"Курск" 17 лет спустя: эксперт показал фото подлодки, которые никто не видел ранее
12 августа 2000-го года, ровно 17 лет назад, в Баренцевом море затонула атомная подлодка "Курск". Спасательная операция, которая продлилась с 13 по 21 августа, не дала результатов. В результате этой трагедии погиб весь экипаж - 118 человек. Спустя год подлодка была поднята со дна Баренцева моря.
Согласно официальной версии, авария произошла из-за взрыва торпеды в торпедном аппарате №4. Следователи полагают, что он был вызван утечкой водородной смеси. После этого произошел взрыв остальных торпед. Документы о трагической гибели атомной подводной лодки "Курск" были засекречены. Журналисты РЕН ТВ встретились с Александром Горбуновым.
В начале 2000-х годов он был старшим экспертом-криминалистом 1082 судебно-медицинской лаборатории Северного флота. С его участием поднято 37 тел погибших подводников с АПРК "Курск".
- Александр Владимирович, когда узнали, что придется участвовать в расследовании катастрофы "Курска"?
- Прошло около двух недель со дня катастрофы, когда стало понятно – нужно готовиться к опознанию погибших подводников. Тогда руководство решило - я буду участвовать в сборе криминалистической информации. Она позволит идентифицировать каждого из членов экипажа. Откомандировали в посёлок Видяево. Там жили родственники моряков, и, вместе со следователем, мы приступили к опросам родственников, друзей и сослуживцев моряков с "Курска".
- У вас же стояла задача, понять как погиб экипаж? Что нужно было знать криминалистам?
- Истории болезни, рентгеновские снимки, медицинские книжки, санаторно-курортные карты – первым делом запрашивали сведения из медучреждений, затем изучали и систематизировали поступившие документы. Это вроде базы данных. После – особое внимание к внешности. Здесь уже помогали близкие. На основе полученной информации составляли идентификационные карты. Кто-то помогал фотографиями из семейных архивов. У кого-то из погибших, например, имелись татуировки; мы уточняли – где на теле и какая именно? Это западало в память. Особенно если было не изображение «группы крови», а, к примеру, «акула» или «подводная лодка». Естественно они в памяти откладывались. И потом, уже во время работы на самой лодке, естественно, я вспоминал – кто и что об этом герое-подводнике рассказывал. Можно представить, составлено около 100 протоколов допросов. Все это было нужно для опознания – никто ж не знал, в каком состоянии будут тела, когда их поднимут. Скажу сразу, с нами всегда дежурили медики «скорой», которым часто приходилось помогать родственникам – нелегко было рассказывать о детях и братьях, которых нет в живых.
© РЕН ТВ
© РЕН ТВ- Что вас больше всего поразило во время осмотра отсеков?
- Работали независимо от времени суток. Начали с девятого отсека. Была поставлена задача – обнаружить и поднять тела. Там была вода, на поверхности которой пленка из мазута, воздух с большой концентрацией угарного газа. Кромешная тьма. Спускались туда в специальных костюмах и дыхательных масках – работать без них было нельзя. Несколько вдохов не из баллонов с кислородом – все, считай, погиб. Осмотром непосредственно руководил и принимал участие руководитель следственной группы – Егиев Артур Левонович – тогда еще старший следователь по особо важным делам Главной военной прокуратуры. Внутри – что-то наподобие кадров из фильма ужасов. Было видно – ребята делали все, чтобы спастись. Повсюду – средства регенерации воздуха и спасательные гидрокостюмы, такого… оранжевого цвета. На лицах некоторых из подводников были надеты маски портативных дыхательных аппаратов.
Мы обнаруживали тела даже в таких местах, куда пройти просто нереально. К некоторым, чтобы извлечь их в проход, приходилось проползать по-пластунски, и затем, практически в обнимку, выползать назад. В 9 отсеке я работал, обычно, вместе со следователем военной прокуратуры Северного флота Андреем Мезеновым. Одного из моряков мы поднимали почти 5 часов. Но, не всех, кого планировали найти – нашли сразу.
© РЕН ТВ- Одновременно нужно было собирать и информацию?
- Весь ход следственных действий и осмотра отсеков фиксировался на видео и фото. Где и в каком положении находились тела, одежда на них. Расположенные рядом предметы, агрегаты, показания приборов. На это всё делали акценты. А нужно было успеть всё за 20 минут. На столько времени хватало запаса воздуха в баллонах за спиной. О том, что нужно выходить, сигнализировала лампочка – в маске аппарата она моргала красным цветом. Кто-то даже едва успевал выйти наружу – несколько секунд и кто знает, что могло бы случиться...
Уже когда работали в пятом отсеке с Вадимом Золотухиным – следователем военной прокуратуры – прошли повсюду, по всем палубам – установили, сколько тел и где они расположены. Начали их поднимать, с нижней палубы достали нескольких моряков. Четыре часа, отведенные на смену, пролетели, как пять минут. А наверху тогда был Юрий Яковлев, первый заместитель главного военного прокурора. Он руководил работой следственной группы. Помню, генерал по рации сказал Золотухину: «Сворачивайтесь, выходите». На что тот ответил – пока не подниму всех, наверх не выйду. И вот мы с ним, считай, две смены проработали и, практически, всех, кого обнаружили в отсеке – подняли. Только тогда вышли. Естественно, мне, наверное, от усталости, стало нехорошо. Товарищи помогли спуститься на вспомогательное судно, а там начальник медслужбы уже оказал помощь – 200 граммов «лекарства». Я сразу «отключился» и проспал 5 часов.
© РЕН ТВ- Со временем привыкли к такому режиму? Наверное, в других отсеках, где уже не было воды, проще работалось?
- Там не нужны были дыхательные аппараты с баллонами. Воздух в отсеках, к тому времени, уже очистили. Зато, там был настоящий хаос. Искать тела приходилось в огромных кучах обломков, настоящей каше из металла. Нельзя было фрагментировать тела – старались, как могли, их сохранить. Адский труд на самом деле, после того, как они пробыли в соленой воде почти полтора года. Копали по несколько часов – и это было нормально. Представьте – если следователей, которые работали непосредственно на «Курске» было около 40 человек, то экспертов всего четверо. Один из нас, экспертов, – Шамиль Шамшутдинов – сутками не вылезал из подлодки. На самых сложных участках, где взрыв уничтожил почти всё – находили только части тел. Здесь уже приходила на помощь та база данных, которую создали. И идентификационная карта - ее завели на каждого моряка. К концу марта 2002 года удалось обнаружить и опознать тела 115 погибших подводников. Двух матросов и главного специалиста «Дагдизеля» не нашли. Позже коммиссия подтвредила - все находившиеся в 9-м отсеке люди погибли от отравления угарным газом. В течение 7-8 часов после катастрофы.
Служба в то время проходила в экстремальных условиях. Непосредственно, с моим участием было поднято из отсеков субмарины 37 тел. Руки и глаза до сих пор помнят, как вчера, «своих» подводников – кто, где, когда был обнаружен и как был поднят из той могилы. «Курск» сделал многих героями. Моряков, спасателей, подводников, командиров, руководителей. Это очень ценный опыт, но стоил он очень дорого…