Провал переговоров в Дохе: что будет с нефтью и с рублём?

Мировые цены на нефть резко снизились, после того как безрезультатно завершился саммит нефтедобывающих стран в столице Катара Дохе. Крупнейшие производители нефти намеревались подписать соглашение, ограничивающее нефтедобычу на уровне января, но переговоры закончились полной неудачей. В результате сегодня в первые минуты торгов на Лондонской бирже ICЕ цена на нефть марки Brent снизилась почти на 7%, до $40,16 за баррель. Почему провалились переговоры в Дохе? Что все это значит для мирового рынка нефти, для ОПЕК и для России? Ведущий программы "Пятый этаж" Александр Баранов обсуждает эту тему с востоковедом Еленой Супониной и Михаилом Субботиным, старшим научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений РАН. Загрузить подкаст передачи "Пятый этаж" можно здесь . Александр Баранов: Всем нам известно, что подписание соглашения в Дохе сорвалось из-за того, что Саудовская Аравия не захотела его подписывать без Ирана. Вопрос, на который нет ответа, - почему саудовцы изменили свое решение буквально за ночь, как сказал министр энергетики России Александр Новак. Еще в субботу участники саммита на что-то надеялись, а в воскресенье стало ясно, что шансов нет, что в принципе удивительно, поскольку Саудовская Аравия знала и раньше, что Иран не собирается ограничивать добычу нефти, пока не наберет свои четыре миллиона баррелей в сутки, которые у него были до введения санкций. Невольно в голове возникают три конспирологические теории: первая - саудовцы хотели подписать соглашение без Тегерана, но их уломали в последний момент не подписывать; вторая - саудовцы не хотели подписывать без Ирана, но их уломали подписать, поэтому они пообещали, но все-таки передумали; третий вариант - все знали с самого начала, чем все это закончится, но вели разговоры о каком-то мифическом соглашении хотя бы просто для того, чтобы на время - на пару-тройку месяцев успокоить рынок и как-то хоть временно приподнять цену. Эта теория, на мой взгляд, имеет под собой какие-то основания, поскольку, как говорят эксперты, на этих разговорах об обреченном на провал соглашении Россия заработала ни много ни мало дополнительно два миллиарда долларов с февраля, поскольку нефть поднялась тогда на пять долларов, а Россия продала 400 миллионов баррелей с 16 февраля. Давайте послушаем, что думают наши эксперты по этому поводу. Михаил Александрович, я представил три теории человека, совершенно не разбирающегося в нефти, но с точки зрения здравой логики. Что может еще произойти, как вы объясняете все эти кульбиты? Михаил Субботин: Поскольку я не политолог, то про заговоры - это не совсем мое. Мне кажется, что вся эта история, затеянная с подписанием некой декларации, с самого начала не предполагала, что произойдут какие-то радикальные изменения на рынке. Сама по себе декларация означает, что это некая договоренность о намерениях. Плюс еще я бы отметил три фактора декларативности. Предполагалось заморозить уровни добычи на очень высоком январском уровне, когда и без того было ясно, что рынок переполнен. Второе - это то, что изначально не было одного из ключевых игроков даже ОПЕКовского - Ирана, не говоря о том, что там за кадром постоянно, незримо присутствовал сланцевый игрок - американский. Последнее - это то, что без Ирана не было контроля за исполнением, то есть даже если бы о чем-то договорились, то в принципе это не жесткое решение, а некая джентльменская договоренность. А.Б.: В чем тогда смысл, зачем вообще об этом говорить, если все участники рынка, которые занимаются нефтью, понимают, что в любом случае они не стали бы больше добывать. Есть соглашение, нет соглашения - не будут они сейчас больше добывать, некуда это продавать. Зачем тогда вообще разговоры об этом? М.С.: Такая договоренность была бы хороша тогда, когда рынок проваливался, когда он падал ниже 30 долларов. Когда он потихонечку отрос больше 40 долларов, то совершенно не понятно, зачем было обнадеживать игроков на рынке, что сейчас еще о чем-то договоримся. Последующее разочарование на самом деле хуже, чем если бы просто никакой встречи не было. Такая попытка сыграть в некую скоординированную политику, а потом выясняется, что даже минимальные условия какой-то координации стороны не в состоянии обеспечить. А.