Без права частной жизни, или Последние тайны современника

В Госдуме всерьез задумались о предоставлении страховщикам доступа к врачебной тайне. Соответствующий законопроект выдвинут на обсуждение одним из депутатов. И хотя до широкого обсуждения дело не дошло, вероятность такого закона взбудоражила многих людей. В нашей жизни за последние годы появилось и так немало инструментов, обеспечивающих контроль за любым гражданином. Это и видеокамеры на каждом шагу, и досмотр с металлоискателями при входе во многие учреждения... А тут еще врачебную тайну хотят раскрывать. И, кстати, не только страховым компаниям, но и ГИБДД. Инспекция хочет получать сведения, кто из автомобилистов стоит на учете в наркодиспансерах, кто эпилептик, а кто алкоголик. Проблем и резонансных инициатив накопилось на большую дискуссию. «Право на частную жизнь: где проходят границы дозволенного» — такова тема круглого стола, состоявшегося в эфире сетевого вещания «ВМ». БЕСПРЕДМЕТНЫЙ РАЗГОВОР Как ни парадоксально, но говорить о частной жизни, используя юридическую терминологию, сложно. Границы частной и публичной жизни зачастую не определены. — По той простой причине, что в юриспруденции нет четкой формулировки, определяющей понятие «частная жизнь», — говорит адвокат Олег Павлович. — Я для себя сделал вывод, что частной жизнью можно назвать ту область человеческих взаимоотношений, которая не должна регулироваться государством. То есть вам могут сказать: сообщите, где вы живете, но с кем вы спите и какого цвета у вас белье — это уже ваше личное дело. Правовая неопределенность создает потенциальную возможность чрезмерного вмешательства в личное пространство гражданина. — Надо научиться просто в этом жить, — считает эксперт по информационно-психологической безопасности Наталина Литвинова. — Вести себя корректно, соблюдая принятые нормы поведения в обществе. Безусловно, нам, как и раньше, будут предлагать некие шаблоны мышления, и мы будем думать, что это наш личный выбор. Иными словами, не только условности, которые навязывает человеку жизнь в обществе, но даже то, как мы себя в нем ведем, говорит о том, что мы свободны ограниченно. Нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Ситуация кажется патовой. Неужели борьбу за частную жизнь можно выиграть, лишь скрывшись от цивилизации где-нибудь в таежной глуши? На этом вопросе укоры в сторону сложившейся системы нужно прекратить, потому что в большинстве случаев мы согласны. СТАТУС «ДОСТУПЕН» Человека, у которого нет странички в «Одноклассниках», «ВКонтакте» и прочих социальных сетях в интернете, сегодня не сыскать днем с огнем. Быть вне потока постов и фотографий — моветон. Если кого-то там и нет, то это всегда принципиальная позиция. Ее приходится горячо защищать: всюду объяснять, почему ты такой «немодный» и «как ты так живешь». — Это сильно зависит от психотипа человека, — объясняет разницу в отношении к соцсетям психолог Алена Никольская. — Есть люди истероидного типа: они с удовольствием говорят всем, что они ели, пили, где были, для них важно быть на виду. А есть люди параноидального типа, которые сторонятся такой открытости и говорят про Большого брата, следящего за всеми везде и всегда. Психолог, возможно, и верно обрисовала противоречия между людьми, но кому-то они могут показаться оскорбительными. Из них следует, что те, кто хочет оставить свою жизнь для себя, не выставляя ее на всеобщее обозрение, чуть ли не параноики. Что, конечно, не так. Быть не со всеми не значит быть иным до степени болезненности. — Процесс доступа к частной жизни гражданина двусторонний, — заявляет Наталина Литвинова. — Мы говорим об интенсивном вторжении в нашу личную жизнь, но сейчас получили широкое распространение ресурсы, которые выводят эту жизнь в беспрецедентное по своим масштабам и открытости информационное поле. А вот чем мы питаем это поле — вопрос образования, культуры и чувства меры. Такая повсеместная заинтересованность открыть себя миру выставляет проблему доступа к частной жизни в новом свете: а кому какое дело. Действительно, кого волнует, что где-то, за семью морями, некий Ваня Петров рассказал, куда переехал жить? — Нынешняя система, позволяющая контролировать поведение человека, с одной стороны, усиливается, а с другой — нет, — обобщает доктор философских наук Игорь Чубайс. — Система запретов стала совершенно другой. Если бы в советское время какой-нибудь функционер попался на пьянке с девушками сомнительного поведения, то его бы уволили. А сейчас обилие информации размывает ее значение, и реакция следует далеко не на каждый «сигнал». ВЫБРОСИЛИ НА ПОМОЙКУ И все-таки пока каждый сам регулирует, какие факты о себе сделать общедоступными, беспокойства нет. А вот когда эту функцию делегируют третьим лицам, возникает тревога. Именно так может случиться, если законопроект о доступе страховых компаний к врачебной тайне примут в Госдуме. Любопытно, что его автор — предприниматель-миллионер, сделавший карьеру на страховом бизнесе, депутат от фракции «Единая Россия» Владимир Резник. За неполный год работы нового состава Госдумы он внес на обсуждение 261 законопроект, добрая доля которых касается деятельности страховщиков. — Фракция «Единая Россия» его не поддержит, — успокаивает руководитель фракции депутат Владимир Васильев. И