Рейтинг России уходит в пике

Министр финансов РФ Антон Силуанов отреагировал на намерение агентства Moody’s пересмотреть кредитный рейтинг России в сторону понижения. По словам министра, это решение отражает необходимость адаптации российского бюджета к падению цен на нефть. Как заверил Силуанов, российское правительство уже подготовило меры оперативного реагирования на «складывающуюся экономическую ситуацию и прорабатывает вопрос среднесрочной сбалансированности бюджета». «Оценка агентства Moody’s показывает необходимость адаптации бюджетной системы к новой реальности на сырьевом рынке», — сказал глава Минфина. Силуанов отметил, что Moody’s взяло два месяца на дополнительный анализ ситуации. Все это время Минфин будет находиться с представителями агентства в постоянном контакте, и предоставит им данные «для объективного анализа состояния российской экономики» Напомним: до «мусорного» Ba1 рейтинг России упал в феврале прошлого года. В качестве причин такого решения в Moody’s называли отток капитала из РФ, падение цен на нефть, снижение обменного курса рубля, а также конфликт на Украине. В декабре 2015-го Moody`s повысило прогноз кредитного рейтинга России до «стабильного» с «негативного», подтвердив, впрочем, прежний рейтинг на уровне Ba1. Однако теперь, согласно опубликованному 4 марта пресс-релизу, агентство оценивает перспективы российской экономики более скептично. «В ходе пересмотра Moody’s оценит степень влияния дальнейшего резкого падения цен на нефть, которые, как ожидает Moody’s, останутся низкими в течение нескольких лет, на экономические показатели России и платежный баланс, включая дефицит вариантов финансирования государственных обязательств, в ближайшие годы», — говорится в пресс-релизе. Эксперты Moody’s считают, что годовой рост ВВП России в ближайшие четыре года будет на уровне 0,4%, а бюджетный дефицит превысит 3% ВВП. В рамках пересмотра рейтинга аналитики оценят, сможет ли российское правительство смягчить влияние обвала нефтяных цен на кредитоспособность страны. Справедливости ради отметим, что наряду с Россией Moody’s поставило на пересмотр рейтинги других стран, которые играют заметную роль на рынке нефти, в том числе, Кувейта, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, Бахрейна и Катара. Насколько оправдан скепсис Moody’s, как скажется дальнейшее понижение рейтинга на российской экономике? — Симптоматично, что решение Moody’s на этот раз не вызвало критики со стороны российских властей, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития. — Напротив, как отметил Силуанов, российский Минфин находится в режиме диалога с рейтинговыми агентствами. Напомню, что за пару недель до решения Moody’s еще одно агентство «большой тройки» — Standard & Poor’s — подтвердило рейтинг России в иностранной валюте на уровне «ВВ+», но при этом изменило прогноз со «стабильного» на «негативный». По сути, нынешнее решение Moody’s — поставить рейтинг эмитента и рейтинг государственных облигаций России на пересмотр с возможностью снижения — точно такое же, что у S&P, только другими словами. Должен заменить, что формальные основания для пересмотра оценок состояния экономики России у рейтинговых агентств имеются. И в первую очередь потому, что цена на нефть за полтора года упала втрое — со $ 115 до $ 36 за баррель (на момент принятия решения Moody’s). Да, на торгах 7 марта баррель Brent торговался чуть выше $ 40. Но, по мнению участников рынка, это не означает стабилизации нефтяных цен. Грубо говоря, сейчас «медведям» дают по рукам другие игроки, в ожидании встречи в интервале 20 марта — 1 апреля (точная дата пока неизвестна) министров нефти основных стран-экспортеров, которые контролируют около 75% мировой добычи. Этот пул переговорщиков будет обсуждать возможность заморозки добычи на уровне 11 января 2016 года. Ожидания решения о заморозке толкают сейчас котировки вверх. Однако аналитики обращают внимание на несколько более глубоких обстоятельств, которые смогут смазать эффект от заморозки. «СП»: — Что это за обстоятельства? — Во-первых, даже если сторонам удастся договориться о заморозке, выход цены в равновесное состояние — в устойчивое нахождение в интервале $ 40−50 за баррель — откладывается, как минимум, до второго квартала 2018 года. Избыток предложения сегодня составляет чуть больше 2 млн баррелей в сутки. Заморозка же, в лучшем случае, сократит этот избыток на 1,6−1,8 млн баррелей — причем не сразу, а в течение года. В итоге, весь ближайший год цены на нефть будут низкими. На этом фоне даже цена в $ 40 за баррель, которая, видимо, будет заложена в бюджет-2016 в апреле, в ходе внесения в него корректировок, представляется чересчур оптимистичной. Второй фактор — это непредсказуемые действия Ирана. Напомню, Тегеран четко дал понять, что готов присоединиться к соглашению о заморозке, если остальные участники потеснятся и восстановят Ирану его досанкционную квоту добычи. Напомню, до введения санкций со стороны Запада Иран добывал около 4,2 млн баррелей в сутки, направляя на экспорт 2,5 млн