Жизнь только начинается: корреспондент «Вечерней Москвы» посетила госпиталь Бурденко и пообщалась с ранеными бойцами

В Главном военном клиническом госпитале имени академика Н. Н. Бурденко проходят лечение раненые участники спецоперации. Корреспондент «Вечерней Москвы» встретилась с пациентами в медицинском учреждении и узнала, как проходят их лечение и реабилитация. Бойцы поделились своими историями о воинской службе: рассказали, кто сможет вернуться в строй, чтобы защищать Родину, а кто продолжит нести службу уже в иной должности.

Коридор с окрашенными светлыми стенами — пустой. Солнечный свет пробивается сквозь окна. Все замерло, будто кадр из советского кино поставили на паузу. Даже запаха лекарств почему-то не ощущается. Не слышно и разговоров. Звенящая тишина. Чуть дальше по коридору из приоткрытой палаты резко раздается громкий мужской смех. Отправляюсь туда.

Нательный крестик

Четырехместная палата похожа на комнату парней в студенческом общежитии, только на хорошо убранную. Меня встречают Михаил с позывным «Турист» и Владимир — «Большой» (так его называли из-за большого размера одежды). Ребята похожи на старых друзей: оба оказались из Пскова, из одной дивизии, служили по контракту. Только Михаил — наводчик-штурмовик, а Владимир — штурмовик-наводчик. Подружились юноши благодаря схожему чувству юмора. Шутки помогают ребятам не вспоминать о плохом.

— Я встретил на передовой даже свой 20-й день рождения — он у меня сразу после Дня Победы, 10 мая, — вспоминает Михаил, активно жестикулируя. Он достает телефон и показывает свои фронтовые фотографии. На них: мужчины в камуфляже, река и много дыма на горизонте. — Это было на переправе через Северский Донец. Четыре часа мы провели под обстрелом. Помню, как пробежал 100-метровку за считаные секунды, чтобы вытащить пулеметчика, который провалился в воронку от упавшего снаряда. Мы потеряли машину моего отделения, в нее прилетел снаряд в 30 метрах от меня.

Ранение он получил позже, в Херсоне. Говорит, что рядом с ним взорвался «химарь» (американская ракета HIMARS. — «ВМ»). Часть ноги пострадала настолько, что ее теперь заменит протез. Осколки от снаряда попали и в грудь — Михаил поднимает футболку и показывает шрамы. Впрочем, повреждения не такие сильные, как могли быть — спасла случайность: удар самого большого осколка принял на себя серебряный крестик, который висел на груди солдата. Теперь символ веры лежит погнутый рядом на тумбочке, как талисман, на звеньях цепочки — кровавая «ржавчина».

Нашу оживленную беседу прерывает стук в дверь. В палату заходит врач лечебной физкультуры, заведующий кабинетом ЛФК Александр Давыдов, здоровается. Он пришел проведать Михаила. Подходит к пациенту и жмет пальцами на забинтованную часть конечности. Михаил начинает морщиться.

— Чувствительность есть — идете на поправку. Скоро можно приступать к частичному протезированию, а потом и к реабилитации, — говорит Александр и объясняет: — У нас в госпитале первый медицинский этап реабилитации. Мы активизируем пациентов в короткие сроки. Эта процедура необходима всем, вне зависимости от тяжести ранения. Как минимум многие проходят противотромбозную, противопролежневую терапию.

У соседа по палате Владимира рана на ноге практически зажила. Он спокойно передвигается сам. И завтра отправится на реабилитацию уже в другой госпиталь. С новым другом Михаилом они договорились встретиться в Пскове.

— К Мише приезжала его мама, ко мне жена с дочкой, познакомились все. Он будет дома моему ребенку помогать делать уроки по ИЗО. Он хорошо рисует, вчера в этом убедились, — говорит Владимир и показывает холсты, которые лежат на их тумбочках. — Было задание изобразить горы. Я Сирию нарисовал. Когда-то воевал там.

На полотне — кроваво-красный закат заливает светом горы так, что они стали багряными. Алая кровь стекает с нарисованных схематично человечков по правую сторону картины.

— Наши слева, если что. Вот я, — показывает Владимир на черточки с кружочком.

А Михаил нарисовал сине-белые горы, возвышающиеся над морем. Картина получилась умиротворенной. И не такой схематичной, как у Владимира. Видимо, талант у парня и вправду есть.

— Это Ай-Петри. Я видел такие пейзажи на фото, сам там еще не был. Из настоящих гор я вживую видел только Эльбрус, — признается Михаил.

Через неделю его отправят на частичное протезирование и дальнейшую реабилитацию. Потом ему дадут отпуск. Тогда он и сможет посетить Ай-Петри. И если уже не покорит, то хотя бы просто посмотрит. А после отдыха он вернется в строй: станет инструктором для новобранцев.

