Невозможно быть равнодушным: жизнь и творчества Кена Лоуча
Британский режиссер Кен Лоуч, несмотря на преклонный возраст, неутомимо продолжающий борьбу за идеи социального равенства на идеологическом фронте в его визуальном воплощении, рассказал в интервью газете The Guardian о тех ужасающих случаях, которые стали ему известны в процессе работы над фильмом "Я, Дэниел Блейк", получившим "Золотую пальмовую ветвь" на Каннском кинофестивале в этом году. А его собственный драматичный путь к кинематоргафу и политическим убеждениям показан в недавно вышедшем на экране документальном фильме Луиз Осмонд "Кен Лоуч: жизнь и фильмы (Versus: the life and films of Ken Loach). "В Великобритании есть молодые люди, которые сутками голодают. Многие взрослые, испытывая серьезные трудности в повседневной жизни, ощущают жгучий стыд и не могут пересилить себя и обратиться за помощью в благотворительные фонды для получения бесплатных продуктов. Некоторым в поисках поденной работы приходится являться по месту назначения в полшестого утра - только чтобы узнать, что в этот день для них нет ничего. Рассержен ли я этим? Постоянное унижение от того, что приходится выживать - если такое не вызывает гнев, то что же мы за люди?", - вопрошает он. Когда Лоуч пригласил Дэйва Джонса, в прошлом известного комика, на кинопробы, он вручил ему 52-страничную анкету, которую необходимо заполнить каждому, претендующему на социальную помощь от государства. Пролистав ее, Джонс ошалело посмотрел на режиссера и сказал: "Но это же безумие, я не смогу это заполнить!" . Это кардинально отличалось от того, что было хорошо известно Джонсу на собственном опыте времен его молодости: он был каменщиком, и когда работы не было, он шел на биржу труда, где ему выплачивали социальное пособие наличными. И так было каждый день, надо было просто прийти и зарегистрироваться. Бывало и такое, что какой-нибудь паренек приезжал на мотоцикле и подвозил до места работы. В 1966 году Лоуч уже снимал фильм о погружении молодой семьи на социальное дно - "Кэти, вернись домой" (Cathy come home). По его мнению, в случае с Кэти свет в конце туннеля виден. Люди работали непосредственно на своего работодателя, такие блага, как вода, газ, электричество были общественным достоянием. Да и мир вокруг Кэти был лучше, у людей было в большей степени развито чувство ответственности. Та ситуация, в которой она оказалась, порождала возмущение у окружающих. А что сейчас? Последние тридцать лет разрушили чувство сопричастности к жизни ближнего, теперь каждый - сам за себя. В шестидесятые и семидесятые Лоуч являлся членом небольших троцкистских объединений, позднее принадлежал к Международной социалистической группе и Международной марксистской группе. И, естественно, каждому встречному он и его товарищи пытались втолковать, что капитализм недолговечен, он поглотит сам себя, и первыми жертвами станут представители рабочего класса. Но тогда это казалось маловероятным, "государство благоденствия" осуществляло свои обязанности по отношению к гражданам и казалось, так будет всегда. Тогда им приходилось говорить абстракциями, люди просто не могли поверить, что вскоре повсеместно появятся организации, которые будут раздавать пищу тем, кому нечего есть, аутсорсинг по умолчанию станет излюбленной формой деятельности компаний, а в практику войдут договоры почасового найма без каких-либо гарантий вообще. У него есть очень простое объяснение тому, почему капитализм никогда не сможет быть ни стабильным, ни социально ответственным, особенно в условиях глобализации: каждая компания стремится продать как можно больше за наименьшую цену, это ведет к сокращению прибыли, что в свою очередь заставляет их искать самую дешевую рабочую силу, о какой бы стране ни шла речь. Но, несмотря на безрадостность ситуации, Кен Лоуч считает, что все больше людей начинает оглядываться по сторонам, и популярность партий левой направленности во многих европейских странах дает повод для сдержанного оптимизма касательно будущего. Единственная реальная проблема - самоорганизация людей. На настоящий момент очень большая часть работников выбирают самозанятость и находит работу самостоятельно, не состоя ни в профсоюзах, ни в других объединениях. Многие критикуют Лоуча за то, что он десятилетиями твердит об одном и том же в силу своих непоколебимых марксистских взглядов. Другие говорят, что его последовательность вызывает уважение и делает его убедительным. И на самом деле его политические убеждения стали результатом его собственных идеологических поисков. Как это ни удивительно, он отнюдь не всегда разделял левые взгляды. И это не было случайностью, такова