"Умирать стоит, только спасая других. Иначе обидно": подвиг сестер милосердия

В 1854 году Россию поразил героический поступок дочери матроса Дарьи Михайловой. Рано лишившись родителей (отца — в Синопском сражении против турок), девушка продала их имущество, купив взамен лошадь, телегу, уксус для смачивания ран и белое полотно. Продолжалась Крымская война: англичане и французы рассчитывали взять в кольцо Севастополь. Дарья оказалась среди осажденных и, чтобы получить возможность помогать раненым, срезала косу, переодевшись матросом. Когда обман обнаружился, выяснилось, что на войну отправились и другие женщины, помимо нее. Из Санкт-Петербурга по просьбе знаменитого врача Николая Пирогова прибыли медсестры основанной при его участии Крестовоздвиженской общины. На глазах у всей России рождалась новая женская профессия — помощь раненым после боя. Обучиться ей считали для себя делом чести представительницы высшей части общества: родственницы Грибоедова, Кутузова и трех российских императоров, в том числе великие княжны и последняя русская царица Александра.

Женщина на войне

В отличие от более поздней светской медицинской работы, сестринский труд строился на совмещении лечебной помощи и религиозного послушания. Впервые соединить их между собой удалось католическим рыцарям-госпитальерам, чей орден ставил себе задачей помощь крестоносцам и пилигримам, раненным в боях. Вытесненные из Палестины воины-врачи нашли себе пристанище на острове Родос, а после его захвата турками — на Мальте, откуда их в 1798 году изгнал Наполеон Бонапарт. Вскоре после этого скитальцев приютил российский император Павел I: в Гатчине он построил для них дворец, где сегодня восстановлен в миниатюре мальтийский госпиталь Средних веков. Но госпитальеры покинули Россию довольно скоро: свою цель они видели в отвоевании утраченных земель.

Понимание, что медицинско-религиозную деятельность необходимо отделить от политических амбиций, стало складываться в десятилетия после их отъезда. Получивший всемирную известность врач Николай Пирогов смотрел на это шире прочих: он считал, что медицинское служение должно было быть открыто не только для мужчин, но и для женщин. Ранее в здравоохранении всех стран Европы господствовало разделение полов. Но появление армий современного типа делало перемены неизбежными. Сначала Франция, а затем Великобритания, германские государства и Россия ввели призыв всех здоровых мужчин на службу. Это открывало вакансии во врачебном деле и закладывало новое разделение труда: место для сильного пола на поле боя, для женщин — в перевязочных пунктах и лазаретах.

Но без крымчанки Дарьи Михайловой происходившие перемены не обрели бы своего символа. На повозке, запряженной лошадью, девушка в одиночку оборудовала передвижной перевязочный пункт. Быстро расходовавшийся врачебный материал пополняли местные жители: они приносили Даше еду, одеяла, уксус и ткани для бинтования. В один из дней на передовой погибла лошадь. Тогда севастопольская героиня стала выносить раненых на собственных плечах, пока один из офицеров не приказал привести ей новую лошадь.

На фоне упорного сопротивления Севастополя слава Дарьи Севастопольской стала общероссийской. Император Николай I, сторонник сословных порядков, сделал для Дарьи исключение: впервые в истории наградил девушку-недворянку золотой медалью на Владимирской ленте. Казна обязалась помочь деньгами — выплатить 500 рублей серебром и, сверх того, тысячу после выхода Дарьи замуж. Дарью хвалил встретивший ее в Севастополе Пирогов. Доктор был восхищен тем, как не имевшая медицинского образования волонтерка перевязывала раненых. И в то же время не допускал сомнений, что сестринскую работу необходимо поставить на твердую профессиональную основу.

Сестры Севастополя

Добиться этого удалось уже в 1854 году. По договоренности с великой княгиней Еленой Павловной, невесткой Николая I, в осажденный Севастополь направились 28 первых профессиональных медицинских сестер, успевших сдать экзамены в Санкт-Петербурге. Пирогов, поставленный руководить их работой, разделил сестер на перевязывающих, хозяек и аптекарш. В 1855-м прибыли еще две группы помощниц во главе с будущей попечительницей госпитального дела в России Екатериной Бакуниной. Часть женщин осталась на передовой, другие направились в Симферополь. Количество раненых в его больницах поражало воображение: оно исчислялось десятками тысяч, в полном соответствии с общим числом потерь в Крымскую войну — 800 тыс. человек. "Я никогда не забуду моего первого приезда в Севастополь... — писал об этом Пирогов. — Вся дорога от Бахчисарая на протяжении 30 верст была загромождена транспортами раненых, орудий и фуража..."

