Латиноамериканское танго втроём: страны региона между США, Россией и Китаем

Минувший год был богатым на события в Латинской Америке. Жесточайший политический и экономический кризис в Венесуэле, где оппозиции не удалось убрать ориентирующийся на Россию и Китай левый режим президента Николаса Мадуро. Несмотря на то, что США и ЕС открыто выступили против Мадуро, признав «исполняющим обязанности» главы государства его оппонента Хуана Гуайдо, вся полнота исполнительной власти осталась в руках президента, которого поддерживает армия. Другой левый лидер, боливийский президент Эво Моралес, в отличие от своего венесуэльского коллеги, не просто лишился должности президента, но и вынужден был уехать. На этой неделе власти Боливии выдали в отношении него международный ордер на арест. В Аргентине на последних выборах в октябре победил «хустисиалистский» (умеренно левый) кандидат Альберто Фернандес. Левый президент удерживается у власти в Мексике, а «кастристская» система правления сохраняется на Кубе. Очевиден раскол Латинской Америки на условно «левые» государства (Мексика, Никарагуа), поддерживающие Мадуро, и «правое» большинство, которое тем не менее не желает допускать открытого доминирования США над южноамериканским континентом. Как найти во всем этом логику? «ЛОВУШКА» ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ Сначала постараемся объяснить снижение популярности левых сил и левоцентристских партий в большей части стран континента. Его вызвали прежде всего, конечно, причины экономического порядка. Латинская Америка в целом — это регион, в высокой степени зависящий от мировой конъюнктуры и цен на сельскохозяйственную продукцию, металлы и энергоносители на мировых рынках. Был довольно успешный для всего региона в целом временной отрезок где-то с конца 2000-х годов и до примерно 2013 года, когда экономика стран Латинской Америки демонстрировала подрастающий ВВП. Шесть лет назад появились признаки стагнации и надвигающегося экономического кризиса. Совокупный ВВП всех стран региона сначала замедлился, а потом и стал падать. Причиной послужило, во-первых, падение спроса на экспорт из стран Латинской Америки (это относится прежде всего к сельскохозяйственной продукции) и мировое падение цен на энергоносители. Если первая тенденция затронула Аргентину, Чили, Боливию и Бразилию, то от второй пострадали страны-экспортеры нефти: Венесуэла, Колумбия и Мексика. Во-вторых, на экономику региона, очень плотно завязанную на торговые связи с Китаем, оказало негативное влияние замедление экономического роста Поднебесной. Падение экономических показателей неизбежно потянуло за собой значительное снижение государственных инвестиций и резкое сокращение социальных программ, которые всегда были коньком «левых» правительств. Например, в Венесуэле ныне покойный президент Уго Чавес гордился тем, что направил прежде утекавшие к мировым нефтяным гигантам доходы от нефтяной отрасли страны в руки бедных: когда нефть стала стоить дороже, удалось реализовать многие социальные программы. Но ни Чавес, ни его преемник Николас Мадуро не смогли диверсифицировать экономику страны, найти новые статьи экспорта. В итоге после падения цен на нефть чавесовская «карета» превратилась в «тыкву» — «испарившиеся» доходы бюджета просто нечем было заменить, кроме печатания новых денег. Результатом стала галопирующая инфляция. В других странах схожие экономические проблемы региона вылились в политический кризис, началось повсеместное наступление на «левый фронт». В такой ситуации левые с их широкой социальной программой и масштабными государственными инвестициями в социальную сферу во время выборов неизбежно оказываются в более уязвимой позиции, нежели правые партии. В программах последних социальные проекты представлены более точечно и требуют меньшего финансирования, что более выполнимо в условиях перманентного кризиса. