Беби-боксы: «Не будите лихо, пока оно тихо»

Сторонников беби-боксов лишают последних аргументов за установку так называемых окон жизни, разбивая их доводы фактами и логикой. Даже общественники, изначально поддерживающие благую цель спасения новорожденных через беби-бокс, сегодня уже не считают эти боксы решением проблемы малышей-отказников, передаёт корреспондент ИА REGNUM. Напомним, вчера, 5 октября, министр здравоохранения Вероника Скворцова официально заявила, что в медучреждениях России нет правовых препятствий для анонимности рожениц. Это разбивает аргумент в пользу беби-боксов как шанса для матери-«кукушки» избавиться от ребенка, сохранив ему жизнь, сняв с себя груз ответственности, в том числе и уголовной, и главное — огласки. «У нас по закону разрешена любая анонимная помощь, но в этом случае она не оплачивается из средств обязательного медицинского страхования (ОМС). Если человек хочет остаться анонимом, значит, он идет на самостоятельную оплату медицинской помощи», — уточнила министр. Экстренные роды принять у неназванной матери обязаны и в случае отсутствия у нее денежных средств — за счет регионального бюджета. Тюменский родительский комитет (ТРК) с первых дней установки беби-бокса в Тюмени во второй окружной клинической больнице в августе 2014 года настороженно отнесся к данному способу решения проблемы отказников и спасения младенческих жизней. Лидер ТРК Андрей Добрынин, который сперва поддержал идею «окон жизни», со временем переменил точку зрения. «Чтобы правильно рассудить, требуется знать элементарные статистические данные по стране, — пояснил Андрей Добрынин в беседе с корреспондентом ИА REGNUM. — Например, знать, сколько матерей, которые по своей слабости приняли решение избавиться от дитя, прошли стандартные процедуры подготовки к родам и рождение ребёнка в государственных медицинских учреждениях. Если женщина наблюдалась и рожала под присмотром медиков, то на тот момент женщина ещё не решалась избавиться от ребёнка. Иначе бы она или совершила аборт или отказалась от дитя в родильном доме. Наверное, отказ от ребёнка в родильном доме наиболее гуманен и честен, наиболее приемлемое зло, так сказать. Есть возможность передумать и позже ребёнка забрать, для того и оформляются официальные бумаги с фиксацией родительских отношений. Думаю, такой вариант событий и происходит в подавляющем большинстве случаев. Почему же с взятым из родильного дома ребёнком возникают проблемы? Маловероятно, что мать девять месяцев коварно носит ребёнка, специально избегает контактов с женскими консультациями и родильным домом ради убийства своего дитя. Также маловероятно, что будущая мама преднамеренно проигнорировала наблюдения медиков и родильный дом, так как была занята чем-то другим, более важным в её жизни на данный момент». Он добавил, что заведомо асоциальных дам, которые оставляли и оставляют детей в опасности, умерщвляют их, государственными решениями заманивать «в какие-то проекты типа беби-боксов, на мой взгляд, бессмысленно и бесполезно». «Как мы до таких докричимся?» — недоумевает общественник. «Более продуктивно было бы решать проблему взятого из родильного дома ребёнка в случае желания родителей отказаться от ухода за ним. Такой ребёнок по логике вещей должен попасть в ведение государственных служб с последующим усыновлением дитя приёмными родителями. По Семейному кодексу РФ, статье 69: «Родители (один из них) могут быть лишены родительский прав, если они отказываются без уважительных причин взять своего ребёнка из родильного дома (отделения) либо из иной медицинской организации, воспитательного учреждения, организации социального обслуживания или аналогичных организаций». То есть мест, где может свершиться этот печальный факт оставления родителем своего дитя, несколько. Вполне можно обойтись имеющимся оснащением и развитой сетью государственных учреждений, от домов культуры и спортивных залов до домов малютки и поликлиник по месту жительства. Вот и надо проработать механизм реагирования, который должен начинаться с информирования роженицы о предоставляемой ей законом возможности отказаться от своего родительства. Информировать узко, не создавая пропагандистскую волну, которая, безусловно, потворствует родительским отказам. А у нас цель другая: сделать жизнь вынесенного из родильного дома ребёнка более безопасной», — продолжил эксперт. «Если родителям без лишней пропаганды будут разъяснены возможности отказа от ребёнка, а государственные органы будут готовы молниеносно и грамотно среагировать на эти случаи, то цель спасения жизни младенцев будет достигнута. Информационные буклеты и беседа — для разъяснительной работы. И, обратите внимание, никакой коммерции или черных схем с детоторговлей, на которые указывал ещё Павел Астахов, критикуя беби-боксы. Такие серьёзнейшие вещи, как определение судьбы новорождённых детей, на мой взгляд, обязательно должны проходить через государственный учёт, фиксацию, чтобы не было «неучтённых детей». Это принципиальный момент, на котором нельзя уступать эмоциям. Во-первых, мы не можем рассчитывать на безупречную работу детоприёмщиков, дежурящих у такого «бокса». Представьте только, какие злоупотребления тут возможны? Десять за год сдали детей или девять, кто это проверит? Во-вторых, процедурой анонимной сдачи детей легко можно воспользоваться в преступных целях. Представьте себе счастливую пару, которая первую неделю воспитывает своего долгожданного младеньчика, и злостного недоброжелателя, который выкрадет дитя и, перевезя его в другой город, подкинет в анонимный беби-бокс. Родители разорвут себе сердце от горя, а с недоброжелателя и взятки гладки», — сказал эксперт. «Одним словом, лучше не будить лихо, пока оно тихо», — заключил общественник. Отметим, беби-бокс Тюмени за два года существования принял одного ребёнка. За это время в Тюмени был найден умерщвленным один новорожденный. Как сообщили корреспонденту ИА REGNUM в пресс-службе управления СКР, 6 апреля 2015 года на улице Западно-Сибирской обнаружили тело младенца.