По завершении боев Пирогов содействовал тому, чтобы самые отважные из сестер милосердия — Екатерина, Васса и Александра Крыжановские — получили государственные награды. Это имело значение не только для судеб девушек, но и как признание права новой женской профессии на существование. В 1867 году в России основали Общество попечения о больных и раненых (впоследствии — отделение Красного Креста), работу в котором предложили и прекрасному полу. Красный Крест не только следовал за русской армией в ее кампаниях, но и находил возможности для миссии за рубежом. В 1870 году, когда разгорелась Франко-прусская война, российские врачи и медсестры помогали спасать жизни по обе стороны фронта.

После смерти великой княгини Елены Павловны в 1873 году забота о сестринском деле перешла к другой представительнице династии — великой княгине Елизавете Федоровне, сестре последней российской императрицы Александры. В 1894 году Елизавета основала Иверскую общину сестер милосердия в Москве на Малой Якиманке, а в 1896-м еще одну, Елизаветинскую, в Санкт-Петербурге. Рука об руку с этими учреждениями работали медицинские курсы, где подготовку проходили будущие сестры милосердия. Елизавета, пережившая убийство супруга террористами, длительное время готовилась к созданию благотворительного центра общероссийского масштаба, Марфо-Мариинской обители, открывшей двери в Москве 10 февраля 1910 года. Попечительская организация разместилась в четырех зданиях роскошного особняка, резко сменившего свое назначение; отныне вместо сильных мира сего там принимали не имевших средств к существованию, уделяя особое внимание женщинам и детям.

С наступлением ХХ века сестры милосердия вынуждены были возвратиться на передовую войн. Сначала Русско-японской, куда Елизавета Федоровна снарядила несколько санитарных отрядов, а затем и Первой мировой, когда заботой о раненых занялась сама последняя русская царица Александра.

Великая война

К 1910 году в Российской империи насчитывалось около 3 500 сестер милосердия. Этого числа не хватало для нужд армии, вовлеченной (с 1 августа 1914 года) в конфликт беспрецедентной для того времени продолжительности и силы. После первых побед в 1914-м и отступления в 1915 году боевые действия приняли форму затяжной позиционной войны. В это время образ сестры милосердия приобрел общероссийское звучание. Их количество резко возросло до 40 тыс.: этому больше других содействовала императрица, уже 11 августа 1914-го добившаяся учреждения Верховного совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов.

В ноябре 1914-го сестрой милосердия стала и сама Александра вместе с дочерьми Ольгой и Татьяной. Современники между собой и в мемуарах называли их Трое. Перед тем как оказывать помощь раненым, Трое сдали профессиональный экзамен в здании Общества Красного Креста. К этому времени под нужды благотворительности уже отвели дворцы Романовых в Петербурге, Москве и Крыму, а один из лазаретов разместили в исторической императорской резиденции — Зимнем дворце.

Свидетельница эпохи, фрейлина Анна Вырубова, писала о труде Александры Федоровны так: "Я видела Императрицу России в операционной госпиталя: то она держала вату с эфиром, то подавала стерильные инструменты хирургу. Она была неутомима и делала свою работу со смирением, как все те, кто посвятил свою жизнь служению Богу. Семнадцатилетняя Татьяна была почти так же искусна и неутомима, как и мать, и жаловалась только, если по молодости ее освобождали от наиболее тяжелых операций…"

Другие сестры милосердия направлялись непосредственно на фронт. В мемуарах хирурга Владимира Оппеля можно прочитать о девушках, которые во время нападения турок, противников России в Первой мировой, закрыли раненых своими телами. А в 1916 году, когда немецкая подводная лодка U-33, атаковала плавучий госпиталь российского Красного Креста, сестры милосердия пожертвовали своими жизнями, чтобы спасти раненых: отдали им свои спасательные средства. Из 20 сестер на берег вернулись только семеро, среди погибших — возглавлявшая команду Анна Мейендорф, слова которой запомнились многим: "Умирать стоит, только спасая других. Иначе обидно".

В советскую эпоху институт сестер милосердия пережил радикальную трансформацию: благотворительная составляющая, несовместимая с обществом равенства, исчезла, медицинский труд сделали полностью профессиональным и интегрировали в систему здравоохранения. Новое рождение сестринская медицинская работа получила в наши дни: в 1992 году открыло двери столичное Свято-Дмитриевское училище, существующее при поддержке общины сестер милосердия при храме святого благоверного царевича Димитрия при городской клинической больнице №1 им. Н.И. Пирогова в столице.

Сегодня только в Москве насчитывается 15 сестричеств. В одних служат и получают деньги за свой труд. Другие предполагают волонтерство, а есть основанные на привлечении добровольцев, но предусматривающие и постоянный штат. Свою задачу благотворительные организации видят в помощи бездомным, детским домам, одиноким пожилым людям.

Игорь Гашков