«В Москве много хорошего, но люди уже не те». Известный писатель о случившихся с Москвой переменах
Соавтор сценария фильма Алексея Германа «Хрусталев, машину!» и сериала «Рублевка live», автор и телеведущий программы «Кухня без секретов», писатель и журналист Анатолий Головков уже несколько лет живет в Израиле, но приезжает в Москву, в которой прожил 54 года, при первой возможности. Специально для «Мосленты» он рассказал о столице своего детства, сравнил тех и нынешних москвичей, рассказал о плюсах и минусах случившихся в городе перемен, а также поностальгировал по шумным пивным, театралкам в пенсне, «великим старикам» и грибам в лесу. Ниже — его монолог.
О детстве
В Москве я прожил в общей сложности 54 года. Родился в 1945-м, в роддоме на Большой Калужской улице, а спустя несколько дней оказался в нашей квартире, точнее — в двух наших комнатах, полученных дедом, сотрудником Академии наук.
Москву того времени я помню прекрасно и все время о ней пишу. Помню, как в начале 50-х бабушка на 28-м автобусе возила меня в центр, чтобы лечить от заикания. Помню Нескучный сад, по которому можно было пройти прямо до нашего двора. Помню, как заливали каток в парке Горького. Я любил этот город. Но в возрасте девяти лет переехал в Ригу.
Фото: А. Агапов / РИА Новости
О Риге
Рига… Ее я тоже очень люблю. Я жил там и до армии, и после. Был музыкантом, занимался джазом, играл по ресторанам. Но там же, в Риге, я почувствовал, что мне нужно менять профессию, потому что… Не работать же всю жизнь в кабаках! Я представлял себя седым, с трубой и грустил. И тогда же попытался поступить в местный Полиграфический институт, однако провалил немецкий язык. Целый год после этого я занимался им с женщиной, долгое время служившей в разведке и жившей в Германии. И в итоге поступил, проучившись в этом вузе два года — на отделении журналистики при филфаке.
Что для меня Рига? Юность. Кафе. Молодежь. Первые заметочки в газете «Латвийский сапожок». Это друзья и однокурсники. Все было замечательно, кроме одного — здесь совершенно не было работы для журналиста. И я стал думать о переезде обратно в Москву.
О москвичах
Я приехал в Москву с большим желанием перевестись на журфак МГУ. И декан факультета Ясен Николаевич Засурский, к которому я пришел, дал на это свое согласие, разрешим мне перейти на третий курс вечернего отделения… Это было замечательное время! Со мной учились замечательные ребята, многие из которых стали звездами журналистики. Но были и сложности: трудности с жильем, с работой, так что мне пришлось идти и писать тексты для многотиражной газетки «За строительные кадры!» Ну и, чтобы вы понимали: за семь лет я сменил 17 съемных квартир, жил на Пятницкой, на Алексеевской, на Арбате, на юге и на востоке города.
Фото: Владимир Вяткин / РИА Новости
Чувствовал ли я себя на тот момент настоящим москвичом? Конечно! Я вообще москвич в четвертом поколении, поэтому и очень переживаю за коренных, которых стали потихонечку — еще в годах 70-х — выселять за пределы Садового кольца в спальные микрорайоны, названные в честь деревень, на месте которых они возникли. Так что теперь дети жителей Арбата владеют квартирами где-то в Орехове-Борисове или Бибиреве. Именно так и была разрушена моя Москва, о которой я совсем недавно написал роман «Гардеробщик».
Вместо этой Москвы появилась другая Москва, которую я уже плохо знаю, потому что был в ней в последний раз в 2017 году. В ней есть много хорошего: уют, плитка, вкусная еда, потрясающий сервис. Мой Нескучный сад теперь украсили и вычистили, а раньше тут были сплошные бомжи и пьяницы. Везде теперь газоны, качели. Но люди… Люди уже не те. Да и стало их в городе слишком много за счет приезжих.
