Историк Ольга Эдельман: Между Робеспьером и Лениным - пропасть!

Романовы против Ульянова - Дело Ленина живет и побеждает, Ольга Валериановна? - Перед тем, как отвечать, давайте сначала попробуем разобраться, что же подразумевать под его делом. А это не так просто, как может показаться. Наверное, заметили, что в нашей стране уже долгое время не появляется серьезных научных исследований о Ленине и РСДРП? - В OZON.ru, крупнейшем книжном интернет-магазине, полное собрание сочинений вождя можно купить без всяких проблем. Скажем, за пятьдесят пять томов (плюс два дополнительных, видимо, в качестве бонуса) 1971 года издания просят десять тысяч пятьсот рублей. Менее двух сотенных за том. Считайте, даром отдают. - Вот видите: ажиотажного спроса на произведения классика не заметно... Впрочем, мы говорим сейчас не о том, что вышло из-под пера Ленина, а об осмыслении сделанного им, о следе, который он оставил в истории. В СССР существовала мощная историко-партийная литература, над изучением этой темы работало огромное количество людей, писались диссертации, издавались монографии. Как ни парадоксально, все закончилось с падением Советского Союза. Казалось бы, специалисты прекрасно знали, что партийная история во многом сфальсифицирована и идеологически выверена. Имевшие дело с первоисточниками исследователи в кулуарах и на кухонных посиделках рассказывали, как все обстояло в действительности. С курсом на гласность и открытость, который был провозглашен с высоких трибун в 1985 году, вроде бы появилась возможность говорить обо всем прямо и без оглядки, но подобного не произошло. Пересмотра отношения к Ленину и деяниям большевиков, по сути, не случилось. - Почему? - Тому виной комплекс причин. Далеко не все историки занимались изучением наследия Ленина и его сподвижников, что называется, по зову сердца. Для кого-то это была поденщина, отработка востребованных при советской власти тем, кем-то двигали откровенно конъюнктурные цели, поскольку на этой проблематике проще и быстрее строилась карьера... В какой-то момент все заметно утомились от истории КПСС в целом и событий 1917 года, в частности. Когда стали доступны прежде закрытые архивы, профессиональные исследователи с воодушевлением переключились на "белые пятна", а фактически на мало изученные области из прошлого. Скажем, в советское время никто не мог писать о внутренней политике царизма. Да и сюжеты по внешнеполитическому курсу Российской империи после освобождения от идеологического диктата потребовали переосмысления. Строго говоря, все, что лежало за пределами историко-революционных сюжетов, надолго выпало из зоны внимания: корни российской благотворительности, купечества и земства, личности и жизнь царей... Перечислять можно долго. Словом, специалисты, которых, в действительности, не так уж и много, с радостью сосредоточились на истории семьи Романовых и Российской империи. Кроме того, о советском периоде тоже стали говорить и писать по-новому. Я уже работала в архиве и видела, какой вал документов вдруг оказался в свободном доступе. Тысячи и тысячи единиц хранения! Историки, занятые двадцатым веком, ринулись изучать такие громадные темы, как коллективизация, индустриализация, политический террор, внутрипартийная борьба за власть, разнообразные аспекты событий 30-40х годов, казавшихся наиболее актуальными, базовыми. Вернулись из забытья имена Каменева, Зиновьева, Бухарина, Троцкого... И, конечно, возникла сильная потребность в новом взгляде на Великую Отечественную войну. Вот и получилось, что Ленин остался в стороне, к нему утратили интерес. Нашлось более актуальное. Плохой хороший человек - Может, это и хорошо? - Ну, как сказать... Наверное, и в кривое зеркало можно смотреться, только вряд ли отражение будет правильным. Объективную оценку прошлому дать необходимо. Между тем, в разговорах о Ленине и РСДРП приходится апеллировать к изданиям 30-40х годов прошлого века. Мне, например, понадобилось вникнуть в кавказские дела, относящиеся к дореволюционному периоду жизни Сталина, и в качестве литературы я вынуждена ссылаться, извините, на доклад Берии "К истории партийных организаций Закавказья". После Лаврентия Павловича на эту тему писали очень мало. - Полагаете, если копнуть поглубже, нас ждут серьезные открытия? - Не исключено, но никто наверняка не знает, поскольку