«Раньше заводы снесли бы, а теперь никто не позволит». Что происходит со столичной архитектурой и как на нее влияют люди

Про московскую архитектуру говорят разное. Кто-то восхищается, кто-то жалуется на хаотичное смешение стилей, кто-то переживает за сохранность памятников. В столице их насчитывается более 8,6 тысячи. По словам создателя московского архитектурного бюро NOWADAYS office Натальи Масталерж, москвичи уже не готовы мириться с исчезновением исторических зданий. Чего ждут люди от новых и отреставрированных столичных зданий, какие тренды можно считать московскими и как они сочетаются с трендами мировыми — об этом и многом другом Наталья рассказала в беседе с «Мослентой». Ниже — ее монолог.

Про особенности работы в столице

Если молодые архитекторы в Европе могут долго и медитативно проектировать частную виллу, небольшой культурный центр или красивый бар, то их коллеги в Москве строят километры жилья и реконструируют большие объекты.

Столичные архитекторы существуют в крайне ускоренном режиме, что затрудняет профессиональную рефлексию.

Поэтому мы с двумя другими бюро — Saga и Хора — основали внутрицеховое сообщество (собственно, ЦЕХ), чтобы компенсировать недостаток диалога и обратной связи. В этом году на выставке «АРХ Москва» была наша совместная экспозиция, где мы обнажили конструкции наших архитектурных методов.

Про работу с проектами реконструкции в современном городе

Одна из специализаций NOWADAYS office — редевелопмент, то есть реконструкция объектов культурного и промышленного наследия. Раньше в Москве здание было проще снести, чем отреставрировать. Сейчас горожане поняли ценность исторических построек, и многие хотят жить и работать в старинном доме.

Чтобы адаптировать здания к современным нуждам, нужно встроить в них инженерное оборудование, приспособить для маломобильных людей, интегрировать новые функции. При нынешней бизнес-ориентированности города в домах на первой линии должны быть большие витрины для кафе или магазинов.

В работе с наследием нам интересно сочетать старое и новое. Мы не стремимся стереть все поздние наслоения и вернуть здание к состоянию только построенного. Мы переосмысливаем сооружение и деликатно добавляем в него слой новой архитектуры.

Про фабрики позапрошлого века

Мы много работаем с промышленным наследием. Часто это краснокирпичные фабрики XIX века, которые, как правило, были построены известными зодчими и представляли собой сформированный архитектурный ансамбль.

Вид на Петра за два миллиарда. Как продается самая дорогая квартира в России

Есть промышленные территории, где легко отследить наслоения разных периодов. Один из проектов, которым мы занимаемся сейчас, — завод «ГрафитЭл» на шоссе Энтузиастов. Ансамбль завода, промышленные артефакты и бетонные сооружения складываются в сложный комплекс, и при реконструкции «Графита» мы сохраняем все разнообразие архитектурных сюжетов, добавляя новые.

Про новую московскую архитектуру

В современном московском градостроительном процессе наметилась впечатляющая тенденция. Раньше тот же завод «ГрафитЭл» просто снесли бы, а на его месте построили новый торговый центр. Сегодня заказчики и жители начинают ценить свое наследие и сложные пространства с историей.

У москвичей есть запрос на уникальную архитектуру и высокое качество реализации архитектурных идей. Возобновился интерес к социальной инфраструктуре: отдельные проекты разрабатываются не только для жилья, но и для школ, магазинов, больниц.

Высокая конкуренция, желание сделать здание непохожим на другие в сочетании с потребностью строить быстро привели к запросу на комплексное проектирование. Теперь важно, каким будет благоустройство двора, как будет выглядеть освещение фасада, навигация.

Больше внимания стало уделяться инклюзивным практикам. Особенно активно с этой темой сегодня работают музеи. Например, Еврейский музей и Центр толерантности оснащает каждую выставку моделями экспонатов для незрячих людей, сопровождает их подписями на шрифте Брайля и так далее.

Кстати, об искусстве — это еще один устойчивый тренд. Инсталляции, скульптуры, арт-объекты появляются внутри и на территории офисов и жилых зданий, изменяя характер повседневных пространств.

Про новое здание музея Московского Кремля

Когда мы создавали концепцию здания музея Московского Кремля, мы ставили задачу найти для него новую эстетику, опирающуюся на традиции, но не копирующую исторические элементы.

«Парящая» набережная в 30 метрах от земли. Чем удивит Южный порт после застройки промзон

Новый корпус — огромное здание площадью порядка 35 тысяч квадратных метров. Мы взяли за основу концепцию многослойности, вдохновленную русскими сказками. Там игла в яйце, яйцо — в утке, утка — в зайце, заяц — в ларце. Архитектура музея повторяет этот образ: новое здание находится внутри старого корпуса; внутри нового корпуса — гигантский свод, укрывающий выставочные залы; в них расположены витрины, а в витринах — драгоценные экспонаты.

Новый музей Кремля находится в исторической среде, и не должен быть виден за фасадами других зданий ансамбля Красной площади. Его можно разглядеть только с воздуха — на Google Maps или масштабных съемках площади. Поэтому большое внимание уделялось облику крыши, так как это пятый фасад.

