Заточки из обуви и гранаты из мякиша. Как заключенные пытались бежать из «Крестов»
В феврале 1992 года арестанты петербургского СИЗО «Кресты» попытались совершить побег, взяв в заложники конвоиров по пути на прогулку. Преступники угрожали заточками и муляжами гранат из хлебного мякиша. О том, что требовали преступники для сохранения жизней сотрудникам колонии, как проходил штурм, почему план побега оказался неудачным и стал отправной точкой к усилению мер безопасности в «Крестах», — в материале «Газеты.Ru».
Последний шанс избежать расстрела
Первая одиночная тюрьма «Кресты» в Санкт-Петербурге была построена в 1893 году на месте складов, где хранились винные запасы города. Внутри — 999 камер площадью около восьми метров каждая. В 90-е число арестантов в одной камере могло превышать 20 человек.
Попыток побега из «Крестов» в истории изолятора всего три (в 1922 году, в 1991-м и в 1992-м), две — неудачные. Та, что случилась 23 февраля 1992-го стала самой громкой, и решились на нее несколько арестантов.
В июне 1991 года в «Кресты» доставили Юрия Перепелкина, который ранее уже был судим за кражи и побег из колонии-поселения, а в этот раз попал за решетку по обвинению в умышленном убийстве. По законодательству тех лет, Перепелкину, с учетом всех судимостей, грозила либо высшая мера наказания — расстрел, либо пожизненный срок. Этот факт позже сыграет решающую роль в цели побега.
Перепелкина поместили в общую камеру № 945, где он постепенно начал готовить план и вербовать себе в помощники других арестантов. Также во время прогулок мужчина запоминал расположение коридоров корпуса, старался отследить график дежурства охраны и анализировал характер каждого из сотрудников.
По пути на следственные эксперименты Перепелкин обращал внимание на внешнюю расстановку корпусов — тот, где разместили его, был расположен в углу тюремной территории и вплотную примыкал к жилому дому. Связано это с тем, что здание использовалось для содержания больных открытой формой туберкулеза — так их изолировали от других заключенных. Кроме того, это был единственный корпус, в котором прогулочные дворики находились на крыше, окруженной щитами с колючей проволокой.
«Классический разбойник»
В камере, где ждал окончания расследования дела Перепелкин, содержалось еще 24 человека. Его интересовали те, кто так же, как и он, ждал приговора о расстреле или пожизненном сроке.
«Перепелкин — это человек криминального мира, у которого были четкие границы мировоззрения. Оно заключалось в том, что границ нет. Такой классический разбойник. Найти единомышленников ему оказалось легко, поскольку и тогда, и сейчас в одну камеру помещают людей, которые были арестованы по схожим статьям».Вадим Багатурия, бывший следователь прокуратуры.
Первым, кого Перепелкину удалось завербовать, оказался 20-летний Владислав Зеленов. Молодой человек не в первый раз сидел, на нем уже было несколько приговоров по тяжким статьям. При этом попасть в колонию снова было для него равносильно смерти — отбывая срок, Зеленов убил криминального авторитета, поэтому в тюрьме его ждала казнь.
В ноябре 1991 года в камеру к Перепелкину и Зеленову подселили новенького: 25-летнего Юрия Шапранова, арестованного за разбойное нападение. В камере он быстро освоился и стал одним из главных.
Сразу после доставки в изолятор Шапранов решил сбежать и начал подговаривать Зеленова ему помочь. Их разговор подслушал Перепелкин. Он предложил сокамерникам немного подождать и следовать его тщательно разработанному плану.
Впоследствии к ним присоединятся еще четверо сокамерников — Никита Федоров, Валерий Королев, а также Николай Зиновьев и Валерий Уткин.
План побега
Перепелкин искренне считал, что его план идеален — на случай форс-мажора мужчина продумал запасной вариант. Ключ от двери, ведущей на смотровую вышку, арестант планировал отобрать у конвоира, который должен был их в тот день вести на прогулку.
«Побег, что планировали эти заключенные, в то время был в тренде. Именно в «Крестах» примерно в то же время следователь генпрокуратуры, влюбившись в обвиняемого, принесла ему пистолет, чтобы он сбежал», — вспомнил Багатурия.
