Внук командира партизанского спецотряда ушел добровольцем из Сибири на СВО

"Под вечер мы вступили в зону "пустыни". Такого печального, я бы сказал, противоестественного зрелища мне никогда не доводилось видеть. Сотни потрескавшихся, почерневших русских печей. Трубы, бесцельно устремленные в небо. Ни одной хаты. Лишь кое-где длинные жерди, бывшие когда-то изгородью. Все поросло крапивой, полынью. Людей нет. Только бродят одичавшие ледащие кошки. Так здесь выглядят деревни. Лишь один раз на этой выжженной фашистами земле мы встретили человека. Бородатый, заросший старик одиноко жил в землянке на месте когда-то красивого хутора Шупейки.

- Все ушли, - сказал он, - а у меня ноги плохо ходят. Живу один с кошками. Да вот телок подстреленный, приблудный. Какие в наших местах стада были! Теперь на всю округу один телок хромой.

Почти без паузы, указав на восток, сказал:

- Давно не видал людей оттудова. Но чую, теперь скоро и сыны мои придут. Раз Гитлер так лютует - недолго ему осталось..."

Это отрывок из двухтомника воспоминаний "Тропы разведчиков" Ивана Жолобова, бывшего командира партизанского отряда особого назначения "Дружба", воевавшего в годы Великой Отечественной на территории Белоруссии. Среди прочих боевых успехов подразделения - 22 взорванных эшелона и 43 обезвреженных агента гестапо.

Уроженец Архангельской области Иван Алексеевич Жолобов, кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды, на Алтай прибыл в 1951 году. Здесь он шестнадцать лет отслужил в местном управлении КГБ. Когда вышел в отставку в звании полковника, занялся мемуарами. Почетному сотруднику органов госбезопасности помогла его журналистская молодость - после школы окончил курсы газетных работников в Архангельской совпартшколе, поработал в районной газете, поступил в Свердловский институт журналистики, но потом грянула война.

Первый и второй тома "Троп разведчиков" вышли в свет в 1975-м и 1978 году. В новом издании 2023 года, вышедшем в издательстве "Алтай", постарались сохранить все как было, вплоть до предисловий.

Хроники тяжелых партизанских будней читаются на одном дыхании. У автора цепкая, щедрая на детали память и по-военному ясный, экономный слог, временами расцвеченный стилистическими журналистскими изысками. Бывший фронтовик Жолобов смог сделать то, что не далеко не всегда удается профессиональным писателям, - создать эффект присутствия. Читатель вместе с партизанами пробивается из "блокировки" крупных сил карателей, готовит заряд взрывчатки, пытается вычислить предателя, крадется в лесу, таится в засаде. Бойцы "Дружбы" и жители оккупированной Белоруссии предстают в мемуарах командира живыми людьми со сложными характерами, а не макетами, слепленными из лозунгов. Много места уделено описанию деталей партизанского быта.

Отряд выполнял поставленные перед ним диверсионные и разведывательные задачи, но иногда, пытаясь выручить попавших в братьев-белорусов, вступал в очень рискованные боестолкновения. Так случилось, например, когда "Дружба" ринулась по помощь участникам не до конца подготовленного восстания в 65-полицейском батальоне Дворецкого гарнизона. Отряд понес потери, оккупанты подавили восстание, но эта трагическая история в конечном счете сорвала попытку мобилизации местных мужиков в "краявую оборону".

Иван Жолобов держит на руках двухлетнего внука Антошку. Фото: Предоставлено Антоном Жолобовым

"Дружба" оставила в Белоруссии добрую память. 6 мая 1983 года в селе Дятлово Гродненской области, где летом 1944-го размещался штаб отряда, открыли мемориальную доску командиру партизанского отряда капитану Северному - такой оперативный псевдоним в тылу врага был у Ивана Жолобова. Его фамилию носит одна из улиц Дятлово, имеющего ныне городской статус.

- Муж часто рассказывал, что белорус поделится с другом последней картошиной, отдаст последнюю, с ноги, обувь, а сам сплетет из лыка лапти и никогда не пожалуется, что живет в недостатке, - это, по словам мужа, черты национального характера белоруса в Принеманском крае, - вспоминала Нина Семеновна Жолобова, приехавшая на открытии мемориальной доски.

