Не верь, не бойся, не проси. Великие советские люди, пережившие лагеря

Волна сталинских репрессий, прокатившаяся по советскому народу, захватила и миллионы простых людей, и массу выдающихся деятелей науки, культуры и искусства. Многие из них так не вернулись из лагерей. Но были и “счастливчики”, которым повезло выжить и вернуться домой. “Умный журнал” вспоминает трёх выдающихся личностей советского времени, не только переживших ад ГУЛАГа, но и взлетевших из него к вершинам успеха и всенародной любви. Георгий Жжёнов Народный артист Советского Союза, полюбившийся зрителям ролями мужественных людей при исполнении в фильмах “Ошибка резидента”, “Горячий снег” и “Экипаж”, провёл в советских лагерях больше десяти лет. Впервые Георгия Жжёнова посадили в 1938 году, когда ему было всего-навсего 23 года. Поводом для возбуждения дела по “антисоветской” статье стало случайное знакомство в поезде с американским дипломатом, хотя уже до этого стало понятно, что над актёром нависли тучи. Дело в том, что его старшего брата осудили годом ранее, а семью отправили в ссылку в Казахстан. Жжёнов в фильме "Чапаев"Однако Георгий, который, несмотря на возраст, был уже относительно известным артистом, ехать в азиатскую глушь отказался. Видимо, сказалось и то, что он не верил в возможность осуждения советской властью ни в чём не повинного человека. На последнем свидании с братом Георгий уговаривал того хорошо трудиться в лагере, чтобы исправиться. Об этом поступке Жжёнов потом жалел до конца жизни. Свой первый срок в 5 лет актёр отбывал в Магадане, на пресловутой Колыме. По его собственным воспоминаниям, многие их которых он впоследствии изложил в рассказах, Жжёнов нередко находился на краю гибели, в том числе от голода и истощения. Когда близилось желанное освобождение, ему “накинули” ещё 21 месяц. Правда, вскоре он наконец-то смог устроиться в магаданский театр и начать работать по профессии. На свободе, куда он вышел в 1945 году, за пару месяцев до Великой Победы, Жжёнов провёл всего четыре года, после чего снова был арестован и отправлен в ссылку в Норильск. Там он играл в Заполярном театре драмы, где познакомился с молодым и ещё не известным коллегой Иннокентием Смоктуновским, скрывавшимся на севере от возможных проблем с советской властью после немецкого плена. Иннокентий Смоктуновский в фильме "Солдаты"Реабилитировали Жжёнова только в 1955 году, и он смог вернуться в родной Ленинград. В 40 лет его карьера началась заново, а настоящей известности пришлось ждать ещё 11 лет, до роли автоинспектора в культовой картине Эльдара Рязанова “Берегись автомобиля”. Неудивительно, что Жжёнов не очень-то жаловал советскую власть. Но в слепую ненависть к ней он не ударялся никогда, всегда подчёркивая сложность и неоднозначность даже самых страшных страниц как своей личной судьбы, так и истории страны. В качестве одного из примеров актёр приводил оперуполномоченного, повинного в смерти его друга, но спасшего потом его собственную жизнь. А насчёт ненавистного ему режима он сказал в одном из интервью: “Дай бог нам сейчас иметь в быту те правила и хотя бы часть тех законов, которые действовали при большевиках”. Сергей Королёв Величайший деятель советской космонавтики, запустивший на орбиту первый спутник и первого человека, вполне мог не дожить до своих главных триумфов, сгинув в колымских лагерях. Сергея Королёва арестовали в 31 год, когда он уже был одним из ведущих специалистов ракетно-конструкторского дела в СССР. За полгода до этого был арестован и расстрелян его непосредственный начальник, инженер Иван Клеймёнов, а ещё через три месяца под следствием оказался другой талантливый конструктор, будущий создатель комплекса “Энергия - Буран” Валентин Глушко. Именно реакция на арест последнего и стала для Королёва роковой: он публично заявил, что не может поверить в то, что Глушко - враг народа. Спустя ещё три месяца проявивший солидарность конструктор оказался в Бутырской тюрьме. Спустя многие годы Королёв (третий слева) и Глушко (четвёртый слева) - члены Совета генеральных конструкторовВ течение нескольких месяцев следователи выбивали из Королёва нужные показания, после чего он был приговорён к десяти годам лагерей. Можно сказать, что учёному с приговором повезло: в составленном НКВД списке, завизированном лично Сталиным, он входил в категорию лиц, подлежащих расстрелу. Королёв перед лагеремОтбывать наказание Королёва отправили не просто “на Колыму”, а в одно из худших тамошних мест: на золотой прииск Мальдяк в удалённом от Магадана районе. Название это с языка местных аборигенов переводилось как “вымирание”, и статистика смертности расположенного здесь лагеря полностью ему соответствовала. Всего нескольких месяцев каторжных работ и недоедания хватило Королёву, чтобы полностью лишиться сил. Он заболел цингой и не мог не только работать, но и держаться на ногах. Мальдяк сегодняСпас будущую легенду коллега, прибывший на Мальдяк для отбывания наказания - бывший директор Московского авиазавода Михаил Александрович Усачёв. Это был физически сильный и властный человек, сумевший приструнить хозяйничавших в лагере уголовников, до этого превращавших жизнь “политических” в настоящий ад. Момент, когда он впервые увидел Королёва, Усачёв вспоминал так: “Передо мной на нарах в немыслимых лохмотьях лежал страшно худой, бледный, безжизненный человек”. С помощью лагерного врача Татьяны Репьевой новый “авторитет” поставил конструктора на ноги. А вскоре Королёва вызвали в Москву - видимо, разобравшись, насколько ценный кадр гниёт попусту на рудниках. Надо сказать, что Усачёва будущий академик не забыл: разыскав своего спасителя в начале 60-х, он устроил его на один из заводов заместителем главного инженера. Королёв-заключённыйВ Москве Королёва судили заново и приговорили к восьми годам вместо предыдущих десяти. Правда, отбывать их отправили уже не на край света, а в столичную “шарашку” под руководство легендарного Андрея Туполева, также заключённого ”контрреволюционера”. В 1944 году, после шести лет срока, конструктора досрочно освободили. Впереди у него был взлёт к немыслимым высотам славы и признания, но свою лагерную жизнь он не забывал никогда. Коллеги и друзья отмечали, что его любимой присказкой была: “Хлопнут без некролога”, а характер отличался крайним пессимизмом. В самом начале 1966 года Королёв - уже академик, лауреат и звезда - попал на операционный стол с целым букетом болячек. Когда ему пытались ввести в горло дыхательную трубку, то обнаружили, что рот его не раскрывается на нужную ширину вследствие старого перелома челюсти. В итоге операция оказалась неудачной, и великий конструктор умер в возрасте 59 лет. А челюсть ему, как считается, сломал следователь в 1938 году во время одного из допросов, ударив стеклянным графином по лицу. Впрочем, достоверных свидетельств о происходившем на тех допросах не существует. Паямятник Королёву в городе Королёв Дмитрий Лихачёв Самый известный филолог в истории России попал в советский лагерь ещё до того, как был создан знаменитый ГУЛАГ, и ко времени начала Большого Террора 1937-1938 годов уже успел выйти на свободу и вернуться к нормальной жизни. Но впечатлений о пребывании в заключении ему хватило на всю его долгую жизнь. Арестовали 21-летнего Дмитрия Лихачёва, тогда студента Ленинградского университета, за участие в кружке со странным названием “Космическая академия наук”, члены которого старались перещеголять друг друга в абсурдности и экстравагантности интеллектуальных построений. Конкретно же будущему академику инкриминировали его доклад о старой русской орфографии, “попранной и искажённой врагом Церкви Христовой и народа российского” (имелась в виду реформа русской орфографии 1918 года). За эту контрреволюционную деятельность Лихачёва приговорили к пяти годам лагерей. Лихачёв (в центре) с семьёйОтбывать наказание он отправился в печальный известный СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения - учреждённый в 1923 году на месте ликвидированного Соловецкого монастыря и ставший главной отправной точкой будущего ГУЛАГа. Поначалу молодой филолог был определён на “общие работы”, и это безобидное словосочетание означало тяжелейшее испытание в его жизни. Изнурительный физический труд дополнялся ужасными бытовыми условиям переполненного барака, где Лихачёву не хватило места на нарах, выстроенных в три яруса, и он вынужден был спать под нижним из них. Разумеется, ни о какой санитарии и речи не шло, и в итоге учёный переболел сыпным тифом, находясь на волосок от смерти. Кемский пересыльный пункт, откуда заключённых переправляли на СоловкиСамым же страшным воспоминанием для него стала ноябрьская ночь 1928 года, случившаяся вскоре после его прибытия в лагерь. Находясь на свидании с родителями (тогда, на заре ГУЛАГа, такое ещё было возможно), от одного из друзей Лихачёв узнал, что за ним в барак приходили и что он, по всей видимости, попал в расстрельный список. На свой страх и риск молодой человек решил не возвращаться в расположение и спрятался в поленнице дров, просидев там всю ночь и слушая звуки выстрелов, один из которых должен был достаться ему. Потом он узнал, что тогда расстреляли то ли 300, то ли 400 человек: без какой-то особой причины, для “острастки”. А его отсутствия не заметили и просто заменили его кем-то другим. Лихачёв-зэк и приехавшие к нему родителиВыжить Лихачёву, по его собственным словам, помогло, знакомство с влиятельными уголовниками. В их числе учёный называл домушника Овчинникова и “короля всех урок на Соловках” Ивана Комиссарова, с которым он впоследствии прожил год в одной камере. Благодаря новым связям филологу удалось несколько облегчить для себя невыносимые условия “общих работ”. Это позволило ему заняться наукой, и вскоре он опубликовал в местной газете свою первую исследовательскую работу “Картёжные игры уголовников”, отдав дань уважения людям, спасшим ему жизнь. Скоро Лихачёву удалось устроиться на работу в лагерный криминологический кабинет, где трудились некогда сливки петербургского общества: бывший царский прокурор Александр Колосов, философ Александр Мейер, бывшая фрейлина императрицы Юлия Данзас. В этой компании учёный занялся делом спасения беспризорных детей, во множестве обитавших на острове, и их переводом в специальную детскую колонию. В 1931 году, отбыв три с половиной года своего срока, Лихачёв был отправлен на работу в другой легендарный лагерь - Беломоро-Балтийский, где выполнял функции счетовода и железнодорожного диспетчера на строительстве одноимённого канала. А ещё через год его досрочно освободили как “ударника Белбалтлага” с правом проживания на всей территории СССР. Знак отличия ударника Беломоро-Балтийского канала Лихачёв оказался на свободе в 25 лет и прожил после этого ещё 67, но именно три года на Соловках он называл “самым значительным периодом” своей жизни. Из которого вынес главное своё устремление - бороться со снижением уровня культуры, способным вызывать такие страшные последствия.