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КАЧЕЛИ СРЕДНЕГО КЛАССА Кризис ударил не только по бедным, зависимым от государственной помощи. Он привёл еще и к вымыванию среднего класса, что негативно сказалось на доверии к власти и уровне её поддержки населением. Левые и левоцентристские партии — такие, например, как Партия Трудящихся в Бразилии (ПТ), приведшая к власти легендарного президента Луиса Инасиу Лулу да Силва, дважды побеждавшего на выборах 2001 и 2006 годов, стремительно теряли свою популярность у избирателей. Успехи Лулы в расширении среднего класса в Бразилии признавали даже его политические противники. Но когда при его преемнице Дилме Русеф стали падать цены на знаменитое бразильское биотопливо, а над выросшим средним классом нависла угроза «возвращения в бедность», народ охотно поверил обвинениям в преступных действиях в адрес своих недавних кумиров. В августе 2016 года Дилме Русеф был объявлен импичмент, а сам Лула да Сильва оказался в тюрьме — по обвинению в коррупции. Однако резкий скачок инфляции и значительный рост безработицы привели к тому, что вслед за Дилмой после массовых протестов президентский дворец был вынужден покинуть и избранный летом 2016 года представитель правых Мишел Темер. Левые партии теряли свою популярность у избирателей и в других латиноамериканских странах. При этом нельзя говорить о масштабном экономическом кризисе в странах Латинской Америки, всех их замедление темпов экономического роста затронуло по-разному. Те же Колумбия, Боливия, Никарагуа, Перу продолжают демонстрировать хотя и очень незначительный, но устойчивый рост ВВП, а потому и «смены режима» там не происходило: в Никарага у власти оставался президент Ортега, а в Колумбии и Перу меняли друг друга все-таки не диаметрально противоположные политические силы. Сильно пострадала дважды столкнувшаяся с гиперинфляцией Аргентина, вследствие крайне неэффективной экономической программы правительства дважды вынужденная объявить дефолт. В 2001-м году в результате неудавшихся реформ неолиберала Доминго Кавальо страна объявила об ограничении выдачи населению наличности 250 песето, а сам Кавальо в конце концов надолго сел в тюрьму по обвинению в коррупции. Потом три срока подряд страной правили представители левой «хустисиалистской» партии — супруги Нестор и Кристина Киршнеры. Но уже в 2014-м году, во время второго срока Кристины Фернандес де Киршнер стране опять пришлось объявить дефолт — правда, технический, не такой громкий, как при Кавальо. В результате в 2015 году на аргентинских президентских выборах сенсационную победу одержал представитель правой оппозиции Маурисио Макри. Но сейчас маятник симпатий избирателя вновь качнулся к левым: после того как неолиберальная экономическая и финансовая политика Макри не дала положительных результатов, на выборах 2019 года победу одержал представитель левоцентристской коалиции Альберто Фернандес. ЛЕВАЯ ТРАДИЦИЯ — СИЛЬНЕЕ ПРАВОЙ При этом надо понимать, что сменяющие друг друга правые повороты и последующие случаи отыгрывания левыми силами своих позиций — явления циклические. Это состояние характерно для стран Латинской Америки, оно имеет в основе социально-экономическую подоплёку и завязано на колебаниях мировой экономической конъюнктуры. В регионе есть очень сильная «левая» ментальная и политическая традиция, поэтому левые правительства за некоторым исключением не могут устоять только там, где экономика действительно находится в очень тяжелом состоянии. Если диверсифицируется торговля, проводится прагматичная рыночная политика, заключаются выгодные торговые соглашения, левым правительствам удается улучшить ситуацию в стране и сохранить власть в своих руках. Так было в Никарагуа, где президенту Даниэлю Ортеге удалось упрочить свои позиции. КРИЗИС В БОЛИВИИ: СУБЪЕКТИВНЫЙ ФАКТОР Президенту Боливии Эво Моралесу, руководившему страной 13 лет, также удавалось до недавнего времени благодаря укреплению роли государства в экономике, национализации нефтяной и газовой отрасли, поддержке малого бизнеса и не в последнюю очередь росту цен на природный газ на мировом рынке (а Боливия является его крупным экспортером) сохранить власть в течение двух сроков и претендовать на третий. В целом экономическая ситуация в Боливии стабилизировалась на довольно приличном уровне. В стране, в отличие от той же Венесуэлы, нет разгула уличной преступности, а наркокартели не играют здесь такой значительной роли как в Мексике и Колумбии. Президент Моралес сумел выстроить достаточно эффективную систему социальной поддержки, которая позволила стране избежать характерного для соседей резкого социального расслоения. За годы его правления доля населения, живущего за чертой бедности, сократилась почти вдвое. Тем не менее, личный рейтинг Моралеса продолжал падать, а его правящую партию «Движение к социализму» все больше теснила на выборах оппозиция. 10 ноября 2019 года Эво Моралес под давлением военных был вынужден подать в отставку. Президент был вынужден уйти на волне широкомасштабных протестов против якобы имевшего место манипулирования результатами президентских выборов, нарушения в ходе которых получили лишь косвенное подтверждение со стороны Организации американских государств (ОАГ). Спусковым крючком для взрыва народного гнева стали, как ни странно, события трёхлетней давности, а именно национальный референдум 2016 года, на который был внесен вопрос о возможности переизбираться действующему президенту после 2020 года. Моралес референдум проиграл, нация высказалась против. Вот почему предполагаемые манипуляции с результатами первого тура президентских выборов настолько ожесточили боливийцев, перевесив даже плюсы относительно стабильной экономической ситуации. Удивительно при этом, что, помимо экономики, в активе у президента Боливии были и вполне приличные отношения с Вашингтоном, поддержка иностранных инвесторов и приемлемые отношения с соседями по региону. И тем не менее он не смог удержать власть в своих руках. Судьбу президента решила армия, глава вооруженных сил Боливии Уильямс Калимана выступил на стороне протестующих. Армия не простила Моралесу волнений 2003 года, за подавление которых ответственность была в итоге возложена на высшее армейское руководство. Президент Боливии поплатился креслом. Общественные настроения смогли перевесить экономические показатели и в чем-то даже и здравый смысл. Страна фактически погрузилась в политический хаос и безвластие. Левые правительства региона выступили с осуждением произошедшего и возложили ответственность за «переворот» на внешние силы (подразумевая под ними вмешательство со стороны США и ЕС). Правые правительства региона (в том числе и лояльный Вашингтону ультраправый президент Бразилии Болсонару) точно так же ожидаемо поддержали перемены в Боливии, охарактеризовав их как «шаг в сторону демократизации». ПОЧЕМУ УДЕРЖАЛСЯ МАДУРО: ФАКТОР АРМИИ В Венесуэле топливом для разгорающегося народного негодования послужили резкое падение экономических показателей, неконтролируемый рост безработицы и настоящий разгул уличной преступности, когда даже днем в некоторых районах страны стало опасно появляться без вооруженной охраны. В Венесуэле средний класс в результате кризисных явлений в экономике оказался практически полностью уничтожен. Общество стало сильно поляризированным как по уровню доходов, так и по политическим установкам, что сделало принятие компромиссных решений правительством труднодостижимым. Галопирующая инфляция и усугубляющаяся экономическая катастрофа в стране, вызванная резким падением цен на энергоносители на мировом рынке, спровоцировали стремительное падение рейтинга президента Николаса Мадуро. Это привело к переходу парламента в руки оппозиции после парламентских выборов 2015 года. Но, в отличие от своего боливийского коллеги, президент Мадуро удержался у власти. Это, очевидно, удалось сделать благодаря тому, что Мадуро уделил внимание вещам, упущенным Моралесом: поддержке военных и помощи со стороны России и Китая. Запросив их поддержку напрямую, Мадуро смог сохранить власть даже в условиях ухудшения условий жизни в стране. Ситуация с отставкой боливийского президента лишний раз продемонстрировала, что армию и её настроения в условиях Латинской Америки недооценивать, а тем