давно не копает! Я - одна из немногих, кто хоть как-то занимается сегодня историей РСДРП, поскольку изучаю биографию Сталина до 1917 года. Коллеги разрабатывают другие темы, к которым прежде не прикасались. Так, появились прекрасные исследования о меньшевиках. А большевики остаются сейчас бесхозными. Вот что удивительно! Научной ревизии фигуры Ленина на разных исторических этапах до сих пор не случилось. И вряд ли это произойдет в обозримом будущем, поскольку на изучение понадобится много времени. Его наследие огромно! Вы уже упоминали про 55 томов собрания сочинений, и это лишь вершина айсберга. - А как вы относитесь к творчеству Дмитрия Волкогонова, получившего в 90-е годы Госпремию за трилогию о Ленине, Сталине и Троцком? - Дмитрий Антонович называл свои книги политическими портретами. Скорее, это публицистические произведения с элементами документальной литературы, чем научные работы. В схожем ключе работали Рой Медведев, Эдвард Радзинский, другие авторы. Историки не имеют права на интерпретации и вольное обращение с фактами. Писателям это позволительно. На самом деле, надо, опираясь на документы, переосмысливать все заново. Сегодня ни у кого нет на это сил, хотя, не исключаю, какие-то исследователи уже приступили к решению задачи или собираются этим заняться. - Пока же все вылилось в стеб в стиле Сергея Курехина, рассуждавшего на тему, не гриб ли вождь мирового пролетариата, да в псевдоисторическую литературу вроде творения Орса-Койдановской "Интимная жизнь Ленина"? - Так и есть. Вне зависимости от личного отношения к Ленину, бесспорно, что и сегодня он - заметная медийная персона. Но плохо изученная. В итоге мы обсуждаем не историческую реальность, связанную с конкретным человеком и плодами его деятельности, а набор борющихся друг с другом мифов. Кто-то говорит, что Ленин плохой, в ответ несутся возражения, мол, он хороший. Но эти оценки не подкреплены серьезными знаниями. Увы... Моноидея вождя - А на ваш взгляд, дорогой Владимир Ильич какой? Плохой или хороший? - Безусловно, Ленин в значительной мере определил лицо ХХ века. Его не вычеркнуть из мировой истории. Хотя... лично мне он не симпатичен. - Почему? - Повторю, я не занимаюсь предметно именно Лениным, но, так или иначе сталкиваясь с его словами и делами, каждый раз убеждаюсь: это был на редкость не обаятельный человек. Вернее, он обладал весьма своеобразной харизмой, которая, подозреваю, производила благоприятное впечатление на ленинских сторонников, но не вызывала положительных эмоций у нейтральных наблюдателей. - В чем же заключалась ленинская специфика? - Прошу отнестись к тому, что собираюсь сказать, как к частным оценкам, а не выводам исследователя. Думаю, Ленин был в некотором смысле человеком моноидеи. Мы знаем, что его оставляло равнодушным все, относившееся к сибаритскому, житейскому ряду. Он был абсолютно антиэстетичен и не требователен в быту. Всегда простецки одевался, питался без изысков, не претендовал на хоромы или царские палаты. Но это вообще характерно для круга профессиональных революционеров. Как правило, их отличало личное бескорыстие. При этом Ленин в роли вождя большевиков всегда ухитрялся добывать деньги для своей фракции, делал это цепко, жестко, цинично. Сужу об этом по книге Бориса Николаевского, который начинал как большевик, но уже в 1906 году перешел к меньшевикам, много лет собирал материалы по политической истории России. Борис Иванович подробно проанализировал ленинское поведение в дореволюционные годы и считал, что немалая часть внутрипартийных расколов была связана исключительно с желанием Ленина завладеть кассой РСДРП. Но еще раз подчеркну: он не роскошествовал, не позволял себе золотых рукомойников. Максимум житейских радостей - одну-единственную кружечку пива с товарищами по партии где-нибудь в Цюрихе. В то же время от чтения даже ранних ленинских работ остается негативное послевкусие. Человек был словно заряжен на ненависть и разрушение, но не на созидание. Очевидно, что Ленину сильно не нравился царизм, однако при попытке понять, кого же он любит, кому сочувствует и симпатизирует, быстро заходишь в тупик. Ответа нет. - Может, это тоже общая черта пламенных революционеров? Как говорится, "до основанья, а затем..." - Знаете, тут все не столь линейно. Под знаменами борьбы с царским режимом собралась совсем не