Последние свидетели. Ставропольчанка о том, как сегодня живут дети войны

«Гитлер капук?» Анна Максименко, «АиФ-СК»: Что больше всего запомнилось из военного времени? Светлана Беликова: Я родилась за полгода до начала войны, помню себя начиная где-то с 1944 года. Рассказы мамы, тёти и бабушки об оккупации запомнила так хорошо, что кажется, сама это всё видела. Во время войны наша семья жила в селе Благодарном. Его, как и Ставрополь, фашисты оккупировали летом 1942 года, прогнали их в январе 1943-го. Мама с родственницей, тётей Машей, работали в швейной мастерской. Возвращались как-то вечером с работы. За мостом, недалеко от немецкой комендатуры, к ним подошли два парня и попросили провести их мимо комендатуры. Это были партизаны. Они попросили выделить им уголок, чтобы хоть пару часов вздремнуть: несколько суток без сна, усталость валила с ног. Среди ночи в дверь постучали. На пороге стоял староста: «Мне уже донесли, что у вас гости, сделайте так, чтобы они ушли до рассвета. Скоро о них узнают фашисты». Перед уходом партизаны шепнули: «Скоро здесь будут наши». И действительно, прошло немного времени - Благодарный освободили. А ещё во время оккупации был такой случай. За мной приглядывала моя тётя Катя. Немцев очень боялась. Вдруг в дом зашёл пьяный оккупант. Тётя обмерла от ужаса и спрятала меня за спиной. И тут я как выкрикну у неё из-под руки: «Гитлер капук!» Букву «т» на конце слов не выговаривала. Тётя чуть сознание не потеряла. Ситуацию спасла бабушка. Увидев незваного гостя, она схватила бутылку самогона и увлекла его во двор и дальше - на улицу. Так всё и обошлось. Что такое подвиг? – Пока шли бои, что происходило в тылу? – Тыл – место тихих подвигов. На оккупированных территориях самая большая опасность грозила евреям. А также тем, кто им помогал. Но моя мама, увидев еврейскую семью на дороге, не смогла отказать им в помощи. На свой страх и риск предложила им спрятаться у нас в доме. Всю оккупацию они просидели на печке за занавеской. Лишь изредка по ночам выходили во двор подышать воздухом. Заборов высоких в те времена не было, и всё, что делается во дворе, было видно с улицы. Когда это стало возможным, спасённые уехали к себе в Одессу. Какое-то время мама с ними переписывалась, я, бывая там в командировке, навещала их. Потом связь потерялась. – Светлана Яковлевна, а как сложилась судьба вашего отца? – Отца взяли на фронт не сразу, он был бригадиром комбайнёров и ему дали отсрочку до конца уборочной кампании. Осенью в боях под Ростовом он получил тяжёлое ранение, лечился в санатории «Красные камни» в Кисловодске. Когда поправился – снова на фронт. Попал в Сталинград. Вместе с ним там воевал мой дядя. Он-то и рассказал, что отца снова тяжело ранили, санпоезд, в котором он находился, фашисты разбомбили. Случилось это 20 апреля 1943 года, а извещение о том, что отец без вести пропал в Сталинграде, маме пришло лишь 21 сентября 1946 года. Кто поднял страну? – А как жилось в послевоенные годы? – Это я уже помню очень хорошо. Тяжело было - холодно и голодно. Некоторые мои одноклассники не могли ходить в школу, потому что нечего было обуть. Страшная нищета. Моя старшая сестра застала время, когда писать приходилось на старых газетах. Когда я начала учиться, уже были тетрадки и даже цветные карандаши. До сих пор помню, как мне за успехи в чистописании подарили тетрадь с лощёными листами. Повзрослев, наше поколение много и упорно работало. Современники до сих пор пользуются тем, что создавало наше поколение. – Как живут сегодня те, кого война лишила детства? – По-разному. Я работала на предприятиях связи, позже преподавала в Ставропольском колледже связи. Когда вышла на пенсию, осуществила мечту. Организовали хор «Дети войны». Выступаем на городских и краевых праздниках, бываем с концертами в школах, ссузах, вузах. Поём песни военных лет, русские народные и даже современные эстрадные. И так приятно, когда нас приглашают ещё и ещё, когда мы видим, что слушателям нравится наш хор. Кстати, наш коллектив - лауреат всероссийского конкурса патриотической песни «Родная сторона», лауреат всероссийского фестиваля хоров. Общественной организации «Дети войны» в этом году исполняется 10 лет. Однако добиться официального статуса для детей войны мы до сих пор не можем. Ветеранов становится всё меньше, они уходят, и мы остаёмся последними свидетелями того страшного времени. У нас в организации есть люди, которым с 8 лет приходилось работать наравне со взрослыми, потому что рук не хватало. А сейчас многие из тех, кто трудился и во время войны, и после неё, не жалея сил и здоровья, получают минимальную пенсию и не имеют льгот.