Почему человечество не может эффективно бороться с крупными природными пожарами

Более 60 тыс. коал погибли в результате лесных пожаров, бушевавших в Австралии в конце 2019 года. Общее число пострадавших животных оценивается по меньшей мере в 3 млрд. Об этом сообщается в новом отчете, опубликованном Всемирным фондом дикой природы (WWF) в декабре 2020 года. Предвестником апокалипсиса в Австралии в 2019-2020 годах было событие в 2016 году, когда всего за один месяц погибло десять тысяч гектаров мангровых лесов. Чего ранее в истории никогда не наблюдалось. Согласно данным природоохранной организации, более 143 млн млекопитающих погибли в огне. Та же участь постигла «2,46 млрд рептилий, 181 млн птиц и 51 млн лягушек». «Трудно представить себе событие в известной истории, которое так сильно повлияло бы на дикую природу Австралии. Эти цифры чудовищны. В отчете сообщается, что во время бедствия погибли почти 40 млн опоссумов, более 41 млн мелких насекомоядных сумчатых, 5,5 млн кенгуру, более 1 млн вомбатов и около 115 тыс. ехидн. «Данные о численности популяций на площади в 11,5 млн га отсутствуют, и оценить урон на 100% пока не представляется возможным. Даже последние цифры, вероятно, не отражают полную картину», - указано в докладе WWF. «Аргументы Недели» попытались разобраться в причинах этих жутких пожаров. Они полыхали в Австралии в 2005, 2007, 2008, 2009 и 2015 годы, но хуже всего было, наверное, в декабре 2019 года и январе 2020 года. Не будет преувеличением сказать, что люди во всем мире с содроганием и неподдельным сочувствием следили за новостями из Австралии, сопровождавшимися апокалиптическими фотографиями и видеороликами, где пламя поднималось стенами многометровой высоты. КУЛЬТУРА ОГНЯ Одной из ведущих культурных традиций аборигенов Австралии доколониального времени — было выжигание лесов и саванн. А главным эффектом выжигания было прореживание лесных зарослей и уничтожение сухостоя, что предотвращало или существенно снижало опасность распространения природных пожаров, которые в Австралии часто принимают катастрофический характер в связи с особенностями геологического строения континента. Не прошло еще и 250 лет со времени основания первой британской колонии в Австралии. Однако за этот период исчезли многие виды эндемичных растений и животных, распространились завезенные из Старого света сорняки и мелкие млекопитающие-вредители, непомерно размножились некоторые сумчатые, превратившись из желанной дичи в расхитителей урожаев и разорителей посевов. Те местные растения, которые аборигены сознательно истребляли, бурно распространяются, а те, рост которых они целенаправленно «поощряли», вытесняются. Значительно увеличилось число насекомых, досаждающих человеку, особенно мух и комаров. Но главную беду многие ученые и сами аборигены видят в распространении лесов на ранее открытые пространства, в увеличении густоты зарослей, в росте подлеска. Вся эта растительность быстро иссыхает под австралийским палящим солнцем и превращается в легко воспламеняемые сухостои из трав, кустарников и леса. Об этом очень подробно рассказывает в своей работе Ольга Артемова, сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН РФ, Москва. «…До прихода белого человека анунгу - аборигены ничего даже не знали о по-настоящему больших пожарах, а теперь знают, тогда о стране правильно заботились, и тогда большой пожар просто не мог случиться», - пишет она в своей монографии. Аурукун — это поселок австралийских аборигенов на северо-западе полуострова Кейп-Йорк. Деревья, по большей части невысокие эвкалипты и мелкие пальмы, растут на таком расстоянии друг от друга, что почти везде может пройти между ними крупная машина. Лес прозрачен. Эму, кенгуру или одичавшую лошадь, корову, свинью видно за десятки, а то и сотни метров. То и дело встречаются обширные участки с черной, покрытой золой почвой и обгорелыми примерно на метр от земли стволами деревьев, у которых кроны не тронуты огнем. Их сменяют участки, поросшие свежей травой. Подлеска, кустарников, нет почти нигде. Местные жители жгут лес сознательно и регулярно. Артемовой не раз приходилось видеть, как они поджигают сухую траву в лесу или на открытых пространствах, похожих на саванну. Огонь «бежал узкими дорожками» по каким-то неведомым траекториям, почти не поднимаясь выше метра от земли, или как бы точечно и лениво дымил у корней деревьев, почти не давая пламени. А затем тропические дожди, обновляют растительность