однородная публика. С разным происхождением, воспитанием, образованием, эстетикой и нравственными ценностями. Их роднила причастность к профессиональному революционному движению. Скажем, Красин был вполне успешным инженером, а Троцкий много читал художественной литературы и этим выгодно отличался, был гораздо тоньше Ленина, чьи рассуждения о прекрасном весьма примитивны. Недавно я вслух цитировала своим домашним литературно-критические работы Льва Давидовича. Они блистательны! Меткие, остроумные, едкие, даже ехидные... Хороший язык, чувство слога и стиля. От Владимира Ильича подобных экзерсисов ждать не приходилось. Он был сосредоточен на борьбе с царизмом и старался не отвлекаться ни на что постороннее. Ради достижения цели любые средства хороши. Отсюда - расчет, цинизм, безжалостность, готовность при необходимости с обескураживающей легкостью менять одну позицию на противоположную. Наверное, это и предопределило его успешность в политике. Манипуляция со Сталиным - А у вас, Ольга Валериановна, есть объяснение, почему сегодня Ленина как бы задвинули на второй план, зато в спорах о прошлом на авансцену вышел Сталин? - Полагаю, тут произошло парадоксальное скрещение разных линий - общественных, исторических, публицистических и даже конъюнктурных. С одной стороны, к концу советской власти мы подошли с четким пониманием, что в истории СССР существовали потайные страницы. Первыми об этом смогли написать свободные от партийной цензуры западные советологи и историки. В годы "холодной войны" сложилась яркая плеяда исследователей нашей страны, у которых особый интерес вызывала именно фигура Сталина. Он долго возглавлял советское государство, был причастен к узловым событиям и решениям. В этом смысле Ленин утратил актуальность. Как, скажем, Первую мировую войну напрочь заслонила Вторая. Параллельно идет линия, начатая ХХ съездом КПСС. По сути, разоблачение культа личности вождя - весьма сложный маневр. Партии в целом, ее верхушке в лице ЦК, персонально Хрущеву нужно было, не разрушая существовавшую идеологию, не подвергая опасности самих себя и - автоматически - советскую власть, дистанцироваться от преступлений режима. Удобнее всего оказалось переложить вину за репрессии 30-40х годов лично на Сталина и часть его окружения. Якобы это они - враги, перевравшие святое ленинское учение и нарушившие нормы партийной жизни, а остальные как бы ни при чем. Главная задача заключалась в том, чтобы не подставить под удар КПСС, сохранить Ленина как знамя. И ХХ съезд блестяще справился с ролью. Конечно, это ловкая манипуляция. Сталин плоть от плоти партии, без нее он никогда не состоялся бы. Семинарист-недоучка, сын грузинского сапожника, то ли сильно, то ли умеренно пившего... Какие перспективы его ждали? РСДРП создала Сталина, он обязан ей всем - карьерой, ростом, возвеличиванием. Когда начинаешь вникать в детали биографии молодого Иосифа Джугашвили, понимаешь, что в морально-нравственном плане он ничем не отличался от сподвижников. За исключением единственного: на фоне остальных Сталин был чуть более дельным. - Деятельным? - Деловым, обязательным, исполнительным, скажем так. Что и позволило ему переиграть в борьбе за власть сотоварищей. Еще раз повторю: революционное движение объединило очень разных людей. Да, там были и интеллигенты с высшим университетским образованием, публицисты, адвокаты. Они составляли рафинированную партийную верхушку, своего рода элиту, которая подолгу жила в эмиграции и вела теоретические споры о судьбах России. Рядовой состав партийцев был совсем иным. Как и в любом другом подполье. Туда прибилось немало людей, не сумевших найти себя в нормальной, легальной жизни. Многие из них попросту не могли ничего делать, не обладали профессией, были, в конце концов, банальными разгильдяями. Подполье оказалось для них удобной нишей, способом самореализации. Повторю, максимум, который светил тому же Сталину, - место сельского учителя или приходского священника где-нибудь в горах Грузии. А партийное движение позволило ему выделиться, стать заметной фигурой. Он начинал с того, что вел агитацию среди рабочих и на их фоне, конечно, казался умным и всё знающим. Этот параллельный мир позволил ему подняться над толпой и сделать карьеру. Сталин, как и многие его сотоварищи, превратил революцию в профессию. Безусловно, он был