Б.: Я читаю сейчас какие-то отзывы: эксперты говорят уже даже о том, что ОПЕК подписал себе смертный приговор. Это просто конец ОПЕК, потому что они продемонстрировали полную несостоятельность и неумение хоть о чем-то договориться на нынешнем рынке. М.С.: Я считаю, что это некие журналистские игры, потому что ОПЕК таких приговоров себе наподписывала за свою жизнь много, и тем не менее благополучно живет. Во-вторых, проблема в том состоит, что тут был не только ОПЕК. Тут были еще пять стран, которые не входят в ОПЕК: Россия, Азербайджан, Казахстан, Мексика, Оман, - и не было некоторых ключевых игроков, типа Ирана и американцев, и многих других, которые, собственно, и составляют мировую добычу и экспорт. Мне кажется, что здесь ОПЕК в некотором смысле полагается на общее развитие экономики, на соотношение спроса и предложения. Она ведет себя примерно, как пешеход на переходе: когда зажигается красный свет, то пешеход в принципе не переходит, он просто подчиняется правилам дорожного движения. Это не значит, что пешехода нет, просто он не кидается под машину. Примерно так же ведет сейчас себя ОПЕК. Она считает, что соотношение спроса и предложения таково, при котором вмешательство не нужно. Оно, может быть, нужно было, когда была паника и цена падала ниже 30. Потихонечку рынок начал расти. Получается так, что если рынок падает ниже 30, то это всем плохо, если он вырастает выше 40, то начинают подключаться, возвращаться на рынок американские сланцы, за 50 - им совсем прилично, за 60 - совсем хорошо. Начинается переполнение рынка. Поэтому рынок болтается в коридоре 30-50 с тяготением к 40 долларам. Примерно такое было соотношение. А.Б.: Может быть, дело все-таки не в рыночных ценах, а в том, как изменился сам рынок нефти? Много говорят о том, что эпоха хоть какого-то контроля со стороны ОПЕК прошла безвозвратно, потому что появилась сланцевая нефть, США теперь играет огромную роль в определении цены, и есть другие игроки, что теперь ОПЕК просто не может это контролировать, тем более Иран, как засланный казачок внутри ОПЕК, полностью разрушает все это изнутри. М.С.: Так всегда было, всегда, когда начинался кризис - и в 98 году, и в 2008 году, и много раз до этого - в каком-нибудь 72 году, - когда были низкие цены, ОПЕК пыталась еще в 71 году провести. Есть история эмбарго: эмбарго несколько раз пытались провести до 70-х годов, и они не получались. Когда не получается у организации, то говорят, что она ни на что не способна. Как только у нее что-то получается, говорят, что она всесильна. В этом диапазоне постоянно обсуждается роль ОПЕК на нефтяном рынке. У нее совершенно определенная роль: она координирует этот рынок, старается как-то сбалансировать, выступает с профессиональными оценками будущего этого рынка. На надо просто преувеличивать ее значение, тогда не будет таких тяжелых разочарований. Самое смешное, что те же самые люди, которые говорят о том, что ОПЕК умерла, говорят: "Вдруг следующая встреча ОПЕК в июне Москве состоится, ОПЕК обо всем договорится, и все наладится". А.Б.: Не думаю, что такие разговоры после этой встрече в Дохе возникнут. Хотел напомнить о системе квотирования ОПЕК: еще были квоты до 2015 года, которые ОПЕК с помпой объявил, - и никто их не выполнял. М.С.: Это не сильно дисциплинированная организация. Сейчас, например, под впечатлением этой катастрофы, которая произошла, много обсуждается, что надо организации менять правила игры, что надо голосовать не единогласно, а большинством. Но это предполагает совершенно другой уровень интеграции, это просто невозможная вещь, потому что под эти условия завязаны бюджеты очень разных стран. Принять на себя обязательства, что за тебя будут решать проблемы твоего национального бюджета, - это похлеще, чем координация в рамках Европейского союза. А.