Как из Роммеля сделали овдовевшую бабу

«ПЯТЬ ГРОБНИЦ ПО ПУТИ В КАИР» / FIVE GRAVES TO CAIRO В годы войны Голливуд будто снова на свет народился. К гражданской цензуре добавилась военная и кино исполнилось неземной чистоты и небывалого пафоса. Голливуд остро заинтересовался святыми людьми. Он поведал о девушке, которой являлась дева Мария («Песня о Бернадетт»), поющем священнике («Иду своим путём») и его знакомой монахине («Колокола «Святой Марии»). Он воспел американскую армию в масштабных, прогремевших на всю страну мюзиклах «Это армия», «Янки Дудль Дэнди», «Голливудская лавка для войск». В квадрате экрана героические солдаты произносили страстные монологи, написанные под диктовку армейских пропагандистов и явно обращённые к зрителю. Военные драмы клепались быстро. Это было шаблонно-лозунговое кино, которое кое-кто снимал с упоением. Например, Золтан Корда, крепкий ремесленник, соединивший экзотику и пафосность сначала во славу Британской империи, а затем — США. Его «Сахара» рассказала о крохотном англо-американском отряде, который сковал в пустыне превосходящие силы врага. Немцы пытались захватить колодец, не зная, что в нём нет воды, и в итоге капитулировали. Сюжет был заимствован из фильма Михаила Ромма «Тринадцать». Впечатляющую военную драму — «Пять гробниц по пути в Каир» — довелось создать Билли Уайлдеру. Начинающий режиссёр появился в Голливуде в 1934 году, когда американский кинематограф испытывал острый дефицит кадров. Многие мастера немого кино ушли в тень, освободив дорогу молодым и хватким. А Билли Уайлдер как раз таким и был. Подданный Австро-Венгрии, он в конце двадцатых перебрался в Берлин, где служил репортёром, а потом занялся сценариями. Пришедшие к власти нацисты разлучили юношу с немецким кино. «Вычищенный» из него, как еврей, он уехал во Францию, где впервые попробовал себя в режиссуре, но вскоре решил перебраться в Америку. Эмиграция спасла ему жизнь. Его семья оказалась в концлагере. Уайлдер не знал английского языка и еле сводил концы с концами. Иногда ему удавалось продать сценарий, написанный на пару с Питером Лорре, таким же, как он, беглецом, чей уровень английского был выше нулевого, но не намного. Успех пришёл, когда Уайлдер освоил язык и у него сменился соавтор. Место отличного актёра, который занимался не своим делом, занял отличный сценарист Чарлз Брэкетт. В 1942 году Уайлдер поставил свой первый американский фильм «Майор и малютка», который Жорж Садуль брезгливо окрестил «военной опереткой». Французский историк не пощадил и следующий фильм — «Пять гробниц по пути в Каир». Он увидел в нём «ненависть к Франции». А её там не было и в помине. Картина снималась буквально по следам прошедших боёв. Ещё недавно танкисты Эрвина Роммеля гоняли по Северной Африке британскую армию, которая превосходила их в живой силе и технике. Немецкий генерал («лис пустыни», как его называли) воевал так смело и изобретательно, что английское командование запретило упоминать его имя, дабы избегать паники. Роммеля отличало благосклонное отношение к сдавшемуся врагу. То есть он был офицером и джентльменом. Мимо такой личности сложно было пройти и сценаристы, по сути, сделали «лиса пустыни» центральной фигурой истории. Сюжет не был оригинален. Рассказ венгерского писателя Лайоша Биро об эпизоде Первой мировой войны уже дважды экранизировался. Уайлдер и Брэкетт перенесли действие в современность. «Пять гробниц» рассказывают, как английский танкист добрёл по пескам до приморского городка и распластался в вестибюле гостиницы. Когда нагрянули немцы, хозяин спрятал его, а затем выдал за своего погибшего под бомбёжкой официанта. Никто не знал, что тот был агентом. Генерал Роммель в фильме стал жертвой своей самоуверенности и болтливости. Поселившись в гостинице, он начал откровенничать с пленными офицерами и официантом, которого считал своим парнем. В результате английский танкист разведал, где у Роммеля спрятаны запасы горючего, продовольствия и воды. Роль немецкого генерала исполнил Эрих фон Штрогейм. Во время войны он вернулся из Европы в Америку и подрабатывал в бродвейских спектаклях. Сыграл Штрогейм театрально, даже карикатурно. Его Роммель — это гордец, педант и женоненавистник. Авторы упорно намекали на его гомосексуальность, что было явно связано с необходимостью дискредитации врага. Роммель ревновал своего юного заместителя к француженке горничной. А когда его протеже укокошили, произнёс проникновенную речь, словно у него отняли последнюю радость в жизни. Он предал убийцу суду, и выглядел в этот момент как взбешённая, овдовевшая баба. В 1944 году стало известно, что Эрвин Роммель оказался в числе заговорщиков. Фюрер предоставил ему выбор: публичный суд и позорная казнь или самоубийство и почётные похороны. Спасая жену и сына, генерал выбрал второе. В истории осталась странная фраза Штрогейма, узнавшего о том, что Роммель восстал против Гитлера: «Мы каким-то образом почувствовали это». Видимо, он всерьёз полагал, что образ гомосексуалиста с мухобойкой делает честь генералу. Французскую горничную сыграла Энн Бакстэр, восходящая звезда Голливуда, которой Хичкок хотел отдать роль Ребекки, но передумал, поскольку актриса была слишком юна. Бакстэр сделала всё возможное, чтобы зритель поверил в жертвенность её героини. Горничная пыталась спасти брата — члена Сопротивления, оказавшегося в концлагере. Ради этого она готова была пожертвовать всем. Ей было плевать на войну и на то, кто одержит победу. Она недвусмысленно предложила себя Роммелю и, получив отказ, отдалась его заместителю, обещавшему похлопотать. Однако в финале девушка вдруг оговорила себя и, по сути, подвела под расстрел любимого брата, выгородив убийцу, которому нужно было передать в штаб важную информацию. Видимо, этот слепленный кое-как образ жертвенной шлюхи и вызвал раздражение Жоржа Садуля. Как многие военные драмы, «Пять гробниц» вбивали клин между немцами и итальянцами. Они изображали первых фанатиками, а вторых — добрыми, милыми существами, которые вынуждены шагать в ногу с нацистами. К примеру, в «Сахаре» примечателен монолог итальянского рядового. Он бросает немецкому лётчику, что Муссолини не так умён, как Гитлер. Он не смог лишить свой народ совести и заставил его забыть о добре и зле. То же в «Пяти гробницах», где итальянский генерал жалуется на немцев: «Как нация, которая ругается, может понять нацию, которая поёт?». Примечательно, что в картине Уайлдера главный герой откровенно антипатичен. Танкист-англичанин ведёт себя нагло, не считаясь с мнением тех, кто его спас. Он распоряжается, лжёт и вообще — раздражает. А в финальной сцене выглядит просто гадко. Взгрустнув на могиле казнённой девушки, он произносит возвышенные, оправдывающие его банальности и бежит к своему воинству. Скорее всего, виной тому — чехарда военной эпохи, когда приходилось брать актёров, которые были в данный момент под рукой, и не было времени доработать сценарий.