человеком организованным и целеустремленным. В отличие от большинства партийцев, которые оказывались не в состоянии справиться с элементарными задачами, он старался доводить порученное дело до конца, и это помогло ему быстро продвинуться по карьерной лестнице. Мне кажется, Ленин заметил Сталина и начал его по-особенному привечать в момент, когда у большевиков возникли проблемы с выпуском газеты "Правда". До того деньги, выделенные на печать, исчезали в неизвестном направлении, а партийный орган так и не начинал выходить. Ленин из эмиграции бомбардировал редакцию истерическими и отчаянными письмами, но это не приводило к результату. Тогда Ленин поручил дело Сталину и Свердлову. Выпуск "Правды" вскоре "волшебным образом" наладился... Словом, надо понимать реалии того времени, а мы, благодаря советской историографии, продолжаем жить идеализированными представлениями. Дескать, какие они были пламенные революционеры и стойкие борцы. Действительность намного прозаичнее, не столь красива и романтична. Память наших дедушек - Эта легенда оказалась выгодна всем. - Разумеется! Старые большевики сами активно участвовали в ее создании. В рамках сочиненного образа даже кровавые репрессии можно было попробовать списать на идейный фанатизм. Такие попытки предпринимались. Хотя из того, что мы знаем сегодня, можно сделать однозначный вывод: как правило, фанатизм тут ни при чем, зачастую всё куда пошлее и непригляднее. Речь шла об абсолютном равнодушии к чужой жизни, неумеренной жестокости, желании не только уничтожить врагов, но и свести счеты с конкурентами, поиметь свой гешефт, продвинуться наверх. В условиях повышенной социальной турбулентности выживают не самые лучшие и достойные, а наиболее хитрые, ловкие и подлые. Всего этого в официальной партийной истории вы, конечно, не найдете, вместо этого нам предлагали легенду с алыми бантами и кумачовыми стягами. - Но рукописи ведь не горят, как мы знаем. Значит, истину не утаишь? - Осталось немало источников, относящихся к дореволюционному периоду РСДРП. Политическая полиция при царском режиме работала хорошо, но, как ни крути, она смотрела на революционеров под определенным углом зрения и не могла знать всего. Есть партийная публицистика и протоколы съездов, которые надо перечитать заново, что называется, свежим взглядом. Плюс огромный мемуарный пласт, хотя он цензурировался и создавался в рамках утвержденной легенды. Но, знаете, проблема даже шире, чем кажется на первый взгляд. Чтобы пересмотреть партийную историю, надо строго ревизовать не только наши представления о Ленине или Сталине, но и о большевиках в целом. А с этим сложности. Когда сегодня призывают публично покаяться за грехи советского прошлого, я прошу об одном: только, пожалуйста, давайте без горячки. Вопрос чрезвычайно тонкий и деликатный. Ведь у многих из тех, кого относят к творческой и политической элите современной России, в роду есть дедушка - старый большевик. Успешные и состоявшиеся в жизни люди, в том числе, носители демократических и либеральных идей, с теплотой рассказывают, как деды растили и воспитывали их, вспоминают, каким подспорьем во времена тотального дефицита служили продовольственные пайки из спецраспределителя. Это не хорошо и не плохо, это факт биографии. Речь о другом. В этих рассказах убеждение, что советская власть была ужасной, переплетается с тем, что дедушка оставался замечательным душкой. И, конечно, он не имел никакого отношения ни к раскулачиваниям, ни к репрессиям. Боже упаси, ни-ни! Этим занимались другие дедушки, чужие. Я плохо понимаю, как подобная избирательность в оценках соотносится с призывами немедленно покончить с наследием кровавого прошлого. По идее, начинать надо с себя и отрекаться от собственных предков, раз уж они творили революцию. Но мы ведь не хотим, чтобы вся страна поголовно превращалась в "павликов морозовых", правда? Такое было в нашей истории, и возвращаться в то прошлое нет никакого желания. Думаю, в результате трудного двадцатого века мы пришли к некому консенсусу, что человеческие связи важнее общественно-политической принципиальности. Тогда тема покаяния становится еще запутаннее. Тут нет простых решений. - Про старых большевиков вы говорите абстрактно или подразумеваете и собственную семью, Ольга Валериановна? - У нас в роду есть репрессированные, но они