Ушли на грозу: как в Чечне погибли нижегородские милиционеры

Случилось это 25 лет назад. 12 марта 1996 года на площади Горького нижегородцы прощались с десятью бойцами специального отряда быстрого реагирования (СОБР) Волго-Вятского Управления по борьбе с организованной преступностью МВД России. Милиционеры были убиты в Чечне. И хотя нижегородцы уже гибли на той вой­не, таких разовых потерь регион не нёс до того никогда. Поэтому это трагическое событие навсегда вписалось в историю нашего региона. В трагедии и сегодня много недомолвок и разноречивой информации. Поэтому писать о ней очень сложно. Тем не менее я попытаюсь… Перед бурей Итак, начало 1996 года. Уже второй год продолжается война в мятежной Чеченской Республике. Формально она считается завершённой, но на самом деле… Часть боевиков по-прежнему продолжали активное сопротивление российским войскам, особенно в горных районах. А на равнине и в городе Грозном чеченские банды до поры до времени затаились… Поскольку считалось, что Грозный окончательно очищен от боевиков, контроль над ним был возложен на МВД. В конце 1995 года приказом министра внутренних дел был образован сводный полк из числа сотрудников СОБРов, командированных буквально из всех российских регионов. Командовал соединением полковник милиции Виктор Вичужанин (по штатной должности – командир СОБРа при УБОП Удмуртской Республики). Штаб полка, именовавшийся Главным управлением оперативным штабом (ГУОШ), располагался в Старопромысловском районе столицы Чечни. Это северная часть города. Примерно в том же районе расположился и отряд собровцев из Нижнего Новгорода в количестве 21 человека (командир – майор милиции Алексей Колобов). Их базой была так называемая комендатура номер пять. В задачи отряда (да и всего полка) входило: ликвидация полевых командиров, прячущихся в городе, сопровождение транспортных колонн, охрана блок-постов, поиск и уничтожение нелегальных нефтяных заводов… В общем, полк выполнял чисто полицейские функции. Между тем в войну вмешалась большая политика. В самом начале 1996 года тогдашний президент Борис Ельцин принял решение баллотироваться на второй срок. Одним из пунктов предвыборной кампании Ельцина стала идея об окончании войны в Чечне (цинизм ситуации заключается в том, что именно Ельцин и развязал эту войну (!). Под это дело Ельцин заявил, что приоритетом мирного урегулирования должен стать некий «компромисс с чеченском народом». На человеческом языке это означало отказ от дальнейшего ведения боевых действий со стороны федеральных сил. Боевики же таких планов не выдвигали и от войны не отказывались. Поэтому они вполне логично решили, что Кремль струсил и уже не знает, как выйти из военной трясины. И чтобы окончательно сломить волю российского руководства, полевые командиры боевиков разработали и осуществили масштабную диверсионную операцию… Началась эта операция с информационных атак. Лидер сепаратистов, «президент Чечни-Ичкерии» Джохар Дудаев выпустил заявление, в котором рассказал о своём безусловном «нежелании воевать» и о готовности присоединиться к любой мирной инициативе со стороны российских противников войны (вроде губернатора Нижегородской области Бориса Немцова, который в это время активно собирал подписи против продолжения военной кампании). Но, по словам Дудаева, миру якобы мешают некие ястребы из кремлёвского руководства России – мол, это только они желают и дальше проливать кровь. Следом в начале февраля 1996 года в Грозном возле разрушенного президентского дворца начался многодневный митинг чеченских женщин, которые стали требовать вывода российских войск из Чечни и предоставления республике полной и безусловной независимости. В ходе митинга ситуация не раз накалялась, со стороны митингующих в адрес стоявших рядом милиционеров сыпались громкие и оскорбительные проклятия, в них летели палки и камни – было ощущение, что кто-то стремился спровоцировать кровавый конфликт. Утихомирить митинг удалось с очень большим трудом. А 4 марта буквально рядом со зданием ГУОШ на противотанковом фугасе подорвался БТР уфимского отряда СОБР – мина была заложена в большой луже возле здания. Мощность взрыва была такова, что башня бронетранспортёра отлетела в сторону. От полученных ранений на месте погиб водитель БТР, ещё один боец был тяжело ранен и впоследствии скончался. Всех, кто находился на броне, сильно контузило. Но главные события пришлись на 6 марта… Сотрудники Волго-Вятского РУБОПа, павшие в марте 1996 года и посмертно награждённые