Сибиряки у стен столицы. Кровавые бои шли под Москвой в 1941, враг отступил

Холодным декабрём 1941 года началось наступление советских войск под Москвой – это первая операция нашей армии, в ходе которой немецкие войска были отброшены на многие километры назад, освобождены сотни городов и деревень. Как и в других военных конфликтах отечественной истории, активное участие в этих событиях приняли сибиряки. Подвиг взвода химзащиты Война длилась уже почти полгода - больше, чем продолжалось сопротивление гитлеровскому вермахту любой европейской страны. Немецкий план «Барбаросса», с чёткостью расписавший сроки разгрома Красной армии, разработанный лучшими германскими стратегами, стал пробуксовывать с первых дней войны. Тем не менее немецкие войска наступали, в Берлине поставили задачу до зимних морозов взять советскую столицу. Гитлер планировал провести победный парад в Москве, после чего уничтожить древний город. Операция «Тайфун» по взятию Москвы началась осенью, в тяжелейших боях под Вязьмой погибли многие советские дивизии. Среди них - 91-я стрелковая дивизия, сформированная в Красноярском крае ещё до войны. В районе Калинина (современная Тверь) сражалась ещё одна красноярская дивизия - 119-я стрелковая генерала Березина, чьим именем названа улица в Красноярске. Это направление прикрывало столицу от захвата с севера. Фронтовые судьбы откололи от дивизии Березина один из её полков - 365-й, оказавшийся в этих боях на Волоколамском шоссе. Его передали в состав 18-й дивизии. В ноябре немцы рвались к Истринскому водохранилищу. Оборонявшиеся здесь советские войска, в том числе 365-й полк майора Дмитрия Высоцкого, получили приказ отходить. Майор оставил в селе Ефимоново для прикрытия 3-й батальон Дворянцева, который уже в ночь на 26-е снялся с позиций. Мост у деревни Никулина оказался занят немцами, и Дворянцев приказал переправляться вброд, держась за протянутый через реку канат и на самодельном плоту. После ухода батальона в Ефимонове остался взвод химзащиты полка во главе с 23-летним младшим лейтенантом Николаем Кульчицким - бойцы прикрывали отходящих товарищей. В истории 18-й дивизии говорится о 36 бойцах взвода химзащиты, которые погибли при обороне села, оттуда эта информация разошлась по публикациям. Однако в документах Центрального архива Министерства обороны РФ есть данные, что в бою 26 ноября под Ефимоновым погибли 18 красноармейцев. Кульчицкий был 19-м. Из этого списка десять - уроженцы Красноярского края, призваны из Красноярска, Ингаша, Большой Мурты, Тюхтета, Сухобузима, Емельянова. Происхождение ещё троих неизвестно, шестеро из Киева, Москвы, Воронежа, Смоленска. Судьбы и фамилии оставшихся 17 солдат неизвестны. По факту во взводе химической защиты были представители различных подразделений - боевые действия тасовали людей, словно колоду карт, были здесь «химики», пулемётчики, зенитчики, сапёры, ездовой. И командовал этой «солянкой» бывший учитель, любитель пения, отличавшийся мужеством и спокойствием, Николай Кульчицкий. Подходы к селу были заминированы. Взвод в течение дня сдерживал атаки пехоты противника, поддержанные миномётами и несколькими единицами бронетехники. В ходе боя загорелось Ефимоново, и однополчане «химиков» с другого берега Истры видели зарево пожара, вспоминали о выскочившей из пламени лошади с горящей повозкой. В справке боевого пути 18-й дивизии так описывается бой взвода: «Командир взвода младший лейтенант Н. С. Кульчицкий, заместитель политрука В. А. Филимонов и командир отделения младший сержант И. И. Озюменко организовали оборону. Дружные винтовочные залпы прижали автоматчиков врага к земле. Получив подкрепление, противник бросился в атаку. И так несколько раз. Патроны были на исходе. Командир был убит. Последнюю атаку отбили гранатами. Взвод храбрецов подвергся миномётному обстрелу. В этом неравном бою погибли тридцать шесть воинов химвзвода». «Зима нам в помощь» Наступила зима, взять Москву немцам не удалось, германское командование вынуждено было остановить наступление - потери были слишком большие. «Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьёзное поражение», - написал один из основателей теории блицкрига, командующий 2-й немецкой танковой армией Гейнц Гудериан. Выяснилось, что немецкая армия была не