Будни «социалистической диктатуры»: от Боливара к Сталину

На заседании Генеральной Ассамблеи ООН последние события в Венесуэле ожидаемо стали частью повестки дня этого мероприятия. Ранее президент США Дональд Трамп встретился с некоторыми лидерами латиноамериканских государств, чтобы обсудить ситуацию в этой южноамериканской стране, охваченной тяжелейшим экономическим и политическим кризисом. В итоге, в своей первой речи, произнесенной с трибуны ООН Трамп заявил, что «социалистическая диктатура» в Венесуэле «неприемлема». В ответ президент Венесуэлы Николас Мадуро назвал Трампа «новым Гитлером». Близнецы-братья? Что особенно интересно, тремя днями ранее Мадуро, комментируя решение испанского правительства запретить проведение в Каталонии референдума об отделении, иронично упомянул, что его во всем мире считают Карибским Сталиным. «И я действительно похож, посмотрите на мой профиль»…, — заметил он во время еженедельной передачи по телеканалу Венесолана де Телевисьон. Американские СМИ не преминули воспользоваться высказыванием Мадуро, разразившись карикатурами по теме, где Мадуро и Сталин изображены близнецами. «Разлученные при рождении?», — гласит подпись над рисунком карикатуры в американской Miami Herald. «Такие же усы» Мадуро не в первый раз обращается к образу Сталина и сравнивает себя с ним. В 2015 году при открытии Международной книжной выставки в Венесуэле он увидел книгу со Сталиным на обложке и сказал, что похож на него. «Такие же усы» — прокомментировал Мадуро. «Товарищ Сталин, который победил Гитлера, — добавил тогда президент Венесуэлы, что в контексте недавних высказываний Мадуро в адрес Трампа звучит сегодня особенно интригующе. Почему же Мадуро льстит его сравнение со Сталиным и зачем сам венесуэльский лидер при случае хвастается сталинскими усами? Для того, чтобы это понять, придется вернуться в Венесуэлу почти на двадцать лет назад, когда весь мир задавался вопросом, как было возможно появление такого типа политического деятеля как Уго Чавес и в чем кроется секрет его популярности? Венесуэла конца 90-х — в чем-то похожа не Венесуэлу сегодняшнюю. Кризис, жажда перемен, политическая нестабильность. В такое время личные характеристики политика играют первостепенную роль. При хрупких институциональных структурах популярность лидера у народа обеспечивает ему огромный кредит доверия. Непростые социально-политические условия — вот та почва для возникновения сильного и харизматического лидера. Разумеется, личное обаяние политика никто не отменял, как, впрочем, и влияние политической культуры на происходящие в стране процессы. Боливар и Чавес: спасители страны Один из ключевых элементов венесуэльской политической культуры — сакрализация своего исторического прошлого. Отношение к национальным героям Венесуэлы более чем трепетное и граничит с религиозным. За годы независимой Венесуэлы поклонение ее граждан сконцентрировалось на одном человеке — герое войны за независимость стран Латинской Америки от испанских колонизаторов - Симоне Боливаре. Именно поэтому прилагательное «боливарианский» для венесуэльцев сакрально и легитимно. Умело апеллируя к образу национального героя, Чавес возродил в обществе надежду на национальное возрождение Венесуэлы и как «реинкарнация Боливара» нашел отклик у своих избирателей. Его приход к власти в этом контексте выглядел «божьим провидением». Использование национальных героев для символического обрамления идеологической концепции в Венесуэле не ново. Образ Боливара как героя-освободителя авктивно использовался также идеологом венесуэльского диктатора Хосе Висенте Гомеса — Лауреано Вальенильей Лансом, который специально для Гомеса разработал теорию демократического цезаризма. Теория гласила, что народ всегда находится во власти инстинктов, соответственно он способен только разрушать, а не созидать. В этом случае единственный выход для страны — осознание необходимости в «сильной руке», демократическом цезаре. Вальенилья Ланс при этом ссылался на самого Боливара и изобрел закон «боливаризма», согласно которому, порядок и процветание стран Латинской Америки было возможно тогда, когда у власти находилась сильная личность. Галерея национальных героев: мест нет Еще в 1999 году известный американский писатель Пол Берман после беседы с Чавесом сказал, что тот «радиоактивен и у него раз в 10 больше энергии, чем у нормальных людей… Такие люди не ощущают себя человеческими существами, а ощущают богами». Мадуро не имеет и сотой доли той энергии, харизмы и человеческого обаяния, которые были у Чавеса, а образ Боливара в современной Венесуэле накрепко оказался связан с покойным президентом и его социалистическими преобразованиями, которые проводились в стране, в то время, когда еще кризис не достиг своего апогея. Неуклюжие попытки Мадуро после смерти Чавеса позиционировать себя как продолжателя идей социализма 21 века, а, соответственно и очередного «воплощения Боливара», с треском провалились. Высказывания Мадуро о том, что Чавес якобы являлся ему в образе птицы, вызывали смех и недоумение даже у самых заядлых чавистов, не говоря уж об оппозиции. Все это пошатнуло позиции нового венесуэльского президента, который остро нуждался в дополнительной легитимизации своего правления, а Боливар, как и другие национальные герои, вроде Эсекиэля Саморы, по-прежнему упрямо продолжали ассоциироваться общественностью с Чавесом. С думой о Сталине Спустя два года после смерти Чавеса Мадуро нашел, как ему казалось, удачный рецепт своего политического позиционирования, обратившись к образу Сталина, который выступает как фигура сильного и жесткого правителя, практически «советского демократического цезаря». К слову, оппозиция, которая пополнилась бывшими сторонники чавизма, кому оказалось не по пути с Мадуро, сегодня в один голос сравнивает его режим не только со сталинским, но и с гитлеровским. На фоне деградирующего боливарианского проекта, который не в силах справиться со множеством проблем (инфляция, преступность, дефицит и т. п.), очевидно, что подобные отсылки к «сильным личностям» провоцируют новые витки «венесуэлофобии» в мире. В самой же Венесуэле, помимо желания полностью изменить политическую и экономическую систему страны, это вызывает жгучую потребность в сильном «радиоактивном» лидере с харизмой от бога, который проведет народ через это неспокойное время. Автор — кандидат политических наук, эксперт Центра изучения кризисного общества. Специально для «Ридуса».