Кедрачить

В прошлом году в Забайкалье случился рекордный урожай кедровых орехов. По самым приблизительным оценкам, в период с сентября по декабрь было заготовлено около 14 тысяч тонн ореха. Для сравнения, в 2012 году весь объем российского экспорта кедровых орехов едва превысил 10,5 тысячи тонн. Не удивительно, что на такой урожайной волне вновь активизировались разговоры об упорядочении этого вида деятельности. Предыдущий пик подобных обсуждений пришелся на 2015 год, на который также пришелся большой урожай ореха. В 2015 году вопрос добычи кедрового ореха активно обсуждался сразу в двух российских регионах — Забайкальском крае и Еврейской автономной области. По инициативе Заксобрания ЕАО появился даже проект федерального закона, в котором каждый субъект мог бы самостоятельно назначать сроки сбора лесного урожая, а также изменять наказание за нарушение правил при их сборе. Но тогда этот законопроект дальше базы данных Госдумы не пошел. В Забайкальском крае обсуждение шло по несколько иному пути. Активно обсуждалась тема возрождения системы разовых разрешений (лесобилетов и патентов) частным лицам, которые ведут промысел в тайге. — Лесной кодекс РФ предусматривает сдачу в аренду участков леса, в том числе и участков кедрового леса, — говорил тогда глава Красночикойского района Михаил Куприянов. — Однако механизм заключения договоров аренды не работает. За шесть лет с момента принятия кодекса в красночикойской тайге появилось только два арендатора. Остальные занимаются заготовкой кедрового ореха, обходя закон. Краевые власти в той ситуации волновал вопрос пополнения краевого бюджета. Вот что говорил тогдашний губернатор Забайкальского края Константин Ильковский: — Да, люди от этого богатеют. Это хорошо, но бюджетная система не получает почти ничего. Считаю, что необходимо привести нормативную базу региона в то соответствие, которое позволяло бы получать доходы бюджетам всех уровней. Один из таких способов — это патент на заготовку кедровых орехов. Считаю, что мы совместно с Законодательным собранием региона должны довести этот вопрос до конца. Тогда рынок кедрового ореха оценивали в один миллиард рублей и… серьезно ошибались: в этом году, опять же по самым приблизительным оценкам, у заготовителей было скуплено ореха как минимум на 4,5 миллиарда рублей. Бюджеты от этой суммы ничего не получили. С момента тех слушаний прошло пять лет — и ничего не изменилось. Во всем Красночикойском районе официально работают не более пяти арендаторов. Большинство местных жителей такой расклад вещей вполне устраивает — участки с кедрачом, так называемые родовые угодья, здесь складывались на протяжении десятилетий, если не столетий. Многие из них даже на картах обозначены по фамилии владельцев. Но юридически они никак не оформлены. В последние несколько лет ситуация стала немного меняться, причем в сторону, которая не устраивает чикоян — в район стали заходить богатые арендаторы, с которыми местные тягаться не могут. Как говорит красночикойский предприниматель Петров (фамилия изменена по его просьбе — прим. авт.), неопределенность в вопросе добычи кедрового ореха устраивает многих чикоян. — Никому же платить не надо. Добыл орех — и он весь твой. Это, конечно, хорошо, но в район стали заходить богатые арендаторы, например, из Алтайского края, Томской области. Они могут позволить себе взять в аренду огромные участки сроком на 49 лет. У местных предпринимателей на это средств нет. Раньше, когда действовала старая редакция Лесного кодекса РФ, можно было взять участок в аренду. Чаще брали свои родовые угодья. Человек получал на руки своего рода охранную грамоту — на его участок никто не зайдет, а он сам будет зорко следить за сохранностью леса на нем. Что сейчас? Заходят арендаторы — им выделяют дальние неразработанные участки, пока это никого не беспокоит, но если в выделяемые участки начнут попадать чьи-то родовые территории, то вся тайга полыхнет. По