Б.: Согласен с вами. Поразительная вещь, когда подумаешь, что проблемы российского бюджета решают во многом отношения между шиитами и суннитами в мире. Кто бы мог подумать об этом еще недавно? Давайте подключим к нашему разговору Елену Супонину, которая у нас большой специалист в этом деле. Мы говорим о том, что рынок всем сейчас руководит, и рыночные вещи решают все эти вопросы. Но все-таки там, где есть Саудовская Аравия, Иран, политические вопросы тоже имеют огромное значение. Мы видим опять, что эти два заклятых нефтепроизводителя не смогли договориться снова. Насколько в принципе серьезную роль играют политические разногласия, которые можно назвать историческими, религиозными, идейными - какими угодно, насколько они могут превалировать над экономическими соображениями, соображениями здравого смысла, насколько серьезно это противостояние между двумя державами в регионе? Елена Супонина: Когда мы находимся на Ближнем Востоке, то мы сразу ступаем на очень зыбкую почву, где надо ждать любых неожиданностей. С этой точки зрения любые неожиданности на Ближнем Востоке вполне ожидаемы - такой каламбур. Сначала отвечу на ваш вопрос, поставленный в начале передачи, - какая из трех версий кажется более вероятной: то ли саудовцы за ночь взяли и передумали, то ли еще что-то, может быть, заговор сыграл свою роль? Я считаю, что третья версия ближе к истине: никто не был уверен до конца, что министры договорятся. Разговоры о том, что саудовцы передумали за ночь, появляются, наверное, в качестве оправдания присутствия тех или иных чиновников на совещании, которое не возымело успеха. На самом деле никто решение не принимал, министры собирались в Дохе как раз для того, чтобы еще раз все обсудить и принять то или иное решение. Они приняли то, которое снова взбудоражило рынки и обвалило рубль, но саудовцы всегда говорили о том, что они не хотят терять рынки сбыта своей нефти, и если выбирать между потерей рынка и ценой, то лучше они будут жертвовать ценой на нефть. Разногласия между Ираном и Саудовской Аравией очень серьезные. Уже неоднократно эти две страны становились на грань горячей войны. Они ведут опосредованные войны, то, что называется "proxy wars" в регионе Ближнего Востока. Так происходит в Йемене, так обстоят дела в Сирии. Этот фактор нельзя не учитывать. К тому же в Сирии в последние дни обостряется обстановка. Там, несмотря на декларируемое перемирие, сейчас происходит концентрация войск противоборствующих сторон возле Алеппо. Это ключевой город на севере Сирии. В его удержании силами оппозиции заинтересованы как Саудовская Аравия, так и Турция. Иран, конечно, заинтересован в том, чтобы этот город взяли обратно правительственные войска. Эта тревожная ситуация вокруг Алеппо совпала с консультациями по нефти, и это сыграло какую-то роль в том, почему саудовцы сейчас приняли это решение. Им не нужен сильный Иран, они не хотят принимать какие-то решения, которые могут повысить цену на нефть, чтобы тем самым пополнить бюджет Ирана и России, с которыми Саудовская Аравия отнюдь не согласна по тому, что происходит в Сирии. Еще пару слов об организации ОПЕК. Я не совсем согласна с нашим собеседником, что ОПЕК всегда претерпевала такие кризисы, а сейчас только очередной из них. На самом деле это наиболее серьезный кризис за всю историю существования ОПЕК. В том, что ОПЕК превращается в слабую малоэффективную организацию, согласны сейчас очень многие. Где-то три года назад я начала говорить о том, что ОПЕК не будет принимать эффективных решений. 13 лет назад мне доводилось общаться в пригороде Лондона с легендарным Заки Ямани - бывшим министром нефти Саудовской Аравии, одним из руководителей ОПЕК, который уже тогда мне сказал, - как в воду глядел, и его слова были пророческие, - что эта организация лет через 13-15 потеряет свою эффективность, и что эра нефти в принципе заканчивается так, как когда-то в древние времена закончилась эра камней, потому что камни перестали быть нужны в таком количестве и для определенных целей. Эра нефти, - многие это говорят сегодня, - подходит к концу. А.Б.: Саудовцы после этого саммита в Дохе, кстати, тоже заявили о том, что эра нефти заканчивается, как это не странно. Михаил Александрович, вы согласны с этим прогнозом - окончания эры нефти? Что стоит за этими словами? М.