«Сталинские высотки»: как СССР вдохновлялся Римом и соперничал с Нью-Йорком
Семь знаменитых «сталинских высоток» в Москве вот уже 70 лет являются таким же символом российской столицы, как Кремль, собор Василия Блаженного, Арбат, Останкинская телебашня, Московский метрополитен и ВДНХ. Основание первых советских небоскребов было заложено 7 сентября 1947 года и приурочено к 800-летию Москвы. Планировалось, что возраст города отразится в количестве зданий – их должно было быть восемь, но одну из высоток, в Зарядье, так и не построили. Величественные строения со шпилями определили прогрессивный образ столицы страны – победителя в Великой Отечественной войне и дали сигнал всему миру: СССР не сломлен, а наоборот, устремлен в великое будущее. А еще соперничали с американскими небоскребами и задавали новый уровень комфорта жизни.
Почву для мегапроекта подготовило Постановление Совета министров СССР «О строительстве в г. Москве многоэтажных зданий», принятое 13 января 1947 года. Этот документ развивал идеи Генерального плана Москвы 1935 года, который позволял возводить дома выше 9-12 этажей. Согласно постановлению, в течение 1947-1952 годов в столице планировалось возвести одно 32-этажное, два 26-этажных и пять 16-этажных строений различного назначения: в них должны были разместиться министерства и гостиницы, жилые дома с замкнутой инфраструктурой, чуть позже приняли решение отдать одно из них МГУ. Предполагалось, что идейным центром этого комплекса зданий станет Дворец Советов, ради строительства которого взорвали храм Христа Спасителя. 420-метровый и стоэтажный небоскреб, четверть высоты которого должна была составлять венчающая его стометровая статуя Ленина, мог стать самым высоким зданием в мире, его начали строить в 1939-м, но планы нарушила война и проект так и остался на бумаге.
Для «сталинских высоток» выбрали эффектные точки на карте столицы: Ленинские горы (ныне – Воробьевы), Лермонтовскую площадь (Красные Ворота), площадь Восстания (Кудринская площадь), Кутузовский проспект, Котельническую набережную, Смоленско-Сенную площадь, Комсомольскую площадь и Зарядье. На проектирование выделили всего два месяца, притом, что строить нужно было с использованием передовых технологий и с учетом самых высоких мировых требований к планировке и оборудованию.
Все необходимые подготовительные работы следовало провести в течение 1947 года, а церемонию закладки назначили на 12:00 7 сентября. Предварительно на каждой из восьми площадок соорудили прямоугольный кирпичный постамент двухметровой высоты, предназначенный для памятной доски. В день рождения Москвы на стройплощадках прошли митинги: руководители районов, архитекторы-проектировщики, представители трудящихся и организаций, занимающихся строительством, пообещали провести все работы качественно и в срок, а затем на постаменты торжественно прикрепили таблички размером 40 на 80 сантиметров. На каждой из них была выбита надпись: «Здесь будет сооружено 32-этажное (26- или 16-этажное) здание. Заложено в день празднования 800-летия города Москвы 7 сентября 1947 года».
Проект высоток на панораме Москвы: 1 – здание МГУ; 2 – гостиница «Украина»; 3 – жилое здание на Кудринской площади; 4 – здание МИД СССР; 5 – Дворец Советов; 6 – административное здание в Зарядье; 7 – гостиница «Ленинградская»; 8 – административно-жилое здание на Красных Воротах; 9 – жилое здание на Котельнической набережной. Академия Архитектуры СССР, альбом проектов «Высотные здания в Москве»
Помимо того, что необходимо было выработать новую эстетику, проект оказался технически очень сложным. В 1934 году архитекторы Борис Иофан, Владимир Щуко и Владимир Гельфрейх побывали в США в командировке и изучили американский опыт небоскребостроения, однако для московских условий это не подходило: если в Нью-Йорке сваи высотных домов крепко держала скальная порода, то в Москве она залегала так далеко, что была недоступна для строительства. Проектировать небоскребы приходилось с учетом слабых московских грунтов. Кроме того, в СССР отсутствовала необходимая техническая база, на 1946 год в Москве имелось только 26 подъемных кранов, 55 экскаваторов и 40 самосвалов.