словам предпринимателя, такие случаи были и раньше, крайне редко, но дело зачастую заканчивалось трупами, сожженными домами и зимовьями. Менталитет у людей своеобразный: «Я лучше дом свой спалю, угодья, доставшиеся от предков, сожгу, но чужакам они не достанутся». — Вот вы знаете, что такое крест из зимовья? Все просто — зимовье соперника распиливается бензопилой снизу вверх по всем четырем стенам. Забирай дрова, — говорит Петров. — Поэтому считаю, что порядок в тайге наводить надо, но сначала поговорите с нами, узнайте, чего хотят люди и как все нужно сделать. Ведь как у нас повелось — сначала закон примут, а только потом начинают у народа спрашивать, что с ним не так. Петров согласен, что при сборе ореха надо с людей брать плату, но эти деньги должны оставаться в районе. — Сколько у нас угля, золота добывается? Сколько заготавливают древесины? Район разве становится от этого богаче? Нет, все деньги уходят на сторону, — говорит чикоянин. — С орехом этого не должно произойти. Это наша нефть, если хотите. Да, человек будет платить какую-то сумму за собранный орех, но эти деньги должны идти на развитие района. Чикоян с их трепетным отношением к кедровому ореху понять можно: он — основа благосостояния местных жителей. Урожай ореха случается раз в 4-5 лет и на этот срок фактически обеспечивает местных средствами к существованию. Фактически, один сезон (четыре месяца) четыре года кормит. На добычу ореха уходят все от мала до велика. Достаточно привести следующие цифры: население всего Красночикойского района составляет чуть более 18 тысяч человек, а в пиковый период сбора ореха в тайге находилось одновременно 8 тысяч. Фактически каждый второй житель района. Думаю, понятно, что чикояне за возможность добывать орех будут стоять до конца. Лиши их этой возможности, район захиреет. Как считает другой местный предприниматель Алексей Кривецкий, сегодня Красный Чикой — это, пожалуй, единственный на весь Забайкальский край островок стабильности. — Точкой роста мы еще не стали, но стабильность — это уже хорошо, — говорит Алексей. — Сейчас в районе торговый бум. По-моему, триста новых машин в районе у людей появилось за последние полгода. Люди меняют бытовую технику, обновляют дома. Кто-то начал строиться. Третьи вкладывают деньги в образование детей. И заметьте — никто не уезжает. Люди не покупают виллы, яхты, футбольные клубы, как Абрамович. Все остается в районе. За окном апрель. В красночикойской тайге еще лежит снег, местами по пояс, и… продолжается сбор ореха. В ход идет паданка. Упавшую шишку стараются собрать до того момента, как растает снег, мокрая она потеряет свою ценность. — Сейчас за день паданки можно собрать, — Алексей Кривецкий делает небольшую паузу, — если перевести в чистый орех, то около ведра. Это 8-10 килограммов. Закупочная цена ореха сейчас около 400 рублей. Вот и считайте, сколько можно заработать на орехе весной. Если заниматься сбором ореха пять дней в неделю, выйдет около 80 тысяч рублей в месяц. Очень неплохой заработок даже для Читы. Поэтому чикояне достаточно болезненно отнеслись к информации о полном запрете посещения леса, которое объявило правительство края. — Люди живут тайгой, и запрещать им посещение леса сейчас — это лишать их заработка, — говорит Кривецкий. — Придумываем запреты, которые никому не нужны. Почему, наоборот, не разрешить, но чтобы человек перед посещением леса пришел в тот же лесхоз, обозначил свой маршрут, ему дали разрешение, но сказали: любой пожар на нем — это твоя ответственность. Так я на любой стоянке и окопаюсь, и костер залью, и буду знать, что я за все в ответе. До разрешения «кедрового вопроса», который потихоньку становится вечным, еще очень далеко. В какую сторону решит законодатель — неизвестно, но жители Красночикойского района, для которых орех — это и хлеб насущный, и икорка с маслом, надеются, что перед принятием решения с ними обязательно посоветуются. Олег ТОПОЛЕВ.