США нужно вырастить новый внешнеполитический «Пузырь» — Foreign Affairs

Термин «Пузырь» (the Blob) в оборот ввел бывший советник по вопросам национальной безопасности Бен Родс, пытавшийся описать воинственно настроенные вашингтонские элиты, которые он винил за срыв внешнеполитического курса бывшего президента США Барака Обамы. С тех пор этот термин стал жить своей жизнью, появляясь в книгах и статьях, а также став причиной тысяч споров в социальной сети Twitter. Со временем «Пузырь» стал синонимом внешнеполитического сообщества Вашингтона. Для некоторых он стал поводом для гордости, но в большинстве случаев к нему относили тех, кто занимал наиболее видные позиции в американской власти на момент наиболее значительных провалов США после холодной войны, пишет научный сотрудник по вопросам обороны и внешней политики в Институте Катона и член Совета по международным отношениям Эмма Эшфорд в статье, опубликованной 29 мая в Foreign Affairs. Есть те, кто защищает «Пузырь», утверждая, что в целом внешняя политика США в последние десятилетия была успешной. Если же отказаться от мудрости «Пузыря», страну ждут катастрофические последствия, о чем свидетельствует дилетантский подход президента США Дональда Трампа к вопросам внешней политики. По их мнению, «Пузырь» не проблема, а решение. Они ошибаются: по большей части члены этого «Пузыря» склонны придерживаться узкого набора взглядов на глобальную роль США, изображая излишнее радужную картину последних нескольких десятилетий внешней политики США. Их мировоззрение, каким бы распространенным оно ни было, нельзя путать с компетентностью. Тем не менее такое смешивание стало возможным из-за самого термина «Пузырь». Для тех же, кто по-настоящему хочет изменить зарвавшийся и милитаризованный курс внешней политики США, наилучшим подходом было бы не навешивать ярлыки, а приступить к работе по замене существующего внешнеполитического консенсуса и его приверженцев чем-то более подобающим. Несправедливый рынок Очень легко представить внешнеполитический истеблишмент США как оторванную от реальности, погрязшую в групповом мышлении клику, стремящуюся подавить любого, кто ставит под сомнение устоявшиеся версии событий. Безусловно, такой образ не совсем соответствует действительности: «Пузырь» нельзя считать монолитным, и даже ряд шагов, которые на начальных стадиях пользовались широкой поддержкой, например, вторжение в Ирак и расширение НАТО в Восточной Европе, критиковались внутри самих внешнеполитических кругах Вашингтона. Тем не менее большим преувеличением будет сказать, что в США процветает «рынок внешнеполитических идей». На протяжении многих лет фундаментом консенсуса в Вашингтоне был воинственный интернационализм, согласно которому США, действуя в качестве мирового жандарма, должны стремиться решать каждую глобальную проблему, тогда как любой плохой результат вызван недостаточным вмешательством и «лидерством» Вашингтона. Вопросы обсуждаются, но исключительно в определенных рамках: вполне нормально утверждать, что расширение НАТО было ошибкой, но не дай бог предположить, что само НАТО больше не служит американским интересам, хотя Вашингтон несет на себе непропорциональное бремя обороны и может оказаться втянутым против своей воли в конфликты от лица самых молодых членов альянса. Можно обсуждать вопрос того, следует ли США «вести с Ираном переговоры или же выжать его как лимон». Но едва ли того, что предположит то, что за исключением ядерного оружия, Исламская Республика не представляет реальной угрозы для США, ждет теплый прием. На протяжении многих лет шли самые ожесточенные дебаты о том, следует ли администрации Обамы пойти на военное вмешательство против правительства сирийского президента Башара Асада. Тем не менее даже те, кто выступал против такого шага, поддерживали прямые поставки оружия мятежниками и нанесение ракетных ударов в качестве инструмента сдерживания Дамаска от применения химического оружия. Мало кто предлагал вообще ничего не делать. Столь же монотонно проходят дискуссии об оборонном бюджете: когда Центр стратегических и бюджетных оценок попросил ряд аналитических центров составить идеальные, с их точки зрения, стратегии и проекты бюджета Пентагона, лишь один из них выступил с бюджетом меньшим, чем предлагали в Белом доме. Сторонники статус-кво часто указывают на важность дебатов, сразу же начиная клеймить тех, кто с ними несогласен, «изоляционистами». Рамки играют не последнюю роль: они негативно сказываются на дебатах, отчасти потому, что игнорирующие их рискуют быть заклейменными в качестве последователей Трампа. Кто бы хотел открыто заявить о том, что США должны попытаться улучшить отношения с