«Это убийство похоже на ритуальное» Почему дело о загадочной смерти красноярских школьников не могут раскрыть уже 16 лет
«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о самых резонансных нераскрытых преступлениях в истории СССР и России. В предыдущей статье речь шла о деле загадочного даниловского маньяка, который в 2004-2007 годах жестоко расправлялся с женщинами в Череповце. Сегодня наш рассказ — о том, как весной 2005 года в Красноярске при загадочных обстоятельствах исчезли пятеро подростков. На их поиски были брошены тысячи человек, но лишь спустя три недели останки школьников случайно нашли сборщики металлолома. Осмотр места преступления и результаты экспертиз настолько озадачили следователей, что они всерьез рассматривали версию о ритуальном убийстве. Однозначного ответа на вопрос, что стоит за красноярской трагедией, нет по сей день.
Пятеро красноярских подростков — 12-летний Александр Лавренов, 11-летние Максим Тауманов и Сафар Алиев, 10-летние Дмитрий Макаров и Галаш Мамедгасанов — пропали 16 апреля 2005 года. Все они жили в Ленинском районе города, росли во вполне благополучных семьях, хорошо учились и занимались спортом.
Но каждый раз мальчики возвращались с прогулок вовремя: их район считался в городе криминогенным, и с наступлением темноты друзья обычно расходились по домам. Поэтому ближе к вечеру 16 апреля, когда ни один из школьников не пришел к ужину, их родители забили тревогу.
Выслушав родителей пропавших школьников, следователи предположили, что мальчишки попросту сбежали из дома. На эту мысль их натолкнул рассказ отца и матери Димы Макарова: они сообщили, что в тот день не нашли дома кусок кабеля, который их сын хотел сдать в пункт приемки лома. Сыщики допустили, что деньги были нужны Макарову именно для побега от родителей.
Эту версию позже подтвердил приятель пропавших подростков: он рассказал, что вместе с ними собирался бежать из дома, но передумал. Через некоторое время свидетели рассказали, что видели подростков рядом с залом игровых автоматов в микрорайоне Взлетка: друзей туда не пустили, и они ушли.
Потом следователи начали получать информацию из самых разных мест: то жительница города Уяра, расположенного в сотне километров от Красноярска, заявила, что видела на улице школьников, похожих на пропавших, то железнодорожники рассказали, что беглецы якобы покинули край в товарном вагоне и стали попрошайками.
Появилась и версия о похищении: нашлись юные свидетели, которые заявили, что видели, как друзья гуляли во дворе дома на улице Глинки, где их затолкали в тонированный черный автомобиль без номеров и увезли в неизвестном направлении.
Правда, в показаниях школьников были расхождения: по словам одних, похитители были на «Жигулях» и с автоматом, другие рассказывали про Mercedes и водителя со шрамом. Через некоторое время все «очевидцы» признались, что все выдумали, но к тому моменту дело по статье 126 УК РФ («Похищение человека») уже завели.
Поскольку родители Галаша Мамедгасанова и Сафара Алиева работали на местном рынке, следователи не исключали, что мальчиков могли похитить в связи с их бизнесом. Поговаривали в Красноярске и о том, что к пропаже школьников может быть причастна местная цыганская община. Все версии проверялись, но результата не было. Следователи даже привлекли к поиску экстрасенса, но тот не смог ничем помочь, заявив, однако, что пропавших школьников никто не похищал.
Шли дни, а на след исчезнувших подростков выйти так и не удавалось. 21 апреля уголовное дело было переквалифицировано на статью 105 («Убийство») УК РФ. За достоверную информацию о местонахождении школьников администрация края пообещала выплатить сто тысяч рублей, которые из личных средств выделил губернатор Александр Хлопонин.
К поискам исчезнувших, которых объявили в федеральный розыск, сначала было подключено 20 спецгрупп, состоящих из двухсот оперативников, — все милицейские службы, за исключением следствия и дознания.