не состояли в коммунистической партии. Мой прадед был деятелем потребкооперации и в 38м получил десять лет без права переписки. Иными словами, его расстреляли, но семье долгое время ничего не сообщали. Прабабушке, учительнице, дали срок, она отсидела в ГУЛАГе, потом вышла, вернулась к дочерям. Это происходило в Сибири, в Красноярске. В общем-то, стандартная история, похожих в нашей стране миллионы... Но, знаете, хочу особо подчеркнуть, что я противник любой войны с прошлым. Это бессмысленное и даже вредное занятие. Посмотрите на карту Парижа: Аустерлицкий виадук находится неподалеку от моста Александра Третьего, и французов подобное соседство нисколько не смущает. Страницы истории всегда надо помнить. И примирению с прошлым тоже надо учиться. Это непростой урок. - Полагаете, и мавзолей не нужно трогать? - Сложно судить. Не готова утверждать, будто наша жизнь не наладится, пока тело Ленина не будет предано земле. С другой стороны, у меня не вызывает восторга сознание, что в центре столицы европейской державы лежит непогребенный прах. - А в магию цифр вы верите? Чем ближе столетие событий 1917-го, тем больше желающих проводить исторические параллели с днем сегодняшним. Вы видите для этого основания? - Никаких. Круглая дата - повод оглянуться, попытаться переосмыслить случившееся, но искусственно накладывать ту матрицу на настоящее - пустое занятие. Все изменилось - мир, общество, люди. Аллюзии, сравнения с 17-м годом притянуты за уши. Да, те или иные нюансы могут повторяться, однако это не повод для широких обобщений. Профессионалы воспринимают историю через архивные документы и видят: даже при порой кажущемся сходстве ситуации абсолютно разные. Скажем, много раз искали общее в событиях 1917 года и Великой французской революции. Но сколько ни сравнивай Ленина с Робеспьером, между ними пропасть. И Сталин - не Наполеон, хотя типологически они вроде бы находятся в чем-то схожих нишах. Один - вчерашний революционер, хитростью захвативший власть в партии и стране, второй - постреволюционный диктатор, пытающийся заново ваять империю... На этом совпадения заканчиваются, зато различия остаются, и они, согласитесь, колоссальные. Культ без личности - Тем не менее, что, по-вашему, стоит сделать в преддверии грядущего юбилея? - На мой взгляд, это хороший шанс уйти от непрерывной гражданской войны и внутренней склоки по абстрактным поводам. С другой стороны, какие-то тезисы следует проговорить, разобраться в них до конца, избавиться от определенных иллюзий. Но я не стала бы жестко требовать, чтобы все определились в отношении к событиям февраля и - особенно - октября 1917 года. Слишком объемный период, и для его оценок надо обладать достаточным массивом знаний, которого нет у большинства наших соотечественников. - Надо еще понять, есть ли у общества запрос на анализ того периода, желание разобраться в нем. - Тоже правда. Все слишком погружены в повседневные житейские проблемы, чтобы отвлекаться на нечто отдаленное и потому несколько абстрактное. Но и не надо ждать от людей глубокой вовлеченности в процесс, это вопрос в первую очередь к специалистам. Здесь ведь тоже не все однозначно. Слышали, наверное: в западной науке сейчас популярно направление, занимающееся исследованием исторической памяти. Есть серьезные работы. Скажем, о культе Жанны д Арк, который не сразу появился и не всегда был актуален. Да, в мире есть цивилизации, принципиально не пишущие свою историю и не считающие это сколько-нибудь важным, но мы - все же люди западной культуры, и для нас память о прошлом значима. Поэтому от вопросов об отношении к фигуре Ленина тоже не уйти. Удивительно, но идеализировать его образ начали почти сразу после смерти. Недавно я перечитывала изданный в 1925 году сборник мемуаров о Владимире Ильиче. Под одной обложкой объединены воспоминания нескольких десятков видных партийных деятелей, которые подробно описывают основные этапы жизни Ленина. В итоге создается цельный и завершенный портрет вождя мирового пролетариата, каждый рассказ оказывается к месту и дополняет картину. Для меня остается загадкой, как удалось добиться подобного результата. Словно под копирку писали, хотя ясно, что никто не проводил партийных съездов, где в закрытом режиме обсуждалось бы, какими словами следует рассказывать о Ленине. Тем не менее все говорили