Сомерсет Моэм был писателем лучшим, нежели агентом

Сомерсет Моэм (1874 – 1965) родился в Париже на территории британского посольства. Так "подгадал" его отец, посольский юрист и адвокат в третьем поколении Роберт Ормонд Моэм. Родители хотели, чтобы ребёнок появился на свет формально в Великобритании. Во Франции могли принять закон, что все дети, родившиеся на территории страны, получали французское гражданство и обязанность служить во французской армии. Потому в детстве родным языком Уильяма Сомерсета был французский. Английский мальчик освоил после переезда на историческую родину в 10 лет. Он был связан с ранней смертью обоих родителей от болезней. Забегая вперед – жизнь без родителей, то есть без их внимания и любви, метафорически отражалась во многих романах Моэма. Мальчик рос в городе Уитстабл в графстве Кент. Его физическое развитие оставляло желать лучшего: как он сам признавался, был щуплым, хилым и слабеньким, хоть и выносливым, да ещё и заикался. Так что в армию в любой стране мира его бы не призвали. К тому же Уильям инстинктивно чурался людей (черта многих больших писателей, которая не мешает им знать человеческую природу – хотя, может быть, последовательность явлений обратная). Дядя-викарий отправил юнца изучать литературу и философию в Гейдельбергском университете в Германии. Там Моэм начал писать и породил своё первое сочинение — биографию композитора Мейербера. Но издатель рукопись отклонил, и Сомерсет её сжег. Вернувшись в Англию, Моэм прошел медицинскую школу при больнице святого Фомы Кентерберийского в Лондоне. Этот опыт не только привил ему определенную медицинскую грамотность, но и помог написать первый роман "Лиза из Ламбета". С этим текстом мир обошелся гуманнее. Моэм поверил в свои писательские силы и начал писать активно. В юности он выработал методу, которой следовал всю свою долгую жизнь – 91 год. Он переделывал пьесы в прозу и наоборот. В середине ХХ века драматургия Моэма была в большом фаворе, но утратила популярность к концу столетия. Критики объясняют это тем, что излюбленной темой Уильяма Сомерсета была "комедия нравов", а такие пьесы устаревают, лишь только меняется поведение людей и общественные традиции. Но вот о прозе Моэма сказать "устаревшая" вряд ли можно. Естественное состояние Моэма - путешествие. Фото: ВКонтакте. С началом Первой мировой войны Моэм с его медицинской подготовкой стал волонтёром Британского Красного Креста и помогал выносить раненых с поля боя. Где-то на этом поприще он встретился с представителями МИ-5 и начал сотрудничать с ведомством. Первым заданием агента Сомерсета Моэма было в Швейцарии в 1915 году наблюдать за личностями, интересовавшими разведку, и сообщать об их действиях в Лондон. Миссия считалась неформальной. Пожалуй, главным её результатом стал сборник из 14 новелл "Эшенден, или Британский агент", в центральном персонаже которого угадывается сам автор. Это тоже было свойственно Моэму. В дальнейших его романах периодически появляется он собственной персоной как "наблюдатель" за своими героями (например, в романе "Острие бритвы"), или же некий прототип автора. Агентские будни, путешествия по миру, супружеские измены и дрязги – все эти страницы биографии Моэма вошли в его тексты. Затем Моэму предложили поехать в Россию и вести там деятельность с целью не дать стране прекратить участие в Первой Мировой. Уильям Сомерсет прибыл еще в Российскую Империю на пароходе через Токио во Владивосток летом 1917 года под личиной корреспондента английской газеты. В Петрограде он провел три месяца с августа по ноябрь 1917 года, встречался с Александром Керенским, Борисом Савинковым и другими политиками. Уезжая из нашей страны, Моэм увез с собой послание Керенского к Ллойд Джорджу и разочарование. По его словам, русские лишь говорили там, где нужно было действовать. Таким образом, миссия Моэма как агента оказалась