Ради светлого будущего детей

У окна в палате — 22-летний рядовой Сергей Патронов (фамилия изменена. — «ВМ»). Он военный по контракту. Служил механиком-водителем БМП. На правом плече у юноши металлическая конструкция, которая держит суставы и пока заменяет ему кость. Механизм он называет подарком на день рождения, его установили аккурат в праздник — 29 мая. В Госпитале Бурденко лежит пятый месяц. Ранение получил в городе Попасная, в ЛНР.

— Через месяц мне в плечо установят металлический штифт. Еще пару месяцев буду учиться поднимать руку. После реабилитации готов вернуться на спецоперацию. Пойду служить туда, куда возьмут после ранения, — говорит Сергей спокойным, слегка уставшим голосом. — Еще осталась злость на нацистов. Пусть уж лучше борьбу с ними завершим мы, чем потом — наши дети. У них должно быть светлое будущее. Своего ребенка у Сергея пока нет, как и жены. Но мама частенько навещает мужчину в госпитале.

Заложено на генном уровне

Направляюсь в отделение неотложной помощи. Пациентам там еще не до шуток и особо не до разговоров. Некоторые даже общаться могут только шепотом.

В просторной пятиместной палате заняты только две кровати. Один пациент спит, второй — лежит истуканом, смотрит телевизор. Двигаются лишь глаза. Это Алексей с позывным «Ягерь», он был командиром взвода. На его перебинтованном лице из-под повязок виднеются глубокие темные шрамы.

Он смотрит новости по федеральному каналу, о спецоперации: взрывы, ракеты, люди в военной форме. Рядом с Алексеем молча сидит его сестра Елена Гускова и тоже следит за новостями, заметив меня, она убавляет звук на телевизоре. Брат поворачивает глаза на нее, она возвращает громкость. Мы выходим в коридор, чтобы не мешать.

— Я очень горжусь своим братом, он в первые дни спецоперации заключил контракт как доброволец. Пробыл там полтора месяца и получил осколочное ранение. Сейчас немного появились силы — набирает мне короткие сообщения на телефоне, — рассказывает Елена. — У нас дед прошел всю Великую Отечественную войну. Отец — военный, прослужил в армии 27 лет, сейчас уже на пенсии. Так что у Алексея это было заложено на генном уровне. И мы его поддерживаем.

В соседней палате лежит еще один боец — ефрейтор Влад Моисеев (фамилия изменена. — «ВМ»). Он может говорить, но пока только шепотом. Он получил осколочное ранение на Николаевском направлении, за Херсоном. 20 лет ему исполнилось в госпитале, в день операции.

— По ощущениям я даже не понял, что участвовал в военных действиях, — говорит Влад еле слышным шепотом. — Я — контрактник. Поэтому все воспринимал как обычные учения.

Все было не напрасно

По больничному коридору идет еще один пациент: Анатолий с позывным «Торос», рядом с ним его жена Каролина. В Бурденко боец лечится с марта. Выглядит здоровым: самостоятельно ходит, гуляет. Только трубка катетера, торчащая из-под футболки, еще напоминает о ранении, которое он получил под Киевом в марте.

— На спецоперации я пробыл менее двух недель. Меня задело осколками от снарядов, — вспоминает Анатолий.

Мы проходим в его палату, Влад и Каролина садятся на кровать. Жена приехала на день из Костромы. Красивая девушка чуть старше двадцати, с ухоженными волосами, макияжем, в модном платье... в этой палате она дежурила сутками. Говорит, была к этому готова. Так как замуж выходила за военного.

— Я командир взвода в войсках ВДВ, старший лейтенант. Я учился на это семь лет. Это мое дело, — говорит Анатолий. — Воспоминания оттуда остались только хорошие. Плохого в голове не держу. Самое главное — то, что происходит сейчас. Значит, все тогда было не напрасно и потери наши были не зря. Сейчас у нас есть успехи. И значит, все будет хорошо.

После реабилитации Анатолий хочет вернуться в зону спецоперации. Жена поддерживает. Из-за ранения на прежнюю должность он уже не рассчитывает, но готов обучать других солдат.

«Устроим огромный праздник»

Сосед Анатолия по палате — Александр с позывным «Гудзон» — пока самостоятельно не встает. Слишком мало времени прошло после ранения. 9 сентября рота Александра была на Херсонско-Николаевском направлении, в районе Снигиревки, ближе к линии обороны, что идет по реке Ингулец. Там его и ранили.

— На фронте у нас сложилось мужское воинское братство. Мы все шли бок о бок. Помога ли друг другу водой, едой, сигаретами. Поддерживали морально, — вспоминает Александр. — Было много металлургов, шахтеров, студентов. Самому младшему в отряде было 22 года, старшему — 54 года. Все из разных городов и регионов: Донецка, Махачкалы, Кабардино-Балкарии, Чечни, Рязани, Волгограда. Но все чувствовали себя одной семьей, одним народом.