С.: Проблема тренда, что называется, и тренд такой, что действительно постепенно углеводороды будут отступать, будут наступать возобновляемые источники энергии, энергии из нетрадиционных источников и так далее. Но есть циклические вещи, есть кризисы. В период кризисов у компаний возникает масса проблем, и они обычно отпускают на свободу свои филиалы - покупай, где дешевле, продавай, где дороже. Примерно то же самое происходит и с рынком, где собрались такие крупные нефтяные игроки. Они ищут свое место на рынке, подстраиваются под рынок, понимают, что они пережили благоприятные годы, и терпели потребители, стиснув зубы: они вынуждены были платить высокие цены. Теперь маятник качнулся в обратную сторону, и теперь терпеть нужно экспортерам-производителям. Ссылка на Ямани очень хорошая в стратегическом плане. Но если мы будем исходить из того, что вероятность смерти ОПЕК примерно такая же, как смерти углеводородов, то ОПЕК еще поживет так же, как еще до пятидесятого года, по крайней мере, будут доминировать углеводороды на энергетическом рынке. А.Б.: Это смерть не скорая, но неизбежная. М.С.: Смерть, наверное, неизбежная, но она еще сильно оттянута. Более того, когда цены на энергетические ресурсы, на углеводороды падают, то спрос на них начинает расти и выясняется, что эта смерть откладывается еще на достаточно длительный период, потому что под это - под дешевые цены - подстраивается экономика, так называемая смена энергосбережения и энергорасточительства. Постепенно мы из периода энергосбережения потихонечку начинаем привыкать к хорошему. Хочу напомнить, что в начале года, когда обвалился китайский фондовый рынок, в то же время Китай активно закупал подешевевшую нефть на рынке. Рынок на это никакого внимания не обращал. Всех потрясло, что Китай может затормозить экономическое развитие, а это означает, что будет низкий спрос на энергию. Это было одним из важнейших факторов падения нефтяных цен в начале года. Что касается действий Саудовской Аравии: 13 часов шли переговоры, стороны могли сохранить хорошую мину при плохой игре, надуть щеки и сказать, что мы все-таки достигли некоторого результата, обсудили, договорились, будем стремиться, но ничего особенного вам не обещаем. В данном случае они разошлись без всякого подписания бумаги, то есть громко хлопнули дверью и объявили скандал на весь мир. Это самое интересное в том, что произошло. В этом смысле действия саудовцев - это некоторая демонстрация, которая, перефразируя известную фразу, показала, что саудовцы настаивают на том, что ОПЕК - это они. А.Б.: Саудовцы мало того, что хлопнули дверью и демонстративно отпустили цену на нефть в свободное плавание, еще к тому же делают довольно агрессивные заявления с точки зрения рынка. Саудовский принц, который занимается нефтью и держит руку на пульсе, заявил о том, что мы можем уже сейчас до 11,5 миллионов баррелей в день поднять производство нефти, через полгода - до 12 миллионов. Довольно агрессивные заявления: вдруг они заявляют, что могут насытить еще больше рынок нефтью. Интересно, сейчас, когда ОПЕК практически отпустила цены в свободное плавание, от кого они теперь зависят, кто теперь становится главным игроком на рынке нефти? М.С.: Игроки все те же на самом деле. Если мы говорим о спросе и предложении, то, с одной стороны, мы должны иметь представление, оценивать экономическое развитие США, Европы, Китая, подтягивающейся по спросу на энергию Индии. С другой стороны, мы должны смотреть, что происходит с основными игроками, насколько быстро будет раскручиваться Иран, в случае, если цена будет переваливаться за 40-50 долларов, что будет происходить с американской энергетикой, каким образом будет происходить ее приспособление к низким ценам, будет ли продолжаться тот стремительный рост эффективности, который был в последние годы, - они заметно снижали издержки. Эта история притормозится, или они будут постепенно приспосабливаться и к такому низкому уровню цен. Понятно, что очень тяжело будет приходиться тем, кто работает с так называемыми "маргинальными" месторождениями - это шельфовые, в первую очередь, северные шельфы, - трудные, тяжелые, дорогие, морские шельфы типа нигерийских, нефтеносные пески Канады. Есть "маргинальные" проекты, которые будут отваливаться и пережидать это тяжелое время, дожидаясь, пока цены поднимутся, и занимаясь поисками новых технологий. А.Б.: Получается так, что из-за того, что существует много таких "маргинальных" проектов плюс шельфовый газ, цена на нефть может быть достаточно стабильной. Как только она будет возрастать выше какого-то показателя, то все эти проекты включаются. Как только она падает, тут же снижается добыча. М.