Специально для розыска с воздуха выделили вертолет: помимо Красноярска прочесывались близлежащие районы — Уярский, Манский, Рыбинский и Емельяновский. Нашлись свидетели, которые якобы видели двух подходящих под описание подростков на одной из железнодорожных платформ восточного направления.
На всех станциях, вплоть до расположенной в 130 километрах от города станции Балай, были расставлены патрули. Сотрудники правоохранительных органов вместе с коммунальщиками, добровольцами и родителями школьников день за днем прочесывали стройки, подвалы, чердаки и заброшенные здания.
Пустырь находился примерно в 300 метрах от домов, где жили пропавшие подростки. Милиционеры там ничего не нашли, но уже 8 мая к ним обратились горожане, которые промышляли сбором металлолома.
Они рассказали, что в поисках «добычи» проходили через пустырь и наткнулись на коллектор — тот был прикрыт сверху деревянным поддоном для кирпичей и автомобильной шиной. Спустившись вниз, мужчины сделали страшную находку: на дне лежали обгорелые фрагменты детских тел.
Позже в отношении милиционеров, которые ранее проверяли пустырь, начали служебную проверку. Сотрудники МВД признались, что не спускались в сам коллектор, а лишь сверху посветили на его дно фонариком.
Но ответственности они избежали: в конце мая прокуратура Ленинского района отказалась возбуждать дело по статье 293 («Халатность») УК РФ. Впрочем, по словам отца Александра Лавренова, он сам 5 мая побывал на пустыре, исследовал коллектор, но колодец на тот момент был пуст.
Вскоре на место страшной находки были стянуты все экстренные службы города: из коллектора помимо фрагментов тел четырех подростков извлекли останки одежды и кожаный ботинок. Останки принадлежали исчезнувшим Макарову (они были идентифицированы с вероятностью 95 процентов), Мамедгасанову, Тауманову и Лавренову — с вероятностью 99 процентов.
Эксперты также собрали пепел, из которого, впрочем, не удалось извлечь образцы ДНК. Сыщики предположили, что тело пятого подростка — Сафара Алиева — находилось в самом центре пожара и было полностью уничтожено огнем.
Несмотря на то что коллектор был заблокирован снаружи, следователи начали отрабатывать версию, согласно которой подростки погибли из-за неосторожного обращения со взрывоопасными веществами (метаном или баллоном с химикатами). На это намекал баллончик объемом 300 миллилитров без опознавательных надписей, найденный рядом с коллектором.
Сыщики не исключали, что там скопился газ: взрыв произошел, когда подростки пытались разжечь огонь. Но с этой версией категорически не соглашались как родители погибших, так и некоторые сотрудники пожарной службы города.
Начальник караула одной из пожарных частей Красноярска — об обнаружении останков детей в коллекторе:
Мой сотрудник выезжал на место обнаружения останков. Милиция быстро убрала главные доказательства убийства — поддон из-под кирпичей, которым был прикрыт люк, и автомобильную шину, которая была привалена сверху. Поддон тяжелый, на нем следы гари. Вы хотите сказать, что дети сами за собой люк прикрыли?
Я видел много сгоревших людей — даже если дом превратился в пепел, мы находим обгоревшие мумии, но не куски, которые обнаружили в колодце. Кстати, вместе с останками найдены баллончики из-под строительной пены. Это горючее вещество. Мне кажется, детей убили в другом месте, расчленили, сбросили в люк, а потом сожгли с помощью этой пены. Не вижу других условий, при которых тела могли в колодце так сильно обгореть.
Отец одного из подростков припомнил, что 17 апреля видел черный дым, который тонкой струйкой шел из коллектора. Родственники школьников также говорили о показаниях некоего бездомного свидетеля, который утверждал, что за несколько дней до находки в коллекторе видел тела погибших на свалке: они якобы не были обожжены, а на их шеях просматривались следы удушения. Но найти этого бомжа и привести к следователям никто так и не смог.