более игнорировать нельзя. Венесуэла оказалась практически в патовой ситуации. Усугубляющийся экономический кризис ведет к социальным потрясениям и утрате доверия правительством, что ещё больше усугубляет негативные экономические тенденции. Без внешних финансовых вливаний страна попросту не смогла бы сейчас существовать. Резкое падение рынка энергоносителей практически полностью «съело» социальную программу в Венесуэле. Главная экономическая база страны — нефтяная отрасль — не может существовать без постоянных инвестиций, на которые у правительства Мадуро сейчас нет денег. МИССИЯ ВЫПОЛНИМА: РОССИЯ И КИТАЙ ИДУТ НА ПОМОЩЬ Венесуэльскую нефтянку поддерживает на плаву Китай, который будучи крупнейшим внешним инвестором в регионе, вкладывает в экономику страны около половины от объема всех своих инвестиций в Латинской Америке. Китайские кредиты оцениваются в сумму около 60 миллиардов долларов, объем инвестиций КНР в экономику Венесуэлы составляет около 21 миллиарда долларов. Для Китая это — вопрос его энергетической безопасности, страна является крупным импортером нефти-сырца, а в Венесуэле крупнейшие в мире разведанные запасы нефти. Тотальная зависимость стран Латинской Америки от конъюнктуры мировых рынков делает их зависимыми от внешних инвестиций и воздействия (не всегда легального) внешних игроков. Плюс те страны региона, экономика которых завязана на рынок соседей, тоже становятся перманентными заложниками циклических экономических кризисов, преследующих Латинскую Америку. Жизненный цикл затяжных экономических рецессий (рост цен — рост безработицы — неизбежное сокращение социальных программ — утрата доверия правительством и рост протестных настроений) открывают широкую лазейку для проникновения во власть правых популистов. Попытки правительств жесткой рукой провести сокращение государственных расходов и санацию экономики жесткой ликвидацией бюджетного дефицита — такие попытки неизбежно плохо заканчиваются для самого правительства. Ярким примером может служить Бразилия, где попытки президента Темера санировать экономику путем урезания государственных расходов повлекли за собой обвинение в коррупции и угрозу импичмента. Россия не может на данном этапе предоставить такой объем инвестиций, чтобы иметь возможность конкурировать в Латинской Америке и с Китаем, и с Соединенными Штатами, которых Поднебесная стремится путем наращивания своего экономического присутствия постепенно выдавить из региона. Традиционно китайцы не делают ставку на одного политика, предпочитая раскладывать яйца по разным корзинам, страхуя себя таким образом от потери инвестиций. Китай не только инвестирует в нефтяную отрасль Венесуэлы, страна закупает у него оружие, есть совместные проекты и в других сферах. Официально Пекин поддерживает режим Мадуро, однако аналитики говорят и о постоянных негласных контактах китайской стороны с представителями оппозиции, поддерживающими спикера парламента — Хуана Гуайдо, признанного главой исполнительной власти Венесуэлы со стороны США и ЕС. Открытая поддержка Соединенными Штатами оппозиционных сил в Венесуэле удерживает прагматичных китайцев от каких бы то ни было резких шагов в этой стране. Пекин, как обычно, собираетсяподо ждать, пока противоборствующие стороны разберутся между собой, чтобы стать главным бенефициаром. Рисковать ради своих вложений в экономику Венесуэлы обострением отношений с Вашингтоном Пекин не будет ни при каком раскладе. Однако в этой ситуации для танго нужны даже не двое, а трое. На руку России играет стремление стран Латинской Америки уйти от экономической зависимости от одного игрока (раньше им была Северная Америка, как называют США в Южной Америке). Проседание мирового рынка энергоносителей значительно увеличивает зависимость континента от инвестиций Китая, что естественным образом толкает стремящуюся расширить свои экономические связи Латинскую Америку в объятия России. У которой есть шанс основательно закрепиться в регионе, будучи своего рода фактором равновесия между американизацией и китаизацией континента.