баррелей. После введения ограничений зарубежные поставки снизились до 1,1 млн баррелей в день, причем шла эта нефть в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. В марте Тегеран намерен поднять этот показатель до 1,65−1,7 млн баррелей за счет наращивания экспорта в Европу. И действительно, как раз в марте началось исполнение двух крупных иранских контрактов — с французской Total и испанским переработчиком нефтепродуктов Cepsa. Иранский фактор заставляет умерить оптимизм по поводу переговоров о замораживании. Особенно если учесть геополитическое противостояние Ирана с Саудовской Аравией в регионе, что делает ситуацию еще менее предсказуемой. Наконец, есть третий, чисто рыночный момент. Некоторое время назад было замечено, что американские сланцевые компании хеджируют свою добычу, ориентируясь на цену $ 45 за баррель. Это означает, что как только цена дойдет до этого уровня, две тысячи буровых бригад в США, которые сегодня простаивают, тут же включат режим активной добычи. Это тоже серьезное основание, чтобы умерить восторженность относительно переговоров о заморозке. Да, эти переговоры нужны, поскольку препятствуют падению нефтяных цен. Но вместе с тем, они не дают надежд, что цены на «черное золото» дойдут до $ 60−80 за баррель. Видя все это, Moody’s и другие агентства понимают: низкие цены на нефть — это всерьез и надолго. К тому же, для российского бюджета нет принципиальной разницы, будет ли нефть стоить $ 40 или $ 60 за баррель. В любом случае, это не $ 100−115, и таких заоблачных цен больше не будет. «СП»: — Как это положение соотносится с бюджетом РФ? — Проблема в том, что российские власти привыкли к «нефтяной халяве». Из-за этого структура бюджетной системы устроена так, что в ней имеется значительная доля неэффективных расходов, и есть резервы в доходной части при улучшении администрирования. Но наше правительство не спешит идти на реформы, чтобы этими резервами воспользоваться. В то же время, кабмин считает одной из главных задач удержание дефицита бюджета не выше 3% ВВП. Но беда в том, что это возможно лишь при стоимости нефти $ 50 за баррель. А при среднегодовой цене $ 40 за баррель, что гораздо вероятнее, дефицит получается уже 4,3% ВВП. Но кабмин считает, что до апреля — до внесения корректировок в бюджет — обсуждать это положение не стоит. Все это порождает ощущение неопределенности. Его только усугубило обсуждение правительством стоимости антикризисного плана. Напомню, на борьбу с кризисом планируется потратить более 827 млрд руб. Но за счет каких источников будут покрыты расходы на 133 млрд, пока не определено. Поиск источников тоже отложили до апреля. В таких условиях — высокой неопределенности — любое рейтинговое агентство поставит рейтинг на пересмотр. «СП»: — Почему нам важны эти рейтинги? — Чтобы выйти в текущем году на международные финансовые рынки, и разместить там государственные облигации. Россия, напомню, планирует привлечь за счет евробондов около $ 3 млрд. Предложения о размещении были направлены ряду ведущих американских, европейских и азиатских инвестиционных банков. По предварительным данным, из 25 банков откликнулись около половины. Рейтинговые агентства в этой ситуации транслируют сигналы инвесторам. И пока нам включили «желтый» свет — не «красный». Отсюда и реакция Силуанова — спокойная и деловая. В течение двух месяцев экономический блок правительства будет плотно общаться с аналитиками рейтинговых агентств, предоставляя им информацию о планах по обеспечению стабильности экономики РФ. И насколько грамотно мы сработаем — настолько позитивный результат по рейтингу и получим… — Рейтинги важны с точки зрения экономического блока правительства, поскольку полностью соответствуют его политике, — считает политолог, директор Института политических исследований Сергей Марков. — Эта политика, на мой взгляд, сводится к следующему: экономическое развитие России должно осуществляться не за счет внутренних инвестиций, а за счет внешних заимствований. А кредиты на мировом финансовом рынке даются под проценты, ставки которых напрямую зависят от оценок рейтинговых агентств. Поэтому, с точки зрения Антона Силуанова, рейтинги имеют важнейшее значение. С другой стороны — с точки зрения независимых наблюдателей — желание экономического блока брать кредиты на Западе, и при этом размещать собственные бюджетные средства в ценных бумагах США под очень низкий процент, выглядит крайне странным. Многие считают, что было бы правильнее вложить «резервные» деньги в российскую экономику в виде государственных инвестиций с максимальным мультиплексным эффектом. В случае достижения такого эффекта инвестиции приведут не к росту, а к снижению инфляции. Другими словами, логика в действиях Силуанова имеется. Но эта логика, я считаю, противоречит национальным интересам России. Кстати, Moody’s понижает рейтинг вполне обосновано: экономический блок российского правительства не справляется с ситуацией, в результате экономика РФ падает. А у падающей экономики по определению не может быть высоких кредитных рейтингов…