Россией, если бы это означало то, что тебя примут за сторонника расистской и женоненавистнической администрации? Раскольники могут поплатиться и карьерными перспективами: если дебаты проходят в определенных рамках, молодые эксперты — которые с наибольшей вероятностью смогут воспринять новые идеи — могут столкнуться с непреодолимыми преградами на своем карьерном пути, если они выйдут за эти установленные рамки. Признание ошибок По мнению защитников «Пузыря», его критики преуменьшают не только внутреннюю разнородность этого сообщества, но и его достижения. Послушать их, так получается, что благодаря большой стратегии взаимодействия Вашингтона, которую он проводил с конца холодной войны, в мире установились стабильность, мир и процветание, которые лишь иногда прерывались «непродуманными и плохо проведенными» вмешательствами в таких странах, как Ирак. Хаос же, который поглотил мир на сегодняшний день, утверждают они, является результатом того, что Трамп отказался от этой стратегии. Тем не менее такая картина как минимум неверная. Двухпартийный консенсус в вопросах внешнеполитического курса, который сформировался на конец XX столетия, стал не просто продолжением успешной стратегии США холодной войны. Такая стратегия и связанная с ней военная мощь, которые были крайне необходимы в борьбе против такой враждебной супердержавы, как Советский Союз, оказались непропорциональными после того, как эта угроза исчезла. Тем не менее Вашингтон направил свою непререкаемую силу во время своей неоспоримой гегемонии на серию крестоносных миссий, от «двойного сдерживания» на Ближнем Востоке до гуманитарных вторжений на Балканах и Центральной Азии. Кульминацией же этому стало буквально глобальная борьба с терроризмом. В результате на ветер была выброшена большая часть их военного и политического превосходства. Говорить о том, что военные вмешательства США «были проведены неправильным образом», — значит преступным образом преуменьшать их влияние. Например, война в Ираке 2003 года, нарушившая баланс сил на Ближнем Востоке на целое поколение, создала условия для появления террористической группировки «Исламское государство» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). То же самое можно сказать о «гуманитарном» вторжении в Ливию, приведшем к гражданской войне. Этот конфликт продолжается и сейчас, становясь причиной массового распространения стрелкового оружия по всему региону. Даже вторжение НАТО 1998 года в Косово, по вопросу которого почти нет расхождений, в серьезной степени ухудшило отношения США и России и почти стала причиной столкновения войск обеих стран. Некоторые могут сказать, что «Пузырь» вынес для себя уроки. Всё же Вашингтон не пошел на широкомасштабные вторжения в Крыму и в Сирии. Тем не менее мало кто с самого начала говорил о том, что США должны начать войну с РФ из-за Крыма, тогда как небольшое по характеру вмешательство в Сирии США носило столь же разрушительный характер. В одном крайне памятном случае подготовленные Пентагоном и ЦРУ боевики стали сражать друг с другом. Те, кто защищает статус-кво, справедливо указывают, что нельзя сводить внешнюю политику США после холодной войны лишь к таким провалам, как Ирак и Ливия. Тем не менее даже у менее воинственных дипломатических шагов Вашингтона были столь же плачевные последствия. Прежде всего на ум приходит расширение НАТО, а также поддержка США «цветных революций» в Восточной Европе и «на Кавказе». Они никак не поспособствовали продвижению демократии, лишь обострив отношения США с РФ и КНР. Затем не стоит забывать об экстерриториальных санкциях, введенных Белым домом против Ирана, Северной Кореи, России и других стран. Из-за этих запретительных мер многие близкие сторонники США решили защитить свои компании и пойти на размежевание с американской валютой. Критики могут утверждать, что на эту крайность союзников США подтолкнула некомпетентность Трампа. Однако его администрация использует инструменты, популяризованные и отточенные во время правления Джорджа Буша — младшего и Обамы. Утверждение о том, что отказ США от мирового лидерства является истинной причиной этих неудач, — иными словами, что мир стал бы лучше, если бы Вашингтон активнее вмешивался в дела других стран, — не выдерживает критики. На Ближнем Востоке сегодня развернуты 80 тыс. американских военнослужащих, тогда как в 1990-х годах это число составляло около 20 тыс. В целом же за пределами США находится 230 тыс. военнослужащих по сравнению с 300 тыс. на момент окончания холодной войны. Американские военные участвуют в вооруженных конфликтах по меньшей мере в 14 странах, авиаудары и удары с помощью беспилотников наносятся ими еще в семи