На случай, если бы не удалось «по-тихому» заполучить ключи, группа беглецов планировала взять в заложники кого-то из сотрудников колонии. Так, по мнению Перепелкина, они смогли бы договориться с администрацией «Крестов» и вырваться на свободу.
«Рассчитывать на то, что их с заложниками просто отпустят, было опрометчиво. Несмотря на то, что 1992 год — это большой развал системы и разгул коррупции, некоторые правоохранители оставались добропорядочными», — сказал бывший следователь.
Примечательно, что против захвата заложников сперва выступал Шапранов, боясь в случае неудачи получить большой срок. Перепелкину удалось его переубедить.
Один из планировавших побег Валерий Королев смастерил веревочную лестницу из простыней и духовое ружье, с помощью которого измерил расстояние от прогулочного дворика до стены тюрьмы с колючей проволокой. Также он убедился, что она обесточена.
«То, как они проверяли, находится ли колючая проволока под напряжением, говорит об оригинальности их мышления и желании просчитать все варианты. Но, опять же, проволока это достаточно коварная вещь, в которой можно легко запутаться и серьезно порезаться — об этом они не подумали», — отметил Багатурия.
Согласно плану, заложников должен был взять квартирный вор Никита Федоров. К середине января 1992 года два главаря группы беглецов, Шапранов и Перепелкин, изготовили из обувных супинаторов заточки. Из хлебного мякиша сделали муляжи гранат и покрасили их в зеленый цвет.
При этом однажды подельники чуть не попались — в их камере решили провести проверку. Все изготовленные приспособления участники спрятали под одеждой.
Побег пошел не по плану
Группа условилась сбежать из «Крестов» 23 февраля 1992 года — в этот день сотрудница СИЗО Валентина Авакумова планировала устроить небольшое застолье в честь дня рождения в корпусной комнате для контролеров.
Операция началась в 10.30, когда всех семерых участников побега вывели на прогулку. Замыкающими были Федоров, прятавший заточку, и Уткин с муляжом гранаты — они должны были запугать идущего за ними сотрудника с собакой. Однако на лестнице кинолог, пока они спускались, ушел в служебную комнату.
Удачей оказалось и то, что на смотровой вышке не было охранника. Заметив это, Королев дал сигнал остальным, что пора начинать. Как только арестанты подошли к прогулочному дворику, они напали на конвоира — мужчину ударили, забрали ключи и заперли.
После этого они побежали к двери вышки, чтобы затем выйти на крышу и, перебравшись через стену, скрыться в городе. Но тогда беглецы еще не знали, что кроме внешнего замка существует и внутренний, который запирается изнутри надзирателем. Ключи, которые добыли арестанты, к этому замку не подходили. Сотрудник на вышке их заметил, заблокировал им дальнейший путь и сообщил о попытке побега в оперативную часть СИЗО.
«Из-за ерунды побег не получился. Ключи сотрудник по случайности унес с собой после смены, за что ему потом вынесли служебное несоответствие. Это все есть в материалах дела. Если бы не забрал ключи домой, они были бы у нас, все получилось бы. Но, повторюсь, это был чистый побег, никто не собирался никого захватывать», — рассказывал впоследствии Перепелкин.
Спустя несколько минут после того как была объявлена тревога и вызвано спецподразделение для захвата, вооруженная охрана уже подбегала к зданию корпуса. Арестанты приступили к «плану Б» и взяли в заложники находящихся в корпусной на втором этаже сотрудников «Крестов»: Александра Яремского и Валентину Авакумову.
Шапранов и Зеленов их связали. Уткин и Королев вышли в тюремный двор, а, заметив спецназовцев, попытались остановить их. Беглецы пригрозили взорвать гранату, но напугать силовиков не удалось. Тогда арестанты спрятались за массивной дверью служебного помещения.
Преступники потребовали связаться с администрацией тюрьмы, чтобы сообщить руководству свои условия, которые необходимо было выполнить к 13.30 — тогда заложников пообещали оставить в живых. Перепелкин с сообщниками просили оружие, машину до аэропорта и самолет для вылета за границу.
Штурм СИЗО
В это время Перепелкин скрывался в глубине корпуса вместе с Яремским, от его лица говорил Федоров, который вместе с Авакумовой находился напротив окна. Переговоры с начальником регионального управления исправительно-трудовых учреждений полковником Александром Кулаковым вел Шапранов, отмечая, что терять им всем нечего.