Все эти вопросы в кратчайшие сроки сумели решить советские специалисты. К примеру, конструкторы разработали новые самоподъемные строительные краны, которые перемещались с этажа на этаж по мере роста здания, и специальный бетононасос, чтобы доставлять бетон на высоту до 40 метров. В Москве были созданы новые заводы по производству железобетонных конструкций и специально разработанных стеновых материалов: «многодырчатых» кирпичей и пустотелых керамических камней.
В этом мегапроекте так или иначе поучаствовали многие республики Советского Союза: Беларусь поставляла стройматериалы и столярные изделия, Грузия и Узбекистан – мрамор, Украинская ССР – гранит, крупные промышленные города, например Челябинск и Днепропетровск – металлические конструкции, Ленинград и Рига – электрооборудование, Харьков – керамику, Тульская, Рязанская, Брянская и Ивановская области – саженцы.
С одной из самых сложных задач строители столкнулись при возведении административно-жилого здания на Лермонтовской площади. Эта 24-этажка стала единственным из московских небоскребов, совмещенным со станцией метрополитена, причем дом и метро строили одновременно. Поскольку фундамент находился в непосредственной близости к 24-метровому котловану, инженеры из Метростроя провели заморозку плывучих грунтов с помощью рассола хлористого кальция. Искусственная заморозка должна была вызвать пучение грунта и подъем части фундамента, что могло привести к отклонению здания от вертикальной оси на 16 сантиметров, и инженеры учли это: колонны каркаса центрального корпуса устанавливали с заданным наклоном, а когда грунт оттаял, 138-метровый небоскреб под собственным весом принял правильное вертикальное положение.
Любопытная история связана со зданием МИД на Смоленской-Сенной площади: изначально на нем не предполагался шпиль, установить его пришлось после указания «сверху», когда строительство было уже почти закончено. Облегченная вершина высотки не выдержала бы каменную надстройку, поэтому 56-метровую конструкцию сделали из стальных листов. Именно по этой причине шпиль здания МИД – единственного из «сталинских высоток» – не увенчан пятиконечной звездой.
Спутать «сталинские высотки» со зданиями других периодов сложно, они стали ярчайшим воплощением так называемого сталинского ампира – так неформально называют советскую архитектуру 1930-1950-х. На самом деле это понятие подразумевает совокупность стилей, используемых в советской архитектуре того периода, таких как классицизм, ампир, барокко, ар-деко, неоготика и не только. Как заявил однажды секретарь ЦК ВКП (б) Андрей Жданов на совещании деятелей советской музыки, «мы, большевики, не отказываемся от культурного наследства. Наоборот, мы критически осваиваем культурное наследство всех народов, всех эпох, для того, чтобы отобрать из него все то, что может вдохновлять трудящихся советского общества на великие дела в труде, науке и культуре».
«Великая Победа внесла новые мотивы в архитектуру наших городов. Это был период величайшего воодушевления советского народа, и мы стремились отразить его в архитектуре, применяя торжественные монументальные формы. То было время поиска современных решений на основе классических законов. Конечно, мы понимали, что классика – это не просто капители и фронтоны, но и ее глубинные основы плюс мастерство. И все же тогда нам казалось, что только языком классической архитектуры можно достойно выразить все величие подвига и грандиозный триумф нашего народа», – объяснял архитектор Михаил Посохин.
Шпили высоток должны были заменить купола храмов, много веков до этого служивших доминантой российских городов. Архитектура СССР вдохновлялась историческим наследием прежде всего Греции и Рима, именно из Римской империи в сталинскую Москву перекочевали колонны, портики, пилястры и ордеры. Классические скульптуры и рельефы заменили изображения рабочих и трудящихся, а вместо традиционных декоративных орнаментов использовалась советская символика.
Своим обликом новые высотные здания напоминали знаменитые американские небоскребы, такие как здание муниципалитета на Манхэттене, Эмпайр-стейт-билдинг и Вулворт-билдинг, но лишь в общих чертах. По мнению архитектора Андрея Бархина, архитектура московских высоток, проникнутая духом конкуренции с американской, создавалась с опорой на опыт небоскребов ар-деко, их конструкции, но не стиля.
«Московские высотные здания разительно отличаются от небоскребов США своим количеством и стилем, своей градостроительной ролью и доминированием на площади, а также наличием шпилей, которых обычно лишены рационально решенные американские башни. Московские высотные здания отличаются от затесненных, узких в сечении небоскребов мощной основой своих корпусов, а главное, гармонией силуэта и обращением к неоархаическому тектонизму», – пишет Бархин в статье «Ар-деко и историзм в архитектуре московских высотных зданий».