государствах. В 2019 году на оборону было направлено 3,4% ВВП страны, притом что в других наиболее индустриально развитых демократиях этот показатель не достигает и 2%. Поэтому смехотворным является заявление о том, что США уходят с мировой арены. Некоторые утверждают, что благодаря либеральному интернационализму удалось обеспечить длительное сохранение мира и в целом благоприятное развитие мировых процессов. Безусловно, есть справедливость в том, что другие стратегии могли бы показать себя ничуть не лучше. Тем не менее если судить с точки зрения поставленных в его рамках целей — мир, основанный на правилах миропорядок и сохранение американской гегемонии, — либеральный интернационализм во многом провалился. Несмотря на почти повсеместное присутствие американских военных, Вашингтону не удалось не допустить появления равного себе по силе конкурента, о чем свидетельствует Китай. Число глобальных конфликтов находится на самой высокой с 1975 года отметке, тогда как, по оценкам правозащитной организации Freedom House, на протяжении последних 14 лет происходит ослабление политических прав и гражданских свобод. В то же самое время так называемый основанный на правилах международный миропорядок оказывается хрупким как стекло, и не в последнюю очередь потому, что его ослабила постоянная череда таких нарушений со стороны Вашингтона, как вторжение в Ирак, применение беспилотников и внесудебные ликвидации неугодных лиц. Почти по каждому внешнеполитическому показателю США сегодня показывают себя хуже, чем в 1991 году. Новое поколение На фоне таких достижений очень легко винить экспертов. Тем не менее нельзя не согласиться с теми, кто говорит об опасности отказа от мнения компетентных людей. Для этого достаточно обратить внимание на администрацию Трампа, советник которого Питер Наварро — чьи публикации изобилуют выдуманными цитатами его Альтер эго — подталкивает США к торговой войне с Китаем. Проведение переговоров по критически важным вопросам делегировано дочери президента Иванке с предсказуемо смехотворными последствиями. И чем меньше говорится о плане ближневосточного урегулирования зятя Трампа Джарада Кушнера, тем лучше. Родс не говорил о том, что во главе внешней политики США должны стоять дилетанты, напротив, он утверждал, что внешнеполитическое сообщество США слишком негибкое и не хочет принимать во внимание новые идеи, как например, нешаблонный шаг Обамы, который пошел на некоторое сближение с Ираном. Те же, кто поддерживает «Пузырь», уверяют, что отказ от либерального интернационализма равнозначен отказу от компетентности. Тем не менее не все эксперты считают США «незаменимой страной», некоторые из них придерживаются необходимости сдержанности, хотя таких и меньше. Такое изобилие некомпетентных людей в администрации Трампа вызвано не тем, что он поставил под сомнение статус-кво во внешней политике. Глава Белого дома не смог набрать в свою команду экспертов потому, что одни способные люди не могут по этическим соображениям служить в его администрации, другим же из-за их критики действующего президента на эту службу доступ закрыт. Вне администрации всё больше экспертов моложе 35 лет, которые своими глазами видели ошибки войн в Афганистане и Ираке, а также на себе прочувствовали провалы внешней политики США после холодной войны. Как и многие представители их поколения они считают, что США должны активнее содействовать сотрудничеству по целому ряду вопросов и в меньшей степени полагаться на военные вмешательства. Некоторые считают более важным международное взаимодействие по вопросам борьбы с изменением климата, другие выступают за укрепление связей США и ЕС для обеспечения противовеса усиливающемуся Китаю. Есть и такие, кто говорит о необходимости небольшого военного присутствия для обеспечения безопасности страны, а также выступает за более активное оказание помощи и гуманитарное сотрудничество. Говорить о том, что «Пузырь» — это единственное, на что можно положиться, удобно для тех, кто разделяет нынешний консенсус. Тем не менее так создается опасная дихотомия: если указывать на то, что компетентность и воинственный либеральный интернационализм — это одно и то же, альтернативой этому будет лишь трамповская некомпетентность. Такая аргументация служит лишь интересам провальной внешней политики и тех, кто за ней стоит. Тем не менее если полагаться на такой плохо определенный термин, как «Пузырь», даже критики существующего статус-кво несознательно подкрепили этот ложный нарратив. Для тех же, кто стремится к реформированию внешней политики США, лучше всего отказаться от неологизма Родса. А вместо того, чтобы критиковать «Пузырь», реформаторам стоит заменить его.