В метро тоже можно встретить свою любовь: о премьере спектакля "Москва. Полный круг"

Куда едем?

"Поезд отправляется. Держитесь за поручни, а если не получается, держитесь за что получится. Не отключайте мобильные телефоны", — примерно так советует голос, имитируя интонации автоинформатора из метро, перед началом спектакля "Москва. Полный круг", премьера которого состоялась накануне, 14 апреля, на "Сцене под крышей" Театра имени Моссовета. Спектакль режиссера Павла Пархоменко — история молодого человека, который ездит по кольцевой линии столичного метрополитена в надежде увидеть девушку, которую однажды случайно встретил и влюбился. Но в вагоны то и дело входят фрики, мешая поверить в достоверность происходящего.

Вокруг столицы

Вначале была пьеса "Полный круг". Ее автор, драматург Александр Архипов, ученик Николая Коляды, а позже Рустама Ибрагимбекова во ВГИКе, уже обращался к теме приключений героя в поезде метро. Пьеса "Подземный бог" (2005), погружавшая в атмосферу екатеринбургского сабвея, выиграла первую премию на конкурсе "Евразия-2005" и на грант правительства Москвы была поставлена на фестивале "Открытая сцена". По приглашению крупной кинокомпании, Архипов — представитель уральской драматургической школы — давно переехал столицу и сейчас работает главным редактором в кинокомпании Сергея Сельянова "СТВ", пишет сценарии и занимается продюсерством. Но тема метро не оставляет.

Его новая пьеса о подземке "Полный круг" вошла в шорт-лист конкурса "Московские истории", который Театр имени Моссовета провел совместно со столичным Департаментом культуры в декабре прошлого года. По названию понятно, что посвятили его Москве. Конкурс стал частью, пожалуй, первой в истории этого театра творческой лаборатории, и к нему добавили открытые режиссерские эскизы-читки пьес. Лучший из них должен был стать полноценным спектаклем на моссоветовской сцене. Но жюри выбрало не один эскиз, а два: "Прощай, любимая" Сергея Решетнева (в постановке Сергея Арониа), премьера которого уже состоялась, и "Полный круг" режиссера Павла Пархоменко.

Главный герой пьесы "Полный круг" — молодой человек, который не может оправиться от потрясения, вызванного смертью матери. Он ездит в метро, где встречает девушку, она ему нравится, но герой не решается подойти. Наконец он преодолевает себя, знакомится с ней, и в его жизни начинается новый период. Режиссер решил дополнить пьесу монологами москвичей и "понаехавших" в первопрестольную. В пресс-релизе театра говорится, что спектакль "Москва. Полный круг" поставлен по мотивам пьесы Александра Архипова и документальных историй жителей столицы, собранных режиссером и артистами театра в технике вербатим (когда спектакль выстроен на дословном воспроизведении прямой речи реальных людей). Павел Пархоменко, как указано в программке, — автор сценической редакции, сценографии и постановщик.

Где хранили морфий?

На электронном табло над сценой одна за другой высвечиваются названия станций: в первом акте поезд движется от Краснопресненской в сторону Павелецкой. На сцене имитация настоящего вагона метро, ряд сидений и поручни. За окнами — пространство для видеопроекций. На станциях двери открываются, входят и выходят молодые люди в привычной нам одежде. Среди них Николай (Дмитрий Подадаев), редактор одного из столичных журналов и главный герой истории. Но это всего лишь массовка, на фоне которой другие актеры разыгрывают бенефисные сценки-номера. Например, Ваня Пищулин, герой самой первой — "Ветер в голове" — залихватски пляшет и пускается вприсядку, демонстрируя отличную хореографическую подготовку. Обаятельный Михаил Филиппов в "Курьере" играет добродушного киргиза из "понаехавших". Но чем больше сценок, тем дальше их герои уходят и от реальности, и от текста в жанре вербатима.