Александр родом из Донецка. Работал программистом в местном Пенсионном фонде. 24 февраля был мобилизован. Прошел подготовку. Служил рядовым в пехоте. По стопам отца пошел и его 19-летний сын Артем. Он учился в техникуме на программиста.

— Связь с сыном поддерживаем, бодрячком держится, не падает духом. Ефрейтора недавно получил. Так что папа теперь ему честь отдает, — добавляет «Гудзон».

Его жена Елена сидит рядом, постукивая по клавишам ноутбука. Она, бухгалтер в одной из донецких компаний, с легкостью взяла все задачи на удаленку и приехала к мужу в госпиталь. Живет в гостинице. В Москве женщина застала референдум, проголосовала в посольстве ДНР «за». Душой и сердцем Елена давно в России.

— Когда все закончится, устроим огромный праздник. Наверное, в Донецке накроем большой стол: от аэропорта до площади Ленина. Будем отмечать Победу, — говорит Елена.

На этой оптимистичной ноте выхожу из палаты. Внутренний двор Военного госпиталя имени Бурденко застыл в тишине.

«Спасибо сыновьям и мужьям»

В скверике медленно прогуливаются пациенты под руку с мамами, женами. Резкий шум грузового автомобиля нарушает безмолвие. Машину встречает врач ЛФК Александр Давыдов. Он уже без привычного белого халата, а в обычной толстовке. В перерыве вышел встретить гуманитарный груз от фонда помощи «Своих не бросаем».

Открывает кузов и достает оттуда: костыли, ходунки, велотренажеры, матрасы и инвалидное кресло. Подходит женщина, Алла Ефремова (имя изменено. — «ВМ»), называет свои данные, ее проверяют по списку, и ей выдают ходунки для сына, старшего сержанта Александра Ефремова (имя изменено. — «ВМ»). Он военный в четвертом поколении.

— Мы поддержали сына, когда в феврале он отправился на спецоперацию. Мы молились, ждали его. И все хорошо. — говорит Алла. — Страну нужно защищать, армия ведь для этого и создана.

Женщина добавляет, что благодаря таким парням, как Саша, вера в наших защитников не потеряна. Не могу не согласиться. Я провела в госпитале целый день. Мужчины, лежащие здесь, — настоящие Герои. У них нет страха возвращаться к боевым действиям, когда поправят здоровье и подлечатся. Они знают, что защищать Родину — их долг и их осознанный выбор. Настоящими героинями я бы назвала и жен и матерей, которые помогают восстановиться своим родным.

ИСТОРИЯ

25 мая 1706 года вышел именной Указ Петра I о создании первого в России государственного стационарного лечебного и учебного медицинского учреждения, в котором значилось: «…построить за рекою Яузою противу Немецкой слободы в пристойном месте гошпиталь для лечения болящих людей...» 21 ноября 1707 года Московский госпиталь принял первых пациентов.

Сегодня Главный военный клинический госпиталь имени академика Н. Н. Бурденко — это многопрофильное учреждение. В его составе функционируют 119 лечебно-диагностических подразделений и 19 лечебно-диагностических центров. Ежегодно в госпитале и его филиалах лечатся более 57 тысяч больных, проводятся более 20 тысяч оперативных вмешательств. В госпитале трудятся 312 докторов и кандидатов наук.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Валерий Дьяченко, полковник, член попечительского совета фонда «Своих не бросаем», куратор госпиталя имени Н. Н. Бурденко:

— Наш фонд помощи инвалидами ветеранам боевых действий «Своих не бросаем» поддерживает пациентов Главного военного клинического госпиталя имени академика Н. Н. Бурденко с самого начала спецоперации. Я прошел три войны, получал ранения. Мы вместе с другими офицерами понимаем, что необходимых вещей для реабилитации часто может просто не хватать. Вот мы и помогаем другим.

Сначала на наш призыв откликнулись ветераны боевых действий, офицерский состав. Потом присоединились и волонтеры, и другие неравнодушные. Сегодня нас в фонде более 1200 человек. Те, у кого нет финансовых возможностей, занимаются доставкой гуманитарного груза, встречей и сопровождением родственников.

Наш фонд оказывает помощь в лечении, мы приобретаем препараты и медицинское оборудование. Помогаем членам семьи быть рядом с близкими, которые сейчас проходят лечение в госпитале. При необходимости оказываем адресную материальную помощь. Обеспечиваем средствами реабилитации, помогаем и тем, кто продолжает курс восстановления после выписки из госпиталя.

Оказываем психологическую помощь участникам боевых действий, помогаем им справиться с посттравматическим стрессовым расстройством. А затем — адаптироваться к мирной жизни. Тем, кому нужна помощь с трудоустройством, подбираем нужный вариант. Занимаемся организацией культурно-массовых и спортивных мероприятий. Все делаем для того, чтобы бойцы после тяжелого ранения смогли обрести новый смысл жизни. Особенно важно это в том случае, если больше они никогда не вернутся к воинской службе.