готова к войне в холодное время года. Для германского командования неожиданностью стала стойкость советских солдат, а потом неприятный сюрприз гитлеровским стратегам принёс русский климат - оказалось, что зимой в России холодно. Холодно так, что от морозов из строя выходила техника, а победители Европы, спасаясь от минусовых температур, готовы были надевать самые причудливые трофейные вещи. Из полков замерзающих завоевателей в Фатерланд полетели слезливые письма. «В 30-градусный мороз в наших узких сапогах с подбитыми железными гвоздиками подошвами пальцы отмерзают раньше, чем ты даже успеваешь это почувствовать. Во всей батарее нет никого, кто бы не отморозил себе пальцы или пятку», - жаловался ефрейтор Вернер Бурмайстер. Советское командование сумело накопить в тылу действующих войск резервы, в том числе за счёт переброшенных с Дальнего Востока и Сибири дивизий, а также сформированных в тыловых округах новых частей. Войска Калининского, Западного и Юго-Западного фронтов формировали ударные группировки для последующего наступления. К атаке готовилась и сибирская 119-я стрелковая дивизия, в составе 31-й армии перегруппировавшаяся на левый фланг Калининского фронта. Именно здесь готовилось основное наступ­ление фронта. Немцы создали ряд опорных пунктов с круговым обстрелом, для обороны были приспособлены все прифронтовые сёла и деревни. Опорные пункты взаимно прикрывались пулемётным и артиллерийским огнём. Промежутки между ними были заминированы, местами немцы установили колючую проволоку в два-три ряда. В лесах были устроены завалы, подступы к линии обороны были пристреляны. Первые шаги на запад К концу 4 декабря 119-я дивизия заняла исходное положение, наступление началось 5 декабря в 13.00 после 45-минутной артиллерийской подготовки. Позиции немецкой 162-й дивизии были прорваны с помощью нескольких танков Т-34 и батальона лыжников. Уже через полтора часа сибиряки взяли Горохово и северную окраину села Эммаус, развив наступление в глубь немецкой обороны. Кровавые бои развернулись у Марьина. «Сверху требовали быстрее овладеть деревней. Комиссар дивизии Шершин решил лично проверить положение полка, - вспоминал Иван Сенкевич. - Пополз вперёд по почерневшему от взрывов снегу и увидел замершую цепь солдат. «Ну, как дела? - дёрнул он за шинель первого бойца. Тот молчал. Комиссар взял руку - холодная. Подполз к другому, третьему - солдаты были мерт­вы... Вдруг слева стеганула, как хлыстом, короткая очередь пулемёта. «Значит, есть живые», - подумал Шершин и, поднявшись во весь рост, не обращая внимания на огонь, пошёл на выстрелы. В небольшом сарае лежал раненый командир роты, а рядом у пулемёта - сержант с забинтованной головой. Как выяснилось, это было всё, что осталось от роты». К концу декабря дивизия заняла мощнейший узел обороны немцев в районе Чухина, а к 7 января 1942 года вышла на рубеж Столыпина, Шишкина, Колодкина, где закрепилась. Войска Калининского фронта заняли выгодное положение для дальнейшего наступления на Ржев, однако нуждались в отдыхе и пополнении. Помимо 119-й дивизии в наступлении под Москвой приняли участие свежие 44-я отдельная мотострелковая бригада и 212-й лыжный батальон, сформированные в Красноярском крае осенью 1941 года. Много сибиряков воевали в других полках и дивизиях. Сегодня уже невозможно установить их точное количество, известно одно: советскую столицу обороняли десятки тысяч командиров и офицеров из далёкой Сибири. 44-я бригада прибыла на Западный фронт в конце ноября и сразу была брошена в бой. «Нас бьют, а мы вперёд с винтовкой и пятнадцатью патронами на брата. Голову невозможно было поднять ни днём, ни ночью - немцы запускали осветительные ракеты на парашютах, выпал снег, видимость отличная. Лишь утром на помощь пришла артиллерия, и нам удалось занять деревню», - вспоминал красноармеец Константин Зиновьев. «Гитлер капут!» Лыжный батальон был придан дивизии генерала Панфилова, той самой, прославившейся боем 28 панфиловцев. Сибирских лыжников бросили в преследование отступающих немцев, двигаясь вдоль заснеженных дорог, они должны были перехватывать и уничтожать солдат противника. Как вспоминали участники наступления, дорога была буквально завалена брошенной противником техникой и снаряжением. Танки, тягачи, орудия