Белорусский характер во многом был близок Жолобову. По воспоминаниям друзей, он был человеком спокойным, добрым, вдумчивым и надежным. "Капитан Северный" до конца жизни поддерживал теплые отношения с друзьями из братской советской республики, вел активную переписку, волновался за послевоенную судьбу однополчан. Умер он в 1982 году прямо за рабочим столом. Книга о послевоенной работе чекистов осталась незавершенной. В 2017 году в честь 100-летия со дня рождения Ивана Жолобова в Барнауле была открыта памятная мемориальная доска.

Одним из первых переизданные мемуары получил внук Ивана Алексеевича - Антон Жолобов, ныне участвующий в СВО. В семейном архиве хранится фотография, где довольный дед держит на руках двухгодовалого внука Антошку.

- Запомнил его военную форму, фуражки. Мы часто бывали у него на даче и квартире. По рассказам матери, я с дедом был разговорчив. Но что рассказывал, никто не помнит, - смеется Антон Жолобов.

Антону Сергеевичу 47 лет, и у него самого трое детей. Осенью прошлого года он пошел добровольцем на СВО.

- В армии я не служил по состоянию здоровья - в детстве перенес менингит. Но когда учился в "политехе", прошел обучение на военной кафедре. И говорил всегда друзьям, что, если НАТО нападет, пойду в армию. Собрал все необходимые справки, прошел медкомиссию и подписал контракт на одиннадцать месяцев.

Антон Сергеевич признается, что на передовой поначалу приходилось тяжело и физически, и морально, военную науку осваивал на ходу, сильно похудел, но затем освоился, втянулся, ощутил великую силу фронтового братства: "Отпуск заканчивается, надо к пацанам возвращаться, ждут". Говорит, что, будь дед жив, он бы у него много сейчас расспросил, особенно про премудрости минного дела.

- Что мне помогает держаться? Дома ждут жена и трое детей. Вера помогает, в Поповке военный священник дал крестик. На передовой всяких историй хватает, не только трагических. Бывают курьезные случаи. Как-то со старлеем сидели вдвоем в лесополосе на смене после полуночи. А ночь темная, заблудиться можно запросто, если фонариком периодически не подсвечивать. Слышим - где-то справа стрельба автоматная, начался кипеж. Правда, все быстро успокоилось. Смена закончилась, пошли по блиндажам. Лег спать, и тут врывается мужик с автоматом и спрашивает: "Вы русский?" Товарищи мои спят как убитые. Отвечаю: "А звонок другу можно сделать?" Мужик автомат опускает: "Я уже увидел на твоем бушлате красную повязку - значит, русский". Оказалось, он, солдат с первой роты, заблудился и попал в расположение врага, успел выстрелить первым, побежал и добрался до наших блиндажей. Пришлось ему давать проводника.

Говорят, гены проявляются через поколение. Жолобов-младший не исключает, что когда-нибудь опишет увиденное и пережитое. Так же честно и мастерски, как и знаменитый дед.

Кстати

Тропы разведчиков нередко приводили к удивительным встречам. В белорусских лесах капитан Северный познакомился с командиром партизанской бригады им. Клима Ворошилова Макаром Онипко, уроженцем Родинского района Алтайского края. Трудовую жизнь он начинал в коммуне, работал подпаском, потом пастухом. После учебы в сельхозтехникуме стал агрономом Благовещенской МТС. А потом его призвали в армию, войну встретил командиром артиллерийской батареи в стрелковой дивизии, которая в одном из боев попала в окружение. С группой бойцов Онипко пытался вернуться к линии фронта, но тот удалялся на восток все дальше и дальше. Было решено присоединиться к партизанам.

"Алтайский коммунар пришелся по душе белорусским партизанам. Макар Прокофьевич славился сметкой, храбростью в боях, знанием военного дела и умением грамотно анализировать разные ситуации, - написал в своих мемуарах Жолобов. - Шутка ли - начал с рядового партизана, а поднялся до командира бригады".

После войны Макар Онипко, кавалер ордена Красного Знамени, орденов Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, остался в Белоруссии. Работал в исполнительной власти, занимался партийной работой. Девятнадцать лет возглавлял Гомельский областной совет профсоюзов.