С.: Где-то год назад я назвал это эффектом "ваньки-встаньки", потом в конце года в докладе British Petrolеum этот термин возник снова. Эффект "ваньки-встаньки": он поднимается, когда цена переваливает условно за 50 долларов, и в течение буквально месяца американские нефтяные компании возвращаются на рынок. Более того, многие из них заняли промежуточную позицию - находиться с "наглаженными воротничками". Если сланцевая революция состоит из двух основных компонентов - горизонтальное бурение и гидроразрыв пласта, - то они проводят горизонтальное бурение и не проводят гидроразрыв пласта, ожидая, пока цена поднимется. Частично они экономят на затратах, но готовность выйти на рынок тем самым по времени сокращается. Они постоянно на низком старте. А.Б.: Елена, вы согласны с этим? Е.С.: Я бы добавила к этому, что произошедшее сейчас в Дохе показало, насколько силен спекулятивный фактор. Справедливо было подмечено, что договоренности, которые провалились, на самом деле были странными договоренностями. Это не были договоренности о сокращении добычи, экспорта. Это была попытка договориться о том, чтобы заморозить добычу на январском уровне, который был довольно высоким. Даже этого не получилось, но в преддверии, в предвкушении некоего подобия соглашения рынок начал реагировать, причем очень сильно, - по курсу нашего рубля мы это видели, - цены на нефть пошли вверх. Сейчас они валятся вниз, но если брать реальное производство, то мало, что поменялось. Сейчас на рынок очень сильно влияют одни только разговоры. Спекулянты очень часто реагируют на одни обещания или отсутствие оных. Спекулятивный фактор - это настоящая головная боль сегодняшнего нефтяного рынка. Иногда действия спекулянтов очень трудно предугадать - в каком направлении развернется рынок. Саудовцы показали сейчас, что есть "плохие" парни, как они постоянно говорят. Это иранцы, которые в отличие от всех остальных членов ОПЕК, по крайней мере, большинства, отказываются сотрудничать. Но это тоже не совсем так. Не только иранцы отказываются сотрудничать. Не хотят замораживать свою добычу и ливийцы, и иракцы. Проблема более сложная, но на слуху все время Иран, потому что, как мы уже сказали, политический фактор тоже играет свою негативную роль. Саудовцам важно сейчас показать, что иранцы - плохие, а про своих арабских братьев - иракцев - они стараются говорить поменьше. А.Б.: В Ливии политический фактор сыграл таким образом, что там уже никто не контролирует добычу нефти централизованно, что-то там ограничить невозможно. Михаил, раз уж мы затронули курс валюты, хотелось бы немножко сказать про то, как это все скажется в результате на России, тем более что рубль как-то более нервно, чем другие валюты на это прореагировал. Что ждать россиянам, стоит чего-то ждать или не стоит в ближайшее время? М.С.: Обсуждать будущее валюты - штука неблагодарная. Знал бы прикуп - жил бы в Сочи. Конечно, есть ощущение, что сейчас очень сильно разочарование. Мало кто рассчитывал, что будут приняты какие-то действенные решения, но никто не ожидал скандала, поэтому сейчас очень сильно разочарование - отскок. Это сильно сказалось на валютном курсе, но есть надежда, что, во-первых, это штука краткосрочная, во-вторых, наступает налоговый период, а это значит, что компаниям нужно продавать доллары и покупать рубли, чтобы заплатить налоги. Это тоже будет противодействовать этой всей истории. Есть некоторая надежда, что и нефтяные, и внутренние финансовые налоговые дела не позволят проваливаться рынку, где-то в районе 40 он так и будет болтаться - плюс-минус туда-сюда. Все-таки рынок уже прощупал дно - ниже 30 долларов в начале года, и он вряд ли будет опускаться туда же. Сколь ни сильно разочарование, сколь ни силен напор саудовцев, Кувейта, Ирана и Ирака за место под солнцем, все-таки есть ощущение, что сейчас на это решение какое-то краткосрочное падение, видимо, будет. Вряд ли оно будет таким же глубоким, во-первых, и, во-вторых, оно, наверное, вернется к тем уровням, которые мы имели до Дохи. А.Б.: Александр Новак, министр энергетики, высказал примерно такой же прогноз, сказав, что рынок находится сейчас в равновесии на уровне примерно 40 долларов за баррель.