орденом «Мужества»: лейтенант Алексей Верещагин, капитан Андрей Евлампиев, майор Пётр Пронин, старший лейтенант Алексей Кудрявцев, старший лейтенант Александр Кудрявцев, старший лейтенант Андрей Прима, старший лейтенант Павел Ромашов, капитан Алексей Чистяков, старший лейтенант Вениамин Старостин, старший лейтенант Дмитрий Сябаев. «Прошу оказать помощь, больше не могу…» Вспоминает Александр Быков (в 1996 году старший лейтенант милиции): – В то утро проснулись очень рано, было тихо. Потом где-то далеко началась стрельбы, загремели взрывы. Следом пришла команда: «Буря-25». Это означало, что личному составу нашей пятой комендатуры следует срочно прибыть в расположение ГУОШ. У нас было две машины – БТР и БРДМ. Вот на них все и уехали – на базе остались только двое сотрудников. Прибыли к штабу, наш командир Колобов ушёл на совещание. Возле ГУОШ стояли другие машины других отрядов. Потом по одному стали выскакивать командиры, они прыгали на броню и куда-то уезжали. А мы продолжали ждать… Между тем радиоэфир наполнился самой настоящей паникой от подразделений, которые в тот день атаковали боевики: «БТР подбит, две машины подорваны, веду бой, обложили со всех сторон»… «Один убит, прошу помощи»… «Прошу оказать помощь, больше не могу»… «Много тяжелораненых, всё перекрыто, везде бои»… «Пять 200-х и пять 300-х, прошу помочь»… Можно себе представить, что в это время творилось в душе собровцев, слушавших эти мольбы и призывы! О дальнейших событиях версии расходятся. Наиболее правдоподобной мне кажется следующая. Первыми в тяжёлую ситуацию попали бойцы пермского СОБРа. Общая тревога застала их в южной части города, за рекой Сунжей. Они выдвинулись в сторону ГУОШ, объехали площадь Минутку через частный жилой сектор и по главной улице Грозного, проспекту Ленина, направились к сунжескому мосту, который охранял 22-й блок-пост. Но возле православного храма Михаила Архангела с близлежащих домов их в упор расстреляли из стрелкового оружия и гранатомётов… Еще новости по теме Ни земли, ни воли: почему отмена крепостного права стала величайшим обманом русского народа Памятник Дзержинскому хотят вернуть на Лубянку Восточный фронт: почему Казахстан пошёл по украинскому пути Бойцы спешились с брони и заняли круговую оборону в рядом стоящем доме. Сгорела БРДМ, БТР прорвался и ушёл в сторону моста. Пермяки сражались ещё почти сутки в полном окружении, только на следующий день к ним подоспела помощь российской армии. В этом бою погибли семь сотрудников пермского СОБРа… Прорвавшийся пермский БТР прибыл на 22-й пост, куда почти одновременно приехали бойцы СОБРа Курганской области – их из ГУОШ специально послали на помощь пермским коллегам. Выслушав вышедших из окружения, командир Курганского отряда подполковник Евгений Викторович Родькин, видимо, сразу оценил масштаб случившегося и очень невесёлые перспективы. Он оставил практически всех своих людей на блок-посту, а сам выдвинулся вперёд на одном БТРе, взяв с собой только четырёх человек и одного проводника из числа пермяков, надеясь хотя бы вытащить раненых. Но до цели так и не доехали. БТР курганцев на том же Ленинском проспекте был подбит, а вся группа, включая подполковника Родькина, в течение нескольких часов полегла в неравном бою. Каким-то чудом выжили только два бойца. Вот как раз после этих событий момент истины наступил и для нижегородцев… Последний бой, он трудный самый – Сейчас даже не могу точно сказать, что именно тогда произошло возле ГУОШ, – говорит, вздыхая, Александр Быков. – Кажется, кто-то крикнул, что наших духи крепко зажали. Стала формироваться колонна для поддержки. Мы к ним присоединились. – У всех командиры были, а наш Колобов всё не выходил из штаба, – вспоминает Александр Прима (в 1996 году – лейтенант милиции). – Помню, как Дима Сябаев крикнул: «А мы что стоим? Вперёд!»… Вот так мы и уехали, оставив Колобова в штабе. Колонна была сформирована из бойцов Оренбургского, Чувашского, Нижегородского и Марийского СОБРов. Поначалу колонна подъехала к 22-му посту, но на той стороне Сунжи шёл жестокий бой, все подходы к мосту сильно обстреливались. На месте для усиления остался СОБР марийцев, остальная колонна повернула к 7-му блок-посту, который прикрывал параллельную переправу, всего в 400 метрах от 22-го поста. После того как колонна развернулась, нижегородцы, которые до того шли в хвосте, теперь оказались впереди – это тоже сыграет свою роковую роль. – Что мне запомнилось, так это тишина на 7-м посту, – рассказывает Юрий Кулыгин (в 