«Это просто стыд!» Иркутские власти не выплатили компенсацию жителям сгоревшего поселка Бубновка

Пепелище и ликвидация Целый поселок в Иркутской области сгорел почти полностью – 28 апреля 2017 года огонь уничтожил 59 домов из 88. Вопреки первоначальной версии о том, что масштабное ЧП началось из-за поджога травы во дворе одного из домов, настоящей причиной возгорания в итоге признали перехлест проводов линий электропередач во время урагана. Серьезные разрушения объяснили не только сильным ветром, который быстро разнес огонь по поселку, но и труднодоступностью Бубновки, особенно в период межсезонья: от «большой земли» поселок отделяет река Лена, при том, что в Киренском районе на ней практически отсутствуют мосты. Спасателям пришлось многих погорельцев эвакуировать вертолетами, однако большая часть все же осталась в поселке – в пункте временного размещения или у родственников в уцелевших домах. Согласно рапортам пресс-службы правительства области, адресную помощь пострадавшим перечислили в срочно порядке – каждому пострадавшему выплатили по 10 тыс. рублей за проживание в населенном пункте во время ЧС, а также компенсацию по 100 тыс. рублей за утраченное имущество. «Практически все уже получили материальную помощь», – прокомментировал глава МЧС Владимир Пучков, посетивший Иркутскую область сразу после известия о пожарах. Иркутский губернатор Сергей Левченко подтвердил данный тезис в одном из публичных выступлений: «Благодаря МЧС России нам удалось решить на федеральном уровне вопрос поступления компенсаций в кратчайшие сроки – через 5 дней люди уже начали получать выплаты». Первый транш в 49 млн рублей из федерального бюджета поступил в казну региона 2 мая и был переведен в пострадавшие от весенних пожаров Аларский и Киренский районы на «первоочередные нужды» погорельцев. «Федеральные средства из резервного фонда выделены на единовременную матпомощь по 10 тысяч рублей на погорельца и финансовую помощь в 100 тысяч рублей тем, кто полностью утратил имущество первой необходимости», – прокомментировал министр соцразвития, опеки и попечительства Приангарья Владимир Родионов, отметив, что деньги перечислялись «на основании списков пострадавших». – Губернатор Сергей Левченко 3 мая подписал указ «О мерах по ликвидации последствий крупномасштабных пожаров в Иркутской области», согласно которому пострадавшие жители Аларского, Киренского, Заларинского и Зиминского районов, Черемхово и Саянска получат единовременные выплаты из резервного фонда Иркутской области: по 10 тысяч рублей на человека и не более 50 тысяч рублей на семью – за частично утраченное имущество, а также по 100 тысяч рублей на человека и не более 300 тысяч рублей на семью – за полностью утраченное имущество». Проблему с сертификатами на новое жилье власти Приангарья признают: ситуация для бубновцев осложняется тем, что жителям уцелевших домов придется ждать подтверждения от федеральных властей о ликвидации поселка. Дополнительное время ушло на организацию общего собрания сельчан, где было решено, что перспектив у Бубновки нет, поэтому сгоревшие дома не будут восстанавливать и все жители съедут. В итоге жителям уцелевших домов пришлось ждать, пока все юридические моменты были решены. Говорят бубновцы Спустя почти год после трагедии больше десятка жителей ликвидированной Бубновки жалуются, что компенсацию получили далеко не все сельчане. «Компенсацию от области не получили ни мы с мужем, ни родители, потерявшие свой единственный дом. Мы-то ладно – особенно обидно мне за отца. Всю жизнь он прожил в поселке, в апрельском пожаре у них с женой сгорело абсолютно все. Гол как сокол остался: 63 года, ему даже нечего на зиму надеть было. Нет, документы все в порядке, есть подтвержденное право на компенсацию. Только вот денег, говорят в правительстве области нет, – рассказывает «ФедералПресс» жительница Бубновки Ольга Макеева. – Нас-то с мужем даже в списке нет, хотя уж сколько раз мы эти списки обновляли – каждый месяц подтверждали. Я и указала там только самые дорогие вещи – телевизор да компьютер. Все же дом мы не потеряли, но по факту остались безо всего: пока тушили, вещи или выбрасывали из дома или заливали водой. Особенно обидно, что на самом пожарище Пучков нам откровенно «лапши навешал» – муж мой его спросил: «Что будет с нами? Дом-то стоит, но в семье двое детей и все вещи пропали». Он ему с ясными глазами ответил, что не переживайте: «все, кто находился на период ЧС в поселке получат и сертификаты, и