примерно в одной стилистике, даже со схожими сравнениями и штампами. Про добродушную хитринку в глазах, про умение выслушать любого собеседника и понять его проблемы... Поразительно! Вот и нарисовали нечто вроде иконы, хотя совершенно ясно: Ленин в действительности был не таким. Кстати, с образом Сталина подобного эффекта добиться не удалось ни мемуаристам, ни тогдашним партийным историкам. Даже не получилось устранить множество мелких фактических разногласий, что не позволило создать законченной и непротиворечивой версии биографии вождя народов. Думаю, среди прочего и поэтому тогда, в сталинское время, решено было ограничиться "Краткой биографией". А сам Иосиф Виссарионович не очень-то приветствовал экскурсы в свое прошлое. В принципе, выпавшим страницам из жизни Сталина можно найти объяснение. В революционной среде он долгое время никого особенно не интересовал, за фактами его жизни пристально не следили - не та фигура. Кто его знал молодым? Сподвижники, в основной своей массе готовые рассказать "так, как надо", в согласии с официальной версией истории, да грузинские меньшевики - эмигранты, задним числом сводившие счеты с советской властью. О Сталине всерьез начали писать, когда он оказался уже в Кремле. И делали это либо враги, либо сторонники. Шла открытая война версий с полярными оценками, зависевшими от отношения автора к герою. Отсюда и примитивные страсти, которые бурлили вокруг этой фигуры и продолжают бурлить до сих пор. Мхатовская пауза - Выход? - Набраться терпения. Истории суета противопоказана. Известно, что китайские исследователи на просьбу дать оценку Великой французской революции еще недавно отвечали, мол, слишком мало времени прошло для каких-то выводов. Звучит, словно анекдот, между тем, мысль не лишена логики и смысла. Историков не надо торопить. Они прекрасно понимают, как трудно докопаться до объективной правды. Все зависит от набора источников, которые при этом используются. Но ведь они тоже написаны людьми. Даже общаясь с живым человеком, вы не сможете утверждать, что знаете о нем всё. Он в любой момент способен вас удивить, открыться новой стороной. Что говорить о тех, кто жил десятки или сотни лет назад? - А Ленин со Сталиным поразили вас чем-нибудь? - У нас сложилось отношение к одному, как к основателю советского государства и ко второму, как к диктатору. Но я ведь занимаюсь тем периодом, когда они оба были молодыми революционерами... Об этом известно гораздо меньше, особенно, если говорить о Сталине. Зато теперь я узнала массу разнообразных подробностей. Не могу сказать, будто у меня открылись глаза на эту личность, и случилось некое прозрение. Этого не произошло, но... Пожалуй, главное заключается в том, что я еще раз убедилась: в Сталине не было ничего невероятного, демонического или инфернального. Он человек. Точка. Начинал как рядовой член партии в Грузии, участвовал в мелких склоках, занимался рутинной работой. Как говорится, ничего не предвещало. Однако видите, что получилось... Значит, был в нем внутренний потенциал, позволивший обойти всех, уничтожить соперников, а потом окончательно утвердиться на вершине. Этот феномен предстоит еще по-настоящему изучить. Равно, как и разобраться в пресловутом "гении" Ленина, сумевшего сделать из горстки большевиков партию-победительницу. Может, вы и правы: хорошо, что этим не занялись раньше, не стали ничего делать сгоряча, выдержали почти мхатовскую паузу в несколько десятилетий. Это должно способствовать большей исторической объективности. - До которой, как мы с вами выяснили сегодня, копать и копать. - И тем не менее... У современных ученых есть возможность работать с огромным количеством источников, - без идеологических шор и препон, с несколько отстраненным взглядом. У них не будет задачи возвеличить Ленина или - наоборот - написать памфлет, любой ценой изобличить, например, показать немецким шпионом. Повторюсь, новых исследований о РСДРП и ее лидере пока нет, но про октябрь 1917 года за последнее время уже появились сильные работы, особенно - в социальной истории. Любое созидательное занятие требует времени, оно не с фанфарами делается. Вот мы с вами говорим, а кто-то сейчас сидит и изучает те самые пятьдесят пять томов, биохронику и прочие архивы. Сравнивает, анализирует, пишет. В результате обязательно что-то родится. Подождем...