О еде
Я много пишу про еду в своем блоге, но не только. Я выпустил про нее несколько книг, в журнале Burda адаптировал под советскую действительность заграничные рецепты, был автором и вел программу «Кухня без секретов» на каналах «2х2» и «Россия». Но если спросить у меня, с каким блюдом ассоциируются у меня те годы… Готовить-то я начал с голодухи и от безденежья, потому что быстро вычислил, что готовить еду самому куда дешевле, чем покупать ее в магазине или ходить по кафе и ресторанам. Видимо, у меняя были некоторые кулинарные способности, потому что уже совсем скоро я начал кормить и своих московских друзей. Чем? Моим любимым было чучанга баранья из мяса, картошки и всяких травок с перчиком под сырно-сметанной «крышкой». Все это запекалось, ребята приносили водку…
О людях
Москва стала для меня школой культуры и профессионального роста. Но были здесь люди и из совершенно другого круга, сумевшие перевернуть мою жизнь. Таким человеком стала, например, моя соседка по квартире — она читала мои первые рассказики, учила английскому языку, да и просто общаться с ней было невероятно интересно.
Но были и другие — режиссер Алексей Герман, с которым мы вместе работали над сценарием фильма «Хрусталев, машину!», поэты Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский, писатель Юрий Мамлеев, Булат Окуджава. Мне дико повезло встречаться со всеми этими людьми. Они слушали мои песни, читали мои стихи, правили мои строчки. Да и просто я сидел с ними за столом многие годы, встречал с ними 9 Мая. Сейчас, переехав в Израиль, я ощущаю без всех этих людей какую-то осиротелость.
Кадр: фильм «Хрусталев, машину»
О переезде
К 2016-му Москва изменилась уже очень сильно. С одной стороны, она стала очень комфортной, городом, где уже нужно думать, где можно выпить и закусить. С другой, произошли и печальные изменения. Ну где еще, скажем, люди боятся полицию? А еще ей явно не хватает сердечности. В чем причина этого? Наверное, в том числе и в том, что изменились сами москвичи — как со временем меняется население любых мегаполисов. Но вот что мне больше всего бросается в глаза: раньше, приехав в Москву, скажем, на Курский вокзал, можно было выйти на улицу и спросить у любого человека, как пройти туда-то и туда-то. И тебе начинали отвечать таксисты, продавцы цветов, случайные прохожие, предлагая кучу самых разных маршрутов. Теперь все эти люди куда-то поисчезали. Даже поумирали, наверное. И похоронили их не на Ваганьковском кладбище, а уже даже где-то за границами Москвы. А где эти старые московские квартиры с чаем, печеньками и книгами до потолка? Где абажуры и знающие несколько языков старики с ласковыми руками? Где московские старухи-театралки с пенсне? Все это куда-то исчезло, точнее, растворилось в новой действительности.
Фото: страница Анатолия Головкова в Facebook
Хотя, конечно, больше всего я испытываю ностальгию по своей старой записной книжке, полной телефонов тех людей, которым уже нельзя позвонить, чтобы поговорить, почитать свои стихи, обсудить новую книгу и послушать потрясающие истории про ту Москву, которую я и сам не знал.
О тоске
Мои предки жили в Лефортове, в бараке. Бараков этих уже давным-давно нет, но к этому району я по-прежнему испытываю теплоту. Зато очень не люблю район Электрозаводской, хотя именно там родился мой сын. Мне безумно жаль Автозаводскую, потому что пока там был завод ЗИЛ, там все было стройно, красиво и осмысленно…
Фото: Екатерина Матюшина / Коммерсантъ
Но, нет, то, что мне не нравится в городе, — совсем не причина моего переезда. И не московская погода. Мне просто захотелось изменить свою жизнь, причем в стране, где одна из главных идей — собраться и сделать эту страну лучше. Большая же часть москвичей если что и строит, то свою личную жизнь. Да и не москвичи тоже. Хотя семья — это тоже, конечно, прекрасно…
Знаете, что? Я очень скучаю по Москве! По вот этому — мягкой осени, когда можно пойти в лес за грибами, по русскому языку, по пивнушке, в которой можно просто постоять и послушать чужие разговоры, по сыну с семьей, по своим друзьям, по Арбату, где тоже жил. Надеюсь, мне все же удастся приехать сюда еще не раз.