выплаты, и даже компенсацию за проживание в таких экстремальных условиях. В итоге, Слава Богу, хоть сертификат выдали». Ольга Макеева и ее отец Анатолий Соболев, действительно, получили сертификаты на покупку жилья и уже приобрели себе квартиры в Усть-Куте. Другие бубновцы, опрошенные «ФедералПресс», сообщили, что получили только жилищные сертификаты и «МЧСовские 110 тысяч», а область – компенсацию не выплатила. «С горем пополам переехали. Правда, вот моему брату это удалось только в декабре: представляете, жить с мая по ноябрь в поселке, где все уже отключено – ни света, ни воды, ни тепла. Опущу подробности, как я сама получала этот сертификат – через суд, поскольку прописана была в доме, который не сгорел, а свой дом сама восстановила из заброшенного состояния. Документов на него никаких, понятно, не было. Это же деревня. Наконец, подтвердили ликвидацию нашего поселка. А потом опять молчок. В итоге пришлось поднимать народ, ехать всем вместе в районную администрацию. Когда Свистелин (Кирилл Свистелин, глава Киренского района, – прим. ред.) нашу толпу увидал, аж побледнел. Только потом сдвинулось с мертвой точки, к сентябрю, наконец, получили документы, – делится жительница Приангарья Марина Черных. – Но дальше, понадеявшись на обещанную от области компенсацию, я взяла в долг недостающие для покупки квартиры деньги. И с сентября живу с дочерью в голых стенах, спим на полу, даже чайника нет. И долги отдать не можем – просто стыдоба». Работать не пробовали? Уже переехав в Иркутск, Марина Черных обратилась за компенсацией в минсоцразвития Иркутской области – там развели руками: «Право у вас на выплаты есть, но денег сейчас нет». Корреспонденту «ФедералПресс» в министерстве также не смогли внятно прокомментировать ситуацию с выплатами погорельцам. «В районном минсоцразвития еще до переезда на мои вопросы о выплатах вообще заявили: «А вы работать не пробовали?!». Так обидно! Я же до последнего дня в Бубуновке, до 3 сентября в фельдшерском пункте отработала, и тут в Иркутске почти сразу устроилась на работу. И меня, как попрошайку какую-то, стыдят», – негодует Черных. Официально в поселке Бубновка были зарегистрированы 546 жителей, а фактически проживали 433 человека, сообщили в пресс-службе правительства области вскоре после трагедии. Согласно спискам, жилье потеряли 315 сельчан. Опрошенные бубновцы отмечают, что цифры не соответствуют действительности – реальных сельчан было меньше, но при этом далеко не все настоящие бубновцы получили сертификат на жилье. «Жила у нас в Бубновке одна девушка Катя Хохлова. Когда случился пожар, она была в роддоме. Родила девочку, вернулась, а в списках ее нет. Прописки у нее не было, как, впрочем, у многих сельских жителей. Сейчас девочку забрали в детдом, а Катя оббивает пороги, доказывает, что на самом деле жила в Бубновке, – сообщает Макеева. – Другой случай: за год до пожара семья Горбуновых продала свой дом Сименко Анне, взяла деньги, выехала из Бубновки. Но прописку свою они оставили бубновской – мы же северный поселок, все льготы, повышенная пенсия жителей Крайнего Севера у Горбуновых сохранились. Случился пожар – у Анны нет прописки, сертификат ей не дают, зато Горбуновы не постеснялись – заявились на все льготы и все компенсации получили, даже на еще одно жилье сертификат. Только в сентябре Анне, наконец, по суду достался сертификат, хотя договор купли дома у нее на руках был. Вот так и получилось, что жителей меньше, чем в официальных сводках, а помогли в итоге все равно не всем реальным бубновцам и заплатили намного больше, чем положено. И ведь сколько я СМИ сообщала о таких случаях – это же растрата бюджета и областного, и федерального! Никто не слышит, этот скользкий момент все вырезают». Многие погорельцы, оставшиеся без областной компенсации, уже опустили руки и перестали уточнять сроки выплат, но некоторые продолжают ходить по инстанциям в поисках выхода. В день сдачи материала Ольга Макеева сообщила, что ее отец накануне сходил в усть-кутское отделение прокуратуры, где ему пообещали помочь. «Сотрудники прокуратуры, по его словам, были в шоке. Сказали, дело его решится в течение 10 дней. Спрашивали, почему он раньше не обратился. Первое место, где ему сказали «молодец, что пришел», – замечает Макеева. – Ну, посмотрим, чем закончится – завтра понесет туда документы». Примечательно, что в самой прокуратуре, и областной, и в Усть-Куте, подтвердить информацию о принятом заявлении не смогли. Фото РИА Новости