Основные черты сталинского ампира – величественность и монументальность в сочетании с помпезностью. Это обязательно ордерная система в архитектуре в сочетании с обилием декора: барельефами и мозаиками, мрамором, гранитом и бронзой, статуями, колоннами, витражами, богатыми люстрами и ценными породами дерева.
До 1957 года в Москве появилось семь высоток: главное здание МГУ им. М.В. Ломоносова, гостиница «Украина», жилой дом на площади Восстания, здание МИД СССР, гостиница «Ленинградская», административно-жилое здание на Лермонтовской площади и жилой дом на Котельнической набережной. Эта семерка определила новый образ и статус советской столицы, внушала жителям страны оптимизм и веру в светлое коммунистическое будущее.
Естественно, такие дома должны были оснащаться по последнему слову техники. В квартирах были установлены холодильники, газовые плиты, встроенная мебель, мойки с измельчителем пищевых отходов, телефонные аппараты, впервые в Москве именно там появились посудомоечные машины. В высотках функционировали централизованные системы кондиционирования и пылеудаления. Собранная пыль отфильтровывалась и сбрасывалась в канализацию, а очищенный воздух из системы попадал на улицу. На кухнях был предусмотрен доступ к мусоропроводу – пожалуй, одно из немногих неудачных решений. Просторные приквартирные вестибюли вмещали в себя комнаты для хранения велосипедов и колясок.
Жилые помещения появились в пяти из семи высоток, например, в боковых флигелях здания МГУ расположены общежитие и квартиры профессорско-преподавательского состава. Полностью жилыми сделали только здания на площади Восстания и Котельнической набережной. В обоих была внедрена концепция закрытой экосистемы для жильцов. Так, в высотке на площади Восстания помимо квартир имелись подземный гараж на 134 места, ателье по ремонту одежды, ателье по ремонту обуви, кинотеатр, парикмахерская, кафе-мороженое, парфюмерный магазин, почта и сберкасса, телефонная станция и самый большой в Москве «Гастроном №15», затмивший «Елисеевский» и гастроном в ГУМе.
Залы продуктового магазина радовали не только богатым ассортиментом, но и интерьером: их украшали колонны, майолика, лепнина, мрамор, полированный гранит, витражи, латунные обрамления и хрустальные люстры. Кстати, витражи в подъездах и залах гастронома выполнил художник Павел Корин из семьи потомственных палехских иконописцев, который также работал над оформлением станций метро «Комсомольская» (Кольцевая линия), «Смоленская», «Павелецкая» и «Новослободская». Само здание было оформлено скульптурами, фресками, мозаиками, лепными розетками и станковой живописью, пол в квартирах и предлифтовых холлах выложили дубовым паркетом.
Заселяли эти безумно дорогие дома не «простыми смертными», а высокопоставленными чиновниками, служащими министерств и ведомств, выдающимися учеными, писателями, актерами... Так, высотку на площади Восстания прозвали «Домом авиаторов» – поскольку при строительстве контролирующей организацией было Министерство авиационной промышленности СССР, немало квартир досталось руководителям авиапредприятий, авиаконструкторам, летчикам-испытателям. В разное время в элитных домах жили балерина Галина Уланова, актрисы Нонна Мордюкова, Фаина Раневская и Клара Лучко, певица Людмила Зыкина, поэты Александр Твардовский, Роберт Рождественский, Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко, конструктор ракетно-космической техники Василий Мишин, ученый-хирург Александр Бакулев.
После смерти Сталина архитектурный курс в СССР кардинально изменился. 30 ноября 1954 года Хрущев обрушился на архитекторов за «преступные» излишества и завышенные сметы, а 4 ноября 1955 года вышло постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Многие архитекторы, работавшие над «сталинскими высотками», были сняты с постов и лишены Сталинских премий, уже начатые проекты замораживались или упрощались. Гостиница «Украина» лишилась скульптур, а высотку в Зарядье вообще решили не строить, позже готовый фундамент использовали при строительстве гостиницы «Россия».
Если бы замысел реализовали в первоначальном виде, то высотка в Зарядье стала бы самой центральной и самой высокой. В 32-этажном здании около Кремля должен был расположиться Наркомат тяжелого машиностроения СССР. А поскольку ее так и не построили, пальму первенства перехватил небоскреб на Воробьевых горах, более 50 лет он оставался самым высоким зданием в Москве и 47 лет – самым высоким в Европе.
