилья. Есть даже бизнесмены -- заложил человек дом под какую-то сделку, прогорел, и вот он уже на улице. В конце концов, в разное время бродяжничали поэты Олег Григорьев, Велимир Хлебников и Артюр Рембо, художник Пиросмани и многие другие известные люди. Нельзя сказать, что типичный бродяга необразован, пьет и плохо пахнет -- такие просто заметнее. А большинство бездомных не вычислишь в толпе. Человек может где-то подрабатывать, как Валерий. Есть деньги -- он платит за койку в общежитии, нет денег -- идет в подвал или в "заброшку", одно из многочисленных заброшенных питерских зданий, завод или старый дом. "Экономическая ситуация в нашей стране нестабильная,-- Валерий закрывает планшет и как-то даже нежно улыбается.-- На улице оказаться может любой. А в ситуации, когда тебе негде переночевать, негде оставить вещи, подогреть еду, без посторонней помощи ты скорее всего не справишься. Просто надо об этом помнить". Лена Сидоренко провела в тюрьме 15 лет, а когда вернулась домой, брат указал ей на дверь. Теперь она -- староста "палаточных", группы бездомных, живущих в пункте обогрева у железнодорожной станции Обухово. Одна из ее задач -- обеспечивать проезд бомжей в электричках, главном их виде транспорта. На платформу попадают секретными тропами, сесть стараются в середину состава, чтобы контролеры не успели проверить билеты. Впрочем, для них есть секретная фраза: "Обогрев. Горячая линия", которая означает: мы подопечные "Ночлежки". Контролеры обычно относятся с пониманием. Серафим Ким с мамой Людмилой живет на съемной квартире, но никаких документов у него нет. Его бабушка оказалась в Узбекистане после массовой депортации русских корейцев. Там прописана Людмила, а Серафим появился на свет в 1994 году в Санкт-Петербурге. Теперь он не может получить ни узбекских документов (поскольку родился в России), ни российских (у Людмилы узбекское гражданство). Уже много лет мама пытается как-то легализовать статус сына. Последнее время Людмила добивается признания всей семьи жертвами депортации. Возможно, так Серафим наконец-то получит паспорт. Жертва квартирных мошенников -- Вячеслав Раснер шесть зим ночевал на стройке. "Меня подкармливали дети, которые приходили играть, делились домашними завтраками,-- вспоминает Вячеслав.-- Одна женщина сшила и подарила теплый спальный мешок. Без них я бы не выжил". Однажды его, просящего подаяния, заметили неравнодушные люди и узнали блестящего некогда экскурсовода. Раснеру помогли восстановить утраченные документы, записали видео с его экскурсией по Невскому проспекту и открыли страницу, где можно записаться на экскурсию. Сейчас Раснер снова водит экскурсии (он -- герой "Огонька", N 13, 2017). У филолога Андрея Зеленина есть комната, но домой не пускают соседи. Одно время он ночевал с бомжами в подвале, но потом обосновался на черном ходе Малого драматического театра. Спал на подоконнике. "Встаю я в 6:50, ложусь в час или два ночи, когда по лестнице перестают ходить люди. Иногда они ходят всю ночь, тогда я иду гулять по улицам, все равно на подоконнике не уснешь. Днем сижу в библиотеке, пытаюсь переводами денег заработать",-- рассказывал бездомный. Андрей мечтал поменять комнату, чтобы снова обрести крышу над головой. Последнее время филолог куда-то исчез. Возможно, у него все получилось. Ирина Колдина и Алексей Миков познакомились в приюте "Ночлежка". Она провела там четыре месяца, он -- восемь. Ирина оказалась в приюте, так как не имела жилья и прописки. Алексей приехал из Челябинска. В родном городе продал жилье, чтобы погасить долг за операцию своей маме. Год назад они сняли отдельную комнату у метро. "Алексей очень заботливый мужчина. Спокойный. Непьющий. Для меня это было важно, потому что раньше мне в жизни все выпивающие попадались",-- говорила Ирина. К сожалению, с тех пор пара распалась, но ни один не вернулся на улицу. Сергей долгое время обитал в окрестностях железнодорожной станции Лигово. Среди бездомных он известен как Зенит. Страстный фанат одноименного футбольного клуба, он носит его логотип на руке. В юности Сергей сам играл за заводскую команду и был там лучшим игроком. Одно время он держал магазинчик "1000 мелочей" на Сенном рынке, а потом рассорился с семьей и оказался на улице "Электричества у меня нет, за успехами команды слежу по газетам, радуюсь, когда побеждают",-- признавался болельщик. Недавно Зенит завязал с алкоголем, и дети приняли его обратно в семью.