Спектакль с того света
"Наследство" в постановке Штефана Кэги Премьера театр Одним из самых интересных европейских театральных проектов уходящего года стало "Наследство" режиссера Штефана Кэги, члена знаменитой театральной группы "Римини Протокол". Спектакль был выпущен на сцене швейцарского театра "Види Лозанн" и затем отправился в гастрольное турне. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ. У "Наследства" есть подзаголовок -- "Пьесы без людей". В общем, ничего революционного в этом нет: примеры спектаклей, в которых нет актеров, в новейшей истории театра уже имеются. Что касается группы "Римини Протокол", то в их сценических сочинениях актеров вообще, как правило, не бывает -- обычные люди в них "играют" самих себя. "Наследство" не исключение из правила: работа Штефана Кэги основана на реальных встречах с реальными людьми. Вот только никто из них, "экспертов повседневности", непосредственных носителей жизненного опыта, физически не участвует в представлении. А кто-то не может прийти уже и в качестве зрителя, потому что умер. Собственно говоря, "Наследство" Кэги как раз и посвящено смерти. Зрители, пришедшие на спектакль, попадают в овальную комнату, своего рода "зал ожидания", в котором помимо входной есть еще восемь дверей. За каждой из дверей -- комната, в которую публику пускают партиями, человек по восемь. Каждый волен сам решать, куда с кем заходить. "Сеансы" внутри длятся минут по десять, так что на все нужно часа полтора. Время до следующего запуска отсчитывают электронные табло над дверями. В комнатках -- инсталляции, посвященные какому-то человеку (только в одном случае речь идет о пожилой паре). Штефан Кэги встречался с людьми, каждый из которых думает о своей смерти -- то ли в силу преклонного возраста, то ли ввиду неизлечимой болезни, то ли из-за профессии, связанной с ежедневным риском для жизни... На основе этих встреч Кэги вместе с художником Домиником Хубером создал посмертные пространства, воплощающие то, что каждый из конфидентов режиссера хотел бы оставить после себя. И в каждом из них звучит голос того, кому оно посвящено. Скажем, секретарша Надин Грос всю жизнь мечтала выступать на сцене -- ее комнатка представляет собой крошечный театрик со сценой и зрительным залом. При жизни ей так и не удалось осуществить свою мечту, а теперь она поет -- и публика аплодирует. Когда Надин встречалась со Штефаном Кэги, она собиралась ехать в Швейцарию на эвтаназию -- у нее была онкология в терминальной стадии, и она единственная из соавторов "Наследства", кто не дожил до премьеры. Джеляль Тайип, житель Цюриха, решил при жизни отрепетировать путешествие, которое он мечтает совершить после смерти, чтобы быть похороненным на родине, в Турции. Поэтому он знакомится с сотрудниками похоронного бюро, оговаривает сценарий прощания, осматривает гроб, летит на самолете в Стамбул, едет на кладбище, идет в мечеть... Сама комната, в которой зрители смотрят мажорный по интонации фильм о путешествии Джеляля, тоже похожа на молельню -- здесь можно сидеть только по-турецки, на коврах, а за разговором о неминуемом неплохо угощаться предложенным рахат-лукумом. Бизнесмен-пенсионер и его жена рассказывают о живущих на другом крае света внуках в интерьере бывшего кабинета банкира. Бывший посол Евросоюза в африканских странах "воплотилась" в собственном архиве, где собраны документы о ее многочисленных необыкновенных путешествиях. Домохозяйка "принимает" вас у себя на кухне, предлагая множество фотографий своего заурядного с точки зрения человечества прошлого... Вообще, для "Римини Протокол" в мире нет деления на героев и обывателей, нет неважного опыта или неинтересных людей. Штефану Кэги интересно все, и опыты столь разных индивидуальностей он умеет правильно и гуманно соединить, срифмовать, проявив общность в разности и даже противоречии. От любого человека не остается ничего -- и в то же время остается так много уникального и незаменимого. Смерть в "Наследстве" оказывается не началом распада материи, а точкой фиксации, материализации накопленного, его перехода в другое состояние. Придуманную Штефаном Кэги "коммуналку" покидаешь вовсе не в тяжелых мыслях, и на умение режиссера превратить драматический, потенциально безысходный документальный материал в увлекательный аттракцион откликаешься с благодарностью. Кстати, потолок в овальной гостиной сделан в виде поблескивающей карты планеты, на которой маленькими вспышками фиксируются случающиеся повсюду каждую секунду уходы в мир иной -- и кажется, что в каждый момент рождается что-то важное и прекрасное.