1996 году – лейтенант милиции). – Там стояли солдатики из внутренних войск. Они сказали, что их недавно обстреливали с той стороны, даже указали на здания-высотки, откуда стреляли. И тут снова в эфире раздались призывы пермяков о помощи: «Ребята, выручайте, у нас убитые». Видимо, у Димы Сябаева опять нервы не выдержали. Помню, заскакивает на БТР и кричит: «Мужики, как хотите, а своих надо выручать! Кто не хочет, может остаться». Понятно, что никто оставаться не захотел. Вот и двинули вперёд, даже обстановку толком не оценив… …Именно в этом месте, сразу после моста, начинался злополучный проспект Ленина – несколько высотных зданий, незаконченная стройка, посередине которой торчал строительный кран, улица, уходящая вниз. Словом, почти как горное ущелье, зажатое со всех сторон горами. По всем правилам горной войны в этих высотках и была организована чеченская засада, устроившая нашим настоящий огненный мешок… Огонь обрушился, как только бронемашины въехали на улицу между домами. – Первым убили командира чеченского ОМОНа Али Вадаева, он ехал с нами на броне, – говорит Юрий Кулыгин. – Помню, прозвище у него было Чапай. Он сидел рядом с Сашкой Плаксиным, раздался выстрел из снайперской винтовки, и Али ткнулся головой в плечо Сашки… А потом удар, и мы посыпались на землю. БТР был подбит из гранатомёта, сначала одним выстрелом в переднюю левую часть, потом и вторым. Каким-то чудом уцелела двигавшаяся следом БРДМ. – Я видел, как из БТРа буквально выполз пулемётчик Веня Старостин, – рассказывает водитель уцелевшей машины Николай Чебатков (в 1996 году – лейтенант милиции). – Видимо, его сильно контузило, он всё время тряс головой. А потом из его виска вдруг потекла кровь – снайпер добил… Дальше был хаотичный бой, без какого-либо единого руководства. Ехавшая следом техника Чувашского и Оренбургского СОБРов отступила обратно на 7-й пост, и уже оттуда вела огонь по чеченцам – эти бойцы тоже понесли потери убитыми и ранеными. Таким образом нижегородцы остались одни. Уцелевшая БРДМ вела непрерывный пулемётный огонь по окрестным домам. – У меня сразу заклинило крупнокалиберный пулемёт, поэтому стрелять приходилось из другого ПКТ, – рассказывает Александр Быков, бывший на БРДМ пулемётчиком. – Духов не видел, просто стрелял туда, откуда они палили. Как только поворачивал башню, они замолкали, но как только отворачивал, огонь оттуда шёл снова. Вот так и вертелся во все стороны. А потом вдруг стрельба стихла. Мы с Колей, водителем, хотели хоть кого-то из ребят внутрь машины втянуть, но как только пытались люк открыть, так сразу по броне сыпался град пуль. В общем, пулемётчик и водитель БРДМ поняли, что помочь ничем своим они не могут, а оставаться на открытом месте было опасно – в любой момент чеченцы могли притащить новые гранатомёты, и тогда машине точно пришёл бы конец. Поэтому они осторожно развернули БРДМ, у которой были практически все шины были изорваны пулями в клочья, и на одних железных ободах дотащились обратно на блок-пост… А там уже был майор Колобов, пытавшийся организовать помощь своим ребятам… Оставшиеся в живых на поле боя укрывались где только могли – за колёсами подбитого БТРа, за кучами кирпича и щебня. В позвоночник был тяжело ранен старший лейтенант Андрей Прима, через несколько минут он скончался. А его родной брат Александр Прима, ничего не зная о случившимся, палил из ручного пулемёта, укрывшись за колёсами ещё стоявшей БРДМ. В горячке боя он не заметил, что ранен в ногу… Целая группа нижегородцев – Дмитрий Сябаев, Вадим Власов, Александр Кудрявцев, Алексей Кудрявцев и Павел Ромашов – пыталась прорваться в сторону подземного перехода через проспект. Но, по всей видимости, там находились боевики. Получился встречный бой, в котором уцелел только Вадим Власов… Как вспоминают участники, активно стреляли где-то до обеда, а затем со стороны боевиков стали работать только снайперы, которые добивали раненых, иногда издеваясь над ними – сначала прострелят руку, потом ногу, а когда жертва намучается, то добивали выстрелом в голову. Скорее всего, именно так погиб майор милиции Пётр Пронин, на теле которого потом насчитали множество ран… – Я выжил только потому, что старался не шевелиться, – вспоминает Александр Прима. – Лежал у дороги вверх спиной и только голову поворачивал осторожно. А в голове была пустота, никаких мыслей и полная отрешённость от всего… Надо сказать, что оставшиеся в живых в плен сдаваться не собирались. Вспоминает Андрей Суриков (в 1996 году лейтенант милиции): – Рядом