Вскоре после того, как тела пропавших подростков были найдены, с заявлением выступил заместитель генпрокурора России Владимир Колесников. Он сообщил, что точная причина гибели школьников еще не установлена, но их смерть носила насильственный характер.
С убитыми горем родственниками встретился прокурор Красноярского края: он убедил родителей погибших подростков дождаться результатов многочисленных экспертиз.
В противовес замгенпрокурору Колесникову выступил пресс-секретарь Департамента уголовного розыска МВД России Денис Струков: он настаивал на версии с несчастным случаем исходя из того, что в крови одного из погибших нашли углекислый газ, превышающий норму в десять раз.
Результаты дальнейших экспертиз, которые, по словам защиты потерпевших, следователи пытались скрыть, оказались весьма неожиданными. Как выяснили эксперты, тела Мамедгасанова, Тауманова и Лавренова были полностью обескровлены.
А в останках Макарова карбоксигемоглобин и гемоглобин присутствовали только в крови, но не в мышечной ткани, что указывало на частичную кровопотерю.
Останки Макарова отличала еще одна деталь: они единственные были поражены грибком-сапрофитом. Это могло объясняться тем, что останки до какого-то момента хранились отдельно от других тел, причем в таких местах, где мог развиться грибок, — к примеру, на скотобойне.
Впрочем, предположения о том, что могло произойти со школьниками, вообще появлялись одно за одним. Так, депутат горсовета Елена Пензина заявила, что один из подростков мог сгореть заживо.
А выводы экспертов о том, что тела погибших были обескровлены, породили еще одну версию: согласно ней, школьники могли стать жертвами некого ритуального убийства. Эту версию, в частности, не исключал депутат Олег Пащенко.
Жители Красноярска строили свои версии — например, о том, что к гибели школьников причастны педофилы, представители криминала, имеющие отношение к порноиндустрии, а также торговцы органами.
Отец одного из погибших Евгений Тауманов предполагал, что тела подростков были намеренно сожжены кем-то, чтобы замести следы и не дать экспертам установить настоящую причину смерти школьников. На этом фоне местные власти, как могли, пытались разрядить обстановку.
В какой-то момент следователи решили отправить останки школьников на экспертизу в молекулярно-генетическую лабораторию криминалистического центра МВД Великобритании — ее стоимость составила около 200 тысяч долларов.
Но итоги исследования родственникам погибших не предоставляли до тех пор, пока они осенью 2006 года не разбили лагерь около коллектора. Также родители объявили голодовку, требуя выдать останки детей для захоронения: сделать это им обещали еще в июне 2005 года.
Когда родители погибших школьников наконец получили выводы британских криминалистов, то не смогли разобраться в них самостоятельно. Тогда отец одного из подростков Евгений Тауманов обратился за помощью в расшифровке экспертизы к адвокату из Новосибирской области.
Но потом начались странные события. Когда Тауманов повез документы к адвокату, в поезде его опоили коньяком с клофелином и похитили все бумаги. А в октябре 2006 года пытавшегося установить истину Тауманова сильно избили незнакомцы — он попал в больницу.
Сам адвокат так и не смог добраться до Красноярска из-за проблем со здоровьем: за короткий срок он перенес два инфаркта. В итоге судьба пятерых школьников остается тайной и сегодня.
Некоторые из их родителей до сих пор до конца не верят в смерть своих детей, но надеются, что виновные в преступлении не уйдут от ответственности.
Погибшие подростки в сентябре 2006 года были похоронены рядом друг с другом — на выделенной на городском кладбище небольшой аллее.
Ставшее резонансным для Красноярска уголовное дело в итоге было приостановлено в 2007 году: «за отсутствием лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого». Следователи опросили около тысячи свидетелей и провели порядка сорока экспертиз. Однако достоверную причину смерти школьников из Красноярска установить так и не удалось.