и стирают следы огня. Австралийская общественность в средствах массовой информации, на различных публичных собраниях и в уличных выступлениях громогласно и гневно винила небывалые жару и засуху, явившиеся следствием глобального потепления климата, которое, в свою очередь, считалось вызванным антропогенными факторами. Есть трагичная ирония в том, — что политика предотвращения лесных пожаров, по-видимому, завела Австралию в ее современную весьма опасную ситуацию. Серия катастрофических лесных пожаров недавних лет может являться следствием того, что прервалась культурная традиция коренных австралийцев — традиция регулярного выжигания лесов и саванн. Убежденность серьезных отечественных и зарубежных ученых— геологов, геофизиков и географов в том, что кризисные процессы климатического характера, сопровождаемые различными крупномасштабными катастрофическими явлениями, которыми отмечена наша эпоха, не могут быть производными деятельности человека, как бы вредна для экологии она ни была. Мощь и размах этих явлений и процессов таковы, что их движущие силы должны иметь космическую и тектоническую (сопряженную с непрекращающейся «работой» земных недр) природу. ТЕОРИЯ СЫВОРОТНИКОВА Поиски объяснения бедственных событий в Австралии весны и лета 2019–2020 годов привели к теории глубинной дегазации Земли, разработанной Владимиром Сывороткиным (Кафедра петрологии и вулканологии Геологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова). Но, в её основе лежат более чем тридцатилетние изыскания, эксперименты, вычисления и сложное сочетание геологических, химических, биологических и физических знаний. Нам важно только, что в русле этой теории находят себе объяснение и катастрофичность, и спорадическая повторяемость лесных пожаров во многих районах нашей планеты. В России это Забайкалье и Прибайкалье, в США — Калифорния, в Австралии — штаты Тасмания, Виктория, Новый Южный Уэльс и Квинсленд, расположенные на одном меридиане. Все перечисленные выше территории постоянного возгорания в тектоническом отношении являются рифтовыми зонами, где через многочисленные тектонические структуры — рифты и глубинные разломы на дневную поверхность выходят горючие газы глубинной природы — водород и метан. Главным фактором, определяющим возникновение пожарной опасности, утверждает он, являются «отрицательные озоновые аномалии» — разрушения озонового слоя атмосферы, так называемые озоновые дыры, которые у всех нас давно уже, что называется, на слуху. Однако возникают они не из-за наших «аэрозольных пшикалок», и не из-за фреона, использующегося в холодильниках, и не из-за промышленных выбросов углекислого газа и других вредных веществ, а вследствие мощных эмиссий водорода и метана через «разрывы» в твердой оболочке Земли. «Именно под центрами озоновых аномалий располагаются центры глубинной водородно-метановой дегазации, то есть центры выделения горючих газов, где, кроме всего, за счет потока избыточного ультрафиолета запускаются реакции образования приземного озона. Развал молекул озона приводит к выделению тепловой энергии и нагреву приземного воздуха, а присутствие озона способствует воспламенению водородно-воздушной смеси в приземных слоях воздуха. Концентрация смесей горючих газов к тому же часто сопровождается — при аномально высоких температурах воздуха — так называемыми сухими грозами, которые протекают без осадков. В этих случаях осадки не успевают достичь поверхности земли, испаряясь в атмосфере. Молнии при этом становятся причиной крупных пожаров, а сопровождающий грозу сильный ветер способствует быстрому неконтролируемому распространению огня. Сухие грозы являются причиной множества лесных возгораний. В частности, благодаря им пожары инициируются одновременно или почти одновременно в удаленных друг от друга местах и в такой глуши, где не бывает ни злоумышленных поджигателей, ни людей, просто небрежно обращающихся с огнем. Становится понятным, почему при таком сочетании или даже скоплении стимулирующих факторов пожарным службам при всей современной оснащенности и самоотверженности порой месяцами не удается справиться с огнем. Он оказывается неукротимым и бушует до тех пор, пока сама собой не меняется ситуация в приземной атмосфере страдающих районов. А она меняется в связи с прекращением, столь же спонтанным, как и возникновение эмиссий водорода и метана. Вслед за этим затягиваются и «озоновые дыры», аномальная жара уходит. Весной и летом 2015 года, как