со мной находились Юра Кулыгин и Гена Корнев. Около полудня боеприпасы были на исходе. Ждали атаки духов, которые захотят взять нас в плен. Кулыгин говорит: «Ну что, мужики, не хочется чтобы духи нам головы по-живому отрезали. Может, у кого гранаты остались, если что соберёмся вместе и…». Корнев ответил, что у него есть одна, но не уверен, что после снятия чеки потом сможет разжать пальцы. Кулыгин: «Давай её, катни ко мне…». Слава Богу, что эта граната так и осталась целой… Нижегородцев выручило прибывшее на 7-й пост подразделение майора внутренних войск Николая Горелова, которого уцелевшие бойцы СОБР до сих пор вспоминают с большой благодарностью. Солдаты майора на двух своих БМП сделали два захода на место боя. Первый был разведывательным, с огневой обработкой из всех видов вооружения окрестных зданий, а во второй заход подобрали раненых. За убитыми приехали только на следующий день, 7 марта, когда боевики отступили. …Тела двух нижегородских собровцев были сожжены (зачем боевики сделали это, до сих пор непонятно), у остальных павших чеченцы забрали оружие, документы, личные вещи, буквально вывернув все карманы. – Петя Пронин собирался сделать дочери подарок – у неё 12 марта был день рождения, – вспоминает Александр Быков. – На грозненском рынке купил ей серёжки из турецкого золота, хранил их потом в кармане куртки… Духи эти серёжки тоже забрали, не побрезговали, они вообще срывали золотые цепочки со всех ребят, у кого находили… Вот так и вернулся Петя домой, как раз 12 марта, только не на праздник дочери, а в гробу… Выжившие нижегородцы ещё двое суток провели возле здания ГУОШ, участвуя в отражении атак боевиков. И только после того, как закончились бои, а Грозный был очищен от бандитов, они, наконец, отправились домой – чтобы обнять родных и близких, похоронить павших товарищей. 12 марта 1996 года, как я уже говорил, проститься с погибшими вышли тысячи нижегородцев. Это нужно не мёртвым… По последним данным, за несколько дней мартовских боёв в Грозном сводный полк российского СОБРа, общей численностью около 180 человек, потерял 37 человек убитыми и ещё около 120 ранеными. Самые большие потери понёс именно Нижегородский СОБР – 10 человек павших. А общие потери федеральных сил в те дни составили около 170 человек убитыми… Думаю, что причины трагедии лежат буквально на поверхности. И причин этих много. Во-первых, обманчивая и непоследовательная политика «ни войны, ни мира», да ещё подкреплённая тактикой Кремля как можно быстрее и любой ценой выбраться из чеченского конфликта, сильно запутала и фактически деморализовала военное и милицейское руководство. Говоря проще, генералы не знали, как им вести себя в ситуации, когда открытого сопротивления боевиков вроде нет, но зато есть партизанская война, где сложно разобраться в разнице между мирным гражданином и притаившимся бандитом. Плюс ко всему царила полная неразбериха в управлении силовыми ведомствами – армейские генералы тянули одеяло на себя, генералы МВД – на себя. В итоге бандитам удалось без проблем войти в Грозный под видом обычных людей и в нужный момент начать масштабную диверсионную акцию. Как сегодня точно установлено, отрядами боевиков из местечка Солёная Балка, что на юго-западе Грозного, руководил чеченский главком Аслан Масхадов. А непосредственно боевиками командовали известные полевые командиры Шамиль Басаев и Руслан Гелаев. Именно они и организовали серию успешных мобильных засад вдоль проспекта Ленина. Во-вторых, хотя на вооружении собровцев и было серьёзное стрелковое оружие, вплоть до снайперских винтовок и тяжёлых пулемётов, а также бронетехника, их никто не готовил к полноценным общевойсковым боям. Отсюда и отсутствие нужной боевой слаженности, и общий хаос в действиях, когда бойцы стихийно ринулись в бой, даже не предупредив своих непосредственных командиров. Да и командование дало маху, когда кидало в топку боя один отряд за другим, даже не проведя нужных разведывательных мероприятий, поддавшись исключительно своим эмоциям, – кстати, возможно, что паника в радиоэфире была спровоцирована чеченцами специально, именно с целью выманивать на проспект Ленина всё новые и новые жертвы. И, увы, они не ошиблись в своих расчётах… «Это нужно не мёртвым, это надо живым», – написал когда-то поэт о Великой Отечественной войне. Думаю, эти слова напрямую касаются любой войны, включая и войну в Чечне. И не только в память погибших, но и, прежде всего, для того, чтобы ТАКОЕ больше не повторялось нигде и никогда…