Во дворе корпуса организовали штаб. Беглецам предложили вернуться в камеру, пообещав, что никакого наказания за случившееся не последует, но они отказались.
Руководство МВД требовало начать штурм, а члены штаба хотели добиться психологического перелома преступников. Но этого так и не произошло, потому что арестанты нашли в служебной комнате бутылку коньяка.
«К моменту, когда были захвачены заложники, сотрудники привезли в колонию мать одного из заключенных, девушку другого арестанта и криминального авторитета, чтобы они убедили их сдаться — это говорит о том, что готовился штурм, а сотрудники колонии просто тянули время», — пояснил бывший следователь.
Когда сотрудники спецподразделения попытались установить лестницу к окну корпусной, Федоров выглянул в окно вместе с Авакумовой и велел отойти назад.
Спустя несколько часов переговоров поступил сигнал из Москвы — высшее руководство потребовало провести штурм. Снайпер сперва должен был ликвидировать Федорова, а затем всех, кто окажется в прямой зоне видимости. В это же время первая группа спецназа планировала сбить кувалдой замок на двери корпусной, а вторая должна была пройти через окно на лестничной клетке. Живым приказали брать только Перепелкина.
Однако штурм осложнялся тем, что другие заключенные стали кричать и подавать знаки преступникам о перемещении силовиков. Чтобы заглушить их, к корпусу подогнали пожарную машину с мощным двигателем. Беглецы потребовали ее убрать и для убедительности Перепелкин, высунув в окно Яремского, поранил его заточкой и заставил повторить требования бандитов.
В 14.12, несмотря на критические обстоятельства, снайпер выстрелил в окно, а следом обе группы захвата ворвались в корпус. Решетка на окне со стороны лестничного пролета не поддавалась, а дверь выбить с первого раза не удалось. Лишь через десять минут группам захвата удалось проникнуть внутрь, и бандиты были обезврежены.
«У беглецов все пошло не по плану, как только они решили взять заложников. Любая территория СИЗО — это структурированные сектора, там нельзя просто взять и прорвать блокаду. Это своего рода лабиринт. Есть шлюзы для перехода в разные зоны изолятора, которых обычно три — от входа в изолятор до прохода на внутреннюю территорию и даже между корпусами. То есть, по сути, любое СИЗО — крепость», — подчеркнул Багатурия.
Были ликвидированы трое бандитов — Шапранов, Зеленов и Федоров. Заложнице Авакумовой удалось спастись, а вот Яремский скончался от более 20 ранений в области сердца, нанесенных Перепелкиным. У него остались двое сыновей и дочь, старшему из них на тот момент исполнилось семь лет.
«Конечно, очень тяжело вспоминать эти моменты: как он погиб, как потом начальник следственного изолятора приехал домой и вот эту черную весть принес, а маленький ребенок подбежал к нему и говорит: «А где мой папа?» — делился сотрудник СИЗО №1 «Кресты» в 1984-2013 годах Леонид Булыгин.
«Затея была абсолютно авантюрной и безрассудной»
Суд над участниками побега состоялся в 1995 году. Королев был приговорен к 15 годам лишения свободы, Зиновьев — к 13, Уткин — к 6. Перепелкину назначили высшую меру наказания — смертную казнь, которую впоследствии заменили на пожизненное в колонии особого режима ИК-1 «Мордовская зона». По сообщениям СМИ, зачинщик скончался спустя несколько лет заключения.
После этого система безопасности в «Крестах» была серьезно усилена. В коридорах появились дополнительные решетки с электрическими замками, позволяющие отсечь беглецов и бунтарей от выходов и от служебных помещений. Были установлены системы видеонаблюдения, а также усилены конвои, сопровождающие арестантов во время прогулок.
«Вся эта затея была абсолютно авантюрной и безрассудной. Даже несмотря на то, что шел 1992 год, а меры безопасности в СИЗО существенно отличались в худшую сторону. Во время перестройки и после развала СССР очень было популярно захватывать заложников и требовать куда-то вылетать за рубеж. При этом большинство из этих захватов заложников заканчивались выдачей преступников. Они прилетали, например, в Хельсинки, и злоумышленников возвращали обратно», — заключил Багатурия.