добавляет, что «ни одна законодательная инициатива, которая не прошла обсуждение на экспертном совете фракции и не была рассмотрена фракцией, не имеет перспективы». То есть точка не поставлена — инициативу нужно просто вписать в регламент и обсудить в родной фракции. В любом случае врачебную тайну если и откроют, то обещают беречь как зеницу ока. — Имея такое количество компаний, отследить ее соблюдение достаточно сложно, — сомневается вице-президент Национальной медицинской палаты Наталья Аксенова. В этом и проблема: органы, которые следят за сохранностью персональных данных, пока не слишком эффективно работают. — Прежде чем принимать такие законопроекты, нужно наладить систему контроля за соблюдением закона, — говорит Олег Павлович. — Ведь понятие «врачебная тайна» в юриспруденции не исчезнет с принятием этого закона. Представим ситуацию: человек приходит в страховую компанию, чтобы застраховать свою жизнь условно на миллион рублей. По-хорошему ему должны сказать: иди, пройди нашу медкомиссию, и потом решим. Если отказываешься — ищи другого страховщика. Но, по крайней мере, можно надеяться, что данные медкомиссии страховой компании останутся только для ее служебного пользования. Хотя бывали случаи, когда подшивки с различными корпоративными данными находили на улицах случайные прохожие. — Не так давно на помойке нашли папки какого-то банка, который выбросил персональные данные своих заемщиков, — рассказывает Павлович. — Номера счетов тысячи человек, адреса, количество детей и все такое! Счастье, что в тот момент мимо не проходил какой-нибудь толковый криминальный товарищ! То же самое можно сказать и об инициативе предоставлять данные о наркоманах, алкоголиках и эпилептиках ГИБДД: где гарантия, что диски с базой данных не появятся завтра где-нибудь на Горбушке? Эксперты уверены: законодательная база не готова, чтобы безопасно открывать доступ к персональной информации, хранящейся в медицинских учреждениях. А готово ли к этому общество? — Абсолютно нет, — уверен журналист Максим Шевченко. — Считаю, что это наглое вторжение в мою частную жизнь. Даже страховым компаниям мои данные могут быть переданы не просто каким-то абстрактным государством, а только с моего личного согласия либо по явной необходимости. ПРЕЦЕДЕНТ С МИСС ТАРАСОФФ В США в 1974 году был крупный судебный процесс, вошедший в историю под названием «Принцип Тарасофф». Психически нездоровый мужчина обратился к психотерапевту. Рассказал о переживаниях — его любовь отвергла русская эмигрантка Татьяна Тарасова. Психотерапевту он рассказал, что либо она будет его, либо она не достанется никому, он ее убьет. Врач работал с пациентом. Вроде успешно. А через какое-то время был обнаружен труп Татьяны Тарасовой — ее убил этот мужчина. Был суд. Он постановил: в тех случаях, когда пациент угрожает чьей-то жизни, врач обязан рассказать обо всем полиции. И никакой врачебной тайны. Это правило распространяется на все штаты. — Во всех странах это решается по-разному, — рассказывает Алена Никольская. — В Японии врачи обязаны открывать врачебную тайну, если человек является госслужащим. Во Франции врач ни при каких обстоятельствах не должен открывать врачебную тайну, и если это произойдет, то его обяжут выплатить штраф как минимум в 15 тысяч евро, могут и лишить лицензии. В Германии разглашение тайны возможно только в том случае, если больной несет потенциальную угрозу людям. ПРАВИЛА РЕКЛАМЫ Между тем лидерами по нарушению незримого личного пространства являются специалисты в области рекламы. Иначе никак: все общество — один большой рынок, главная задача — донести информацию о продукте до потребителя. И делают они это любым способом. — Мне так надоело, что на мой домашний и мобильный телефон звонят представители разных коммерческих компаний, предлагая какието ненужные мне товары, пытаясь навязать разного рода услуги! — признается Максим Шевченко. — Звонят моей маме, зачастую пугая ее. Телефоны узнают из разных баз — доступ к ним широк и свободен. Заведующий кафедрой рекламы, связей с общественностью и дизайна Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова Игорь Минтусов подтверждает, что любое сообщение о продукте можно расценивать как вход в личное пространство потребителя. — Для рекламщиков границ личного пространства практически не существует, — говорит Игорь Минтусов. — Но зато закон прямо запрещает некоторые виды рекламы, и адресат может жаловаться на недобросовестные действия рекламщиков. Подводя итоги круглого стола, мы должны признать, что есть много способов сделать нашу жизнь прозрачной. Все они законны. Но степень открытости жизни вы, конечно, можете регулировать сами, например, используя настройки поисковых машин или ограничивая присутствие в социальных сетях. Но не удивляйтесь, если информация о вас станет чьим-то достоянием: современные Шерлоки Холмсы дедуктивным умозаключениям предпочитают просто купить какуюнибудь базу данных. Тем более что этому никто и ничто не препятствует. ЦИТАТА Николай Бердяев, философ: Свобода не легка. Свобода есть тяжелое бремя. И люди легко от него отказываются, лишь бы облегчить себя... ЦИФРА 21,9 миллиона человек в марте 2017 года пользовались сервисом геолокации и 11,5 миллиона — приложениями смартфонов, позволяющими определить местонахождение пользователя.