разных калибров, автомобили грузовые и легковые, ящики с боеприпасами, бочки. «Пленные фрицы представляли собой жалкое зрелище: грязные, оборванные, обмотанные различным награбленным тряпьём. У многих были особенно обмотаны головы и ноги. Многие были обморожены», - вспоминал красноармеец лыжного батальона Иван Байкалов. Наверное, здесь советские солдаты впервые познакомились с фразами, ставшими затем привычными и известными даже их внукам, прозвучавшими из уст недавних покорителей Европы: «Гитлер капут!» (конец Гитлеру), «Капут дойч зольдат!» (конец немецкому солдату). Сражение под Москвой стало первым крупным поражением гитлеровской армии и поворотным моментом в войне. Оказалось, что вермахт можно остановить и разбить. Противник был ещё силён, наступивший 1942 год подтвердил это новыми отступлениями Красной армии на юге страны. Однако после московской битвы немецкие войска уже не наступали на всём протяжении фронта, а вскоре последовала Сталинградская битва, окончательно обратившая ход войны. Сибирская 119-я дивизия получила гвардейское знамя и стала 17-й гвардейской. Её боевой путь окончился у стен Кёнигсберга, а затем, в августе 1945 года, сибиряки громили японскую Квантунскую армию. Кроме неё, в войне приняла участие ещё дюжина дивизий из Красноярского края. Две из них погибли на Дону и в предгорьях Кавказа. Другие сражались у Мясного бора, снимали блокаду Ленинграда, освобождали Новгород, Витебск и Киев, прошли победным маршем по Карелии, Прибалтике, Польше, завершив войну в Германии, Австрии, Курляндии и Китае. Мы не знали, что этот день последний В архиве красноярского мемориала «Победа» хранятся письма красноярцев, которые защищали Москву осенью 1941 года. Часть из них – от политрука Ильи Киреева, который писал своей жене. Ещё несколько писем семье написал его однополчанин, уже после смерти товарища. «От вашего мужа Ильи Ильича Киреева. Сообщаю, что я жив и здоров и того же вам желаю. Пропиши, Маша, как живёшь, хорошо или плохо. Какие веселия у вас, какие развлечения. Ходите вы в кино или нет, а если ходите, какую кинокартину видели. Как часто вы меня вспоминаете. Мои развлечения - это в окопе сидеть и наблюдать за противником». «Получил ваше письмо и отвечаю на те вопросы, которые интересуют вас. Илья Ильич погиб в районе деревни Рождественское Новопетровского района Московской области. Ночью они ехали на автомашине и налетели на мину. Взрывом он был смертельно ранен. И после жил только 12 часов. После ранения он ничего не говорил и был без сознания. Когда помер, был похоронен на станции Румянцево». «Мария, милая, ни одного дня нет, чтобы я о тебе не подумал. Я представляю всю твою жизнь, вспоминаю хорошее прошлое. Представляю вашу дружную семью, как Киреев приезжал со стрельбища, спешил всех вперёд скорее к своей семье. Как брал усталый на руки своих малюток... . Ой милая, что там говорить, всё казалось постоянным. Мы даже в последний день не знали, что он последний. А теперь». В строю больше века События, связанные с Великой Отечественной войной, кажутся нам очень далёкими, но, когда понимаешь, что все они прошли на протяжении жизни одного человека, начинаешь воспринимать время по-другому. Невероятно, но год рождения старейшего ветерана Красноярска Михаила Никитовича БУРУХИНА - 1913. В этом году ему исполнилось 103 года. Михаил Никитович родился в селе Бодагово Емельяновского района, работал в колхозе, из девяти детей в семье был старшим. В 1935 году его призвали в ряды Красной армии, где он прошёл путь от рядового до заместителя командира полка. С началом Великой Отечественной войны участвовал в боях с немецко-фашистскими захватчиками на Западном, Северо-Западном, 2-м и 3-м Белорусском фронтах, в Восточной Пруссии и под Берлином. Михаил Никитович был среди тех сибиряков, кто защищал Москву зимой 1941 года. В результате этих боёв батальоном, во главе которого был командир Бурухин, было уничтожено свыше 800 фашистов, подбито три танка и один сожжён. Он был несколько раз ранен, но после долгих реабилитаций снова продолжал служить Родине. Сейчас Михаил Никитович, как говорят его близкие, не любит вспоминать военные события. Когда он погружается в эти мысли и думает о том, что многие его однополчане не вернулись, долго не может отойти.