известно, были катастрофические пожары в Сибири. Они начались в апреле в Хакасии, потом перекинулись в Бурятию и далее распространились по Забайкалью. В разгар бедствия премьер-министр РФ Дмитрий Медведев «раскритиковал» работу региональных и местных властей, Рослесхоза и МЧС по предотвращению и ликвидации последствий природных пожаров и потребовал, чтобы глава МЧС Владимир Пучков отправился в Сибирь тушить пожары. Накануне этой поездки на заседании правительства Пучков заявил, что МЧС России рассчитывает стабилизировать ситуацию в Сибири в течение трех дней, увеличив число пожарных на три тысячи человек, что и было сделано. К работе подключили волонтеров и представителей общественных организаций. В регион дополнительно направили самолет Ил-76, самолет-амфибию Бе-200 ЧС, вертолеты Ми-26 и Ми-8. Общая численность группировки, принимавшей участие в тушении пожаров в Сибири, составила более 30 тысяч человек. Пожары в Восточной Сибири «удалось победить» только к 21 сентября 2015 года. Артемова отмечала: «Карта озоновых аномалий на этот день указывает на источник победы. Прекращение жары, способствующей возникновению природных пожаров, и на прекращение выбросов глубинного водорода и метана, делающих эти пожары неугасимыми». В 2011 г. горели леса в окрестностях города Братска (Иркутская область), и пожары перекинулись на сам город, они охватывали «территории городских парков, и с ними не удавалось справиться никакими силами». Братск буквально задыхался в дыму. «Происходит что-то непонятное. Только потушим один очаг, рядом появляются еще два», — недоумевал заместитель начальника Братского лесничества Сергей Ворошилов. И вот как реагировали на это бедствие центральные власти. Президент РФ Дмитрий Медведев встретился с тогдашним главой МЧС РФ Сергеем Шойгу и потребовал «организационных выводов» (на следующий день мэр Братска подал в отставку). Сергей Шойгу в жесткой форме высказывал властям Братска: «Вы устроили спектакль на всю страну. Вы прославили город Братск на всю страну тем, что не можете справиться с элементарными вещами». Ему, как он признался позже, было просто стыдно за беспомощность и бездеятельность руководства региона. «В центре города, практически в парке культуры и отдыха, тлеет пять гектаров подстилки. И вы всем городом, с мэром и пожарным гарнизоном, рассказываете, что вы с начала недели не можете «затоптать» пожар. У вас размер обуви позволяет все сразу «затоптать» в течение суток», - сокрушался Шойгу. По подозрениям в поджогах было арестовано несколько десятков человек, так как основной причиной пожаров был объявлен «антропогенный (человеческий) фактор». В апреле 2012 года на Международном экономическом форуме «Каспийский диалог» Владимир Сывороткин рассказал о своей теории Н.А. Литвиновой — директору Астраханского биосферного заповедника, который постоянно страдает от природных пожаров. «После некоторого раздумья Нина Александровна сказала: «Вы, наверное, правы. Мне пришлось наблюдать пожар на участке, где давно уже выгорела вся растительность. Я видела растрескавшуюся землю, а из трещин из-под земли вырывался огонь…» Смеси горючих газов, выделяющихся из-под земли, способны не только к самовозгоранию, но и к летучести. Порывы ветра могут неожиданно перебросить эту газовую смесь в любом направлении. Геологи (в частности - В.П. Полеванов) указывают еще на одно явление, чреватое катастрофами, это как бы «залповые» мощные выбросы водорода из-под земли, создающие нечто вроде воронок на ее поверхности. Такие события зафиксированы даже в пределах Москвы. Для пожаров на восточном побережье Австралии определяющую роль играет тихоокеанский феномен «Эль-Ниньо», он возникает под воздействием глубинного водорода на Восточно-Тихоокеанском поднятии и ломает пассатную структуру воздушных течений, в результате чего на востоке Австралии устанавливается жаркая сухая погода, предопределяющая пожароопасную ситуацию. По данным соответствующих международных мониторингов над Австралией в декабре 2019 года — феврале 2020 года «висела огромная озоновая дыра». В нашей стране эта теория признана только в узком кругу специалистов, чьи неоднократные попытки убедить руководство МЧС и иных релевантных служб в необходимости менять стратегии в отношении катастрофических лесных пожаров, ни к чему пока не привели: «Игнорирование данных, которые не укладываются в антропогенную парадигму возникновения природных пожаров, продолжается много лет». «ХОЛОДНЫЙ» ОГОНЬ Вернемся к аборигенам Австралии. Частично изучение их «культуры огня» основывалось на исторических источниках, оставленных авторами (путешественниками, геологами, биологами, миссионерами и др.). Все ранние мореплаватели, начиная с Абеля Тасмана, сообщали о том, что береговые линии Австралии представали перед их взорами густо усеянными огнями. Исследуя внутренние районы страны, британские путешественники подчас не могли видеть горизонта за дымом от огней, разжигавшихся аборигенами. Как нетрудно догадаться, британские колонизаторы по мере освоения континента повсюду законодательно пресекали традицию выжигания растительности и сурово карали нарушителей этого запрета, ведь для них Австралия аборигенов была «ничьей землей», дикой природой, а огонь в ней — врагом, аборигены же представлялись грубыми, не понимающими подлинных последствий своей деятельности дикарями. Поэтому даже там, где аборигенам долго, почти до 1960–х, 1970-х , удавалось вести охотничье собирательское хозяйство, жечь лес и саванну было запрещено, а если и делали это, то с риском понести наказание. В последние десятилетия под влиянием многочисленных исследователей, а также аборигенов, получивших образование в городской среде и активно участвующих в общественно-политической жизни страны, идея целесообразности «культурного выжигания» как меры предупреждения катастрофических природных пожаров, или, по крайней мере, как средства снижения их катастрофичности получает все большее признание и у широкой публики, и у федеральных, а также местных властей. Понимающие ситуацию люди говорят об утере древних мудростей: «Когда умирает знание, тогда и земля умирает». «Холодный» огонь горит «низко», редко поднимается более метра над уровнем земли, нормальная высота пламени — не выше колена человека, распространяется он медленно, «бежит как ручеек» по таким траекториям, которые «запустившие» его люди предвидят наперед, а если он «убегает» в ненужном направлении, то они его легко «останавливают» — сбивают ветками с густой листвой, ведь люди сопровождают «холодный» огонь, следуют его путями и корректируют эти пути, если требуется. Быстроногие животные (кенгуру, валлаби, динго и др.), а также летающие насекомые успевают покинуть зоны «холодного» огня невредимыми. Змеи, муравьи и иные ползающие твари зарываются в землю, прячутся там в норах и гнездах. Птицам и древесным сумчатым «холодный» огонь не страшен. «Холодный» огонь не сжигает семена и питательные вещества в почве и не уничтожает корневые системы деревьев, а также других растений. Кроме того, «холодный» огонь — это самоугасающий огонь. Очевидцы рассказывали о традиционной церемонии разведения «холодного» огня: «это было ни на что не похоже, какая-то магия…». Огонь, зажженный в выбранной мастером своего дела точке, стал расходиться радиусами по окружности в 360 градусов. «Это как, если бы камень бросили в воду и пошли бы круги волнообразно, но это были не круги по воде, а огонь по земле шел волнами», медленными и низкими. Это некий многоярусный и многоплановый симбиоз человека, огня, флоры и фауны. Например, валлаби, птицы и другие животные имели обыкновение «купаться» в остывшей золе, чтобы очиститься от паразитов. Дикие индейки приближались к кромкам «бегущего» огня, чтобы ловить спасавшихся бегством насекомых, а бролги — австралийские журавли приходили клевать не успевших спастись поджаренных жуков. С помощью единственного инструмента огня аборигены создавали длинные прямые аллеи из параллельно стоящих деревьев. Эти аллеи вели к местам религиозных церемоний, обрядов инициации юношей. В районе Макуари (на территории современного Сиднея) одна из таких аллей тянулась примерно на милю, и каждое дерево было украшено резными изображениями — дендроглифами. Австралии предстоит искать пути приспособиться к природным бедствиям, прежде всего к катастрофическим пожарам, и свести к минимуму их разрушительные последствия, опираясь на серьезное современное естественнонаучное знание и на соответствующие ему технологии. Природные пожары всегда были и будут возникать в одних и тех же местах. Избавиться от них нельзя, значит, нужно изучить и приспособиться к ним. И понять главное: что природные пожары — фактор эволюционный, действующий в одних и тех же местах планеты на протяжении миллионов лет». Поэтому нужна «планомерная и осознанная работа по выявлению районов развития систематических природных пожаров и временных закономерностей их возникновения».