Окончательно сбивает с толку появление врачей и медсестер, они натягивают "антиковидные" костюмы и рассказывают невероятные истории. Например, медсестра застала больного ковидом с исколотыми иголкой венами в помещении, где хранились лекарства, и увидела в его руках ампулу морфия (для тех, кто не в курсе, замечу, что даже в аптеках такие препараты хранятся под замком в специальных шкафах, и ключ только у уполномоченного работника).

Интересно, почему в этой больнице морфий брал кто попало? Медсестра из жалости, словно героиня булгаковского "Морфия", промолчала, а больной умер от передоза. Или еще один перл: врач прятал в подсобку больницы, закрытой на карантин, беременную женщину, носил ей еду, а потом отвез в роддом. Срок беременности, по словам героя, в начале был два месяца. И если история реальна — где, спрашивается, бедная женщина, сидевшая взаперти, мылась или стирала свои вещи?

Зима или лето?

Массовка одета так, словно на дворе холодное московское лето. Но тут шамкающие старушки из сценки "Барахольщицы", больше похожие на Феклушу из "Грозы", появляются в зимних пальто. На одной даже меховая шапка, обвязанная пуховым оренбургским платком, модная в прошлом столетии. У каждой свой говор, а их диалог — квинтэссенция театральных штампов "старушечьих ролей": они расскажут о прошлом и о покойных супругах, помянут нечистую силу, дружно перекрестятся, а перед уходом еще и споют нечто энергично-русское. Заметно, что актрисы, возможно, опираясь на вербатим, сочиняли кто во что горазд, стараясь сделать своих героинь поэффектнее.

Начинаешь думать, что все фрики метрополитена — болезненная фантазия или сон Николая, уставшего ездить по кольцу. Но нет, сон будет чуть позже, в нем "роуд-муви" по кольцевой повстречается с тюзовским утренником: в приглушенном зеленовато-синем свете появятся актеры, надевшие на головы маски коровы, козла, обезьяны и других существ и будут произносить невразумительно-пророческие фразы. Постановщик подмял под себя и автора сценографии: видеопроекции за окнами вагона иллюстрируют то, о чем говорится: в "Курьере" там портреты киргизского семейства, рассказ врачей, как они снимали селфи, сделав себя космонавтами, сопровождают кадры безвоздушного пространства.

Полный хэппи-энд

Герои "документальных" сценок на Николая никак не влияют, иногда он исчезает, оставив коллегам пространство для бенефиса. Непонятно, почему этих эпизодов 11, а не 12, 9 или 8? Названия станций то появляются на табло, четко обозначая путь, то исчезают, и, возникнув после паузы, обозначают движение в другом направлении. Да и главный герой порой ведет себя странновато. Например, пытаясь сесть рядом с любимой девушкой, которую отделяют от него два пассажира, он падает вместе с рюкзаком на первого до тех пор, пока тот не уйдет. А затем он избавляется от второго, поливая и его, и любимую девушку водой из бутылки. Актеры, играя, стараются изо всех сил, демонстрируя энергию, характерность и умение преображаться почти до неузнаваемости.​ Но выглядит это неестественно и не соответствуют современной эстетике, заданной режиссером в самом начале.

"Москва. Полный круг" заканчивается полным хэппи-эндом. Николай садится рядом с девушкой и надевает ей на голову свои наушники. Она улыбается, после чего герои зачем-то пожимают друг другу руки. В финале по табло пробегут строчки вопросов, последним будет философский — "Куда мы едем?", который хочется задать режиссеру Павлу Пархоменко. 

Чтобы устранить огрехи, а порой и явные провалы в "вербатимах" и в истории "по мотивам", режиссеру стоило бы поработать с профессиональным драматургом. Например, с тем же Архиповым, который сказал мне, что видел только перечень персонажей документальных сцен и до премьеры не слышал, что они говорят. Тот текст, что слышат сейчас зрители, по словам, Пархоменко, до сих пор дописывается, переписывается и окончательный вариант будет готов только к 16 апреля.

Ольга Романцова