Теперь все команды и проекты музея Московского Кремля соберутся в одной точке. Благодаря новому пространству в его стенах закипит насыщенная жизнь.

Любой современный музей — это не просто хранилище и выставочная площадка для экспонатов. Это, как заявил про себя ГЭС-2, дом культуры. Музей Московского Кремля станет именно таким местом. У него появятся несколько больших лекториев, залы временных выставок, сувенирные магазины, библиотеки, образовательные центры.

Про новое пространство Еврейского музея

Еврейский музей находится в здании Бахметьевского гаража, которое построил архитектор-конструктивист Константин Мельников. Помимо постоянной экспозиции и временных выставок, музей активно занимается образовательной деятельностью. Ему потребовалось современное пространство для детского центра, кинозала, лектория, Центра толерантности, двух библиотек.

Главным вызовом стало уместить все функции в той части здания площадью 3 000 квадратных метров, которая не была освоена при первой реконструкции гаража.

Мы использовали собственный прием, который называем «город в городе». Теперь музее есть амфитеатр, внутренние улицы, главная площадь, террасы — целый набор архетипических городских пространств. Еще нам удалось сделать подвал, куда стало возможно, увести инженерное оборудование.

Про тренды мировой архитектуры

Если говорить о мировой архитектуре, здесь обычно параллельно существует несколько трендов. Но сейчас есть два очень заметных и совершенно полярных. Один — оптимистический футуризм, отличительная черта которого — мегапроекты, все еще популярные в государствах Ближнего Востока и других богатых развивающихся странах. Например, на северо-западе Саудовской Аравии сейчас строится грандиозный высокотехнологичный город NEOM.

Ему противоположна архитектура дефицита. Сейчас европейские интеллектуалы все больше обсуждают темы устойчивого развития, борьбы с климатическим и социальным кризисом.

Дополнительная тенденция, связанная с архитектурой дефицита — обращение к народной архитектуре.

Это особенно актуально для Глобального Юга и Африканского континента: исконная архитектура этих территорий адаптирована к жаркому климату и дефициту ресурсов. В прошлом году Притцкеровскую премию — «Нобеля» в сфере архитектуры — получил Фрэнсис Кере, африканский архитектор, который возводит социальные объекты: школы, павильоны, больницы. Он проектирует их, используя методы традиционного строительства, чтобы здание само могло справляться со сложными климатическими условиями.

Здесь можно вспомнить русские избы, которые были устроены так, чтобы зимой в них было не холодно, а летом не жарко. Естественные технологии этой архитектуры решали такие вопросы без гаджетов и сложных инженерных систем.

Про смысл и кризисы

Сегодня архитектура выходит далеко за свои границы. Это скорее разговор про способы преодоления кризисов: уменьшение углеродного следа, разумное обращение с ресурсами, социальную справедливость.

Ещё один большой тренд современной архитектуры — проекты редевелопмента. Их стало очень много.

«Никаких заборов с табличками не будет!» Что построят в столице в 2024 году и как это повлияет на жизнь в городе

При этом даже в странах оптимистического футуризма — ОАЭ и Саудовской Аравии — понимают важность реставрации памятников. К примеру, Дубай запустил программу сохранения модернизма. На этой территории совсем мало исторических построек, поэтому здесь наследием считается именно этот стиль. В России же, наоборот, ценность модернизма только предстоит осознать.

Про российские тренды

Россия ищет свой путь устойчивого развития, ориентируясь на внутренний туризм, развитие курортов, реконструкцию санаториев.

Пандемия заставила людей массово обратить внимание на собственное здоровье, и здесь очень кстати оказалась советская санаторная инфраструктура, которая сейчас активно восстанавливается.

Про локальную архитектуру и архитектуру глобальную

Связность и проницаемость глобального мира, обеспеченная интернетом, создала глобальный стиль в архитектуре: глядя на здание вне контекста, часто невозможно сказать, где оно было построено — в Европе, Китае, Африке или США.

В самом начале нашей практики мы задались вопросом: что такое московская архитектура, русская архитектура? Чтобы ответить на него, мы провели целую серию исследований и воркшопов. Это помогло выработать метод работы с любой городской территорией, чтобы видеть уникальность, и, опираясь на нее, придумывать для места новую историю.

«Живешь как барин, а вокруг — пролетариат». В Москве за сотни миллионов продается супердом, но покупатели не спешат

Если говорить про другие регионы, феноменальный пример — работа с идентичностью в Китае. Когда страна начала активно развиваться, в ней появился запрос на starchitecture — звездную архитектуру. Тогда в Китае начали строить все известные архитекторы — Заха Хадид, Рем Колхас, MVRDV. В китайских городах стали появляться футуристические гигантские сооружения, но все эти проекты не имели ничего общего с самим Китаем.

Последние годы эта страна очень активно вкладывалась в молодое поколение. Множество местных студентов учились в престижных европейских и американских архитектурных университетах. Вернувшись работать в Китай, они переосмыслили свои традиции и начали создавать новые самобытные проекты.