провалена перед лицом "загадочной русской души", и на историю России он не повлиял. Но вот его книги имеют значение для русских читателей. Самое время обратиться к наследию Сомерсета Моэма. Это блестящие книги, заслуженно сделавшие его одним из самых успешных романистов Англии середины ХХ века (хотя большую часть жизни он проводил не на родине, а в путешествиях, отчего и развивал в творчестве тему бытия британских колоний во всех уголках земного шара). Хороши автобиографический роман "Бремя страстей человеческих" и "Остриё бритвы", где, как говорилось, Моэм выступает в амплуа героя-рассказчика. Популярны его книги "Луна и грош" о художнике, "Пироги и пиво" о писателе и "Театр" об актрисе. Это три не связанные между собой сюжетами истории о людях искусства, объединённые хирургически-острым анализом их искаженного мировосприятия, в центре которого находится фигура Творца, даже не задумывающегося над тем, достоин ли он такого положения, и сочувствием к окружающим этих эгоистов близким людям. "Театр" особо почитаем у нас благодаря выдающейся советской экранизации 1978 года Яниса Стрейча с Вией Артмане и Иваром Калныньшем. Кадр из фильма "Театр". Фото из открытых источников. Также известны в русских переводах романы "Счастливого Рождества в Париже " (где появляется фигура дворянки – эмигрантки из России, ставшей танцовщицей в кафешантане во Франции), "Покров узорный" (так же, как книга "На китайской ширме" и пара сборников рассказов, "вывезенный" из Китая), исторические романы "Тогда и теперь" о Никколо Макиавелли и "Каталина" о культе Богоматери у католиков, "Маг" про "чернокнижника" Алистера Кроули. Моэма охотно переводили в Советском Союзе. Его произведения идеально укладывались в концепцию "бичевания их нравов", высмеивания "пороков мира капитала". Однако Сомерсет Моэм был не только мастером крупной формы. Он писал потрясающие рассказы. Одним из лучших рассказов всех времен и народов я считаю "Непокорённую", начинающуюся с того, как немецкий солдат во время оккупации Франции изнасиловал молодую француженку. Известны, в том числе благодаря экранизациям, рассказы "Дождь", "Жиголо и Жиголетта", "Безволосый мексиканец". Моэм не боялся в рассказах поднимать табуированные и запретные темы. За это его причислили к стану "натуралистов" и порой называли английским Мопассаном. Впрочем, это последнее определение было не только указанием на откровенность текстов, но и похвалой лаконичности и точности слога, мощности психологизма и общей занимательности историй. И злоязычия, этого не отнять. За ядовитый язык и за вольнодумие, чуждое, а порой даже враждебное религии (в рассказе "Дождь" миссионер пытается перевоспитать проститутку, а в итоге она "перевоспитывает" его) Моэма многие считали циником. К слову, успешности экранизаций своих творений способствовал сам писатель: его манера переписывать рассказы из пьес приводила к идеально "сценарным" диалогам. Кадр из фильма "Жиголо и Жиголетта". СССР, 1980 год. Снискав мировое признание, Моэм, по его собственным словам, продолжал писать "не ради денег, а для того, чтобы избавиться от преследующих его воображение замыслов, характеров, типов, но при этом отнюдь не возражал, если творчество обеспечивало ему, помимо прочего, ещё и возможность писать то, что он хочет, и быть самому себе хозяином". И так он писал почти до самого 15 декабря 1965 года, когда скончался в больнице Ниццы от воспаления лёгких. Прах 92-летнего писателя был развеян под стеной Библиотеки Моэма, при Королевской школе в Кентербери. Авторы известной юмористической рубрики "Литературной газеты" "12 стульев" Евгений Сазонов и Владимир Владин, писавшие в соавторстве "Мини-эссе о литературе", удостоили нашего героя такого двустишия: * * * И мы писать романы могем. Как Сомерсет, простите, Моэм. Понятно, что это шутка, но в каждой шутке есть доля правды. Давайте попробуем?..