была политическая позиция его семьи - умеренный консерватизм. Его отец начинал как рядовой электрик на заводе, но со временем стал бригадиром, а затем и начальником цеха. По словам Лоуча, это хрестоматийный образ консерватора - выходца из рабочего класса. Но когда отцу предложили стать офисным работником, он отказался, так как в этом случае его зарплата зачислялась бы на банковский счет раз в месяц, а так он получал наличные по окончании каждой рабочей недели. Он категорически не принимал саму идею о жизни в долг, деньги на руках были в его понимании отражением того, что он сам себе хозяин. В детстве он был способным ребенком, даже успешно сдал экзамены в школу, позволяющую по ее окончании поступить в вуз, но у его матери не было денег на школьную форму. В свободное время он читал книги о великих адвокатах и мечтал о юридической карьере для своего сына. В юности Кеннет был похож на своего отца, он был целеустремленным и имел пытливый ум. Его отдали в гимназию, он очень много читал по ночам, тайком от родителей, в частности, Шекспира. Его родители выписывали популистскую правую газету Daily Express, которую он внимательно изучал, никогда не ставя под вопрос те ценности, которые она защищает. "Я стал сторонником тори примерно так, как люди начинают болеть за футбольную команду", - смущенно отмечает Лоуч. Однако с поступлением на службу в ВВС Великобритании многое изменилось. Ее прохождение дало ему возможность поступить в Оксфорд по юридической специальности. Но погрузился он не в правовые материи, а в творческую жизнь, начав участвовать в деятельности драмкружка, ставить театральные сценки и отдельные спектакли. Это не могло не сказаться на его успеваемости - он закончил обучение с дипломом третьего класса, с откровенно посредственными оценками. И, к ужасу отца, решил, что его будущее отныне связано с театром. Но актерская карьера ему оказалась не по плечу, и в 1963 году он стал помощником режиссера на BBC. Лоуч говорит, что никогда не разговаривал с отцом о политике, так как отец не понимал, как сын может ему перечить, не зная, по его мнению, ничего о жизни. Чтобы иметь на это право, сын должен был пройти тот же трудовой путь, что и он, и общаться с определенного рода людьми. Но родители, судя по всему им гордились. Отец никогда не проявлял это на словах, но если случалось что-то успешное в жизни сына, он признавал такой факт. "Он был суровым трудовым человеком из западного региона Уэст-Мидлендс, достаточно замкнутым, в пятидесятые и речи не могло идти об объятьях, распространенных разве что в столице!", - с усмешкой говорит режиссер. Между тем работы Лоуча постепенно становились более известными, его привлекала эстетика чешской новый волны и итальянский неореализм. Но в 1971 году произошло событие, оставившее в жизни режиссера неизгладимый след. Однажды он ехал за рулем по шоссе в компании своей семьи, когда у одной из машин в транспортном потоке отвалилось колесо, и она на полном ходу врезалась в них. Его пятилетний сын погиб на месте, бабушка жены скончалась от полученных травм, а жена оказалась в больнице в тяжелом состоянии. Он не работал целый год, не в силах прийти в себя и возвратиться к нормальной жизни после пережитой трагедии. Его фильмы в семидесятые и в восьмидесятые не пользовались успехом. Более того, некоторые его картины запрещали в силу их "острой социальной направленности" и "политической пристрастности". И это повторялось снова и снова. В конце концов он был доведен до такой степени отчаяния, что снял рекламный ролик для МакДональдса, о чем предпочитает не вспоминать, считая это одним из самых постыдных поступков в своей жизни. По его собственным словам, он не боится нажить себе врагов в медийном пространстве и в политике. Просто потому, что враги - они и есть враги. Если возвратиться к непростым для всей Великобритании восьмидесятым, ознаменовавшимся закрытием многочисленных заводов, то были и главы профсоюзов с консервативными взглядами, и лейбористы с правыми убеждениями, а также многие к ним присоединившиеся с твердой решимостью уничтожить плоды его труда. И им это в определенной степени удалось. Кен Лоуч не считает, что ведет себя мстительно по отношению к ним, потому что это не носит ни в коей мере личный характер - просто есть те, кто последовательно ведут подрывную деятельность, потому что боятся последствий для себя. А вот этого простить нельзя. Особенно тем, кто не связан узами политики. К концу восьмидесятых он был практически уверен, что с его режиссерской карьерой покончено, и даже задумывался о том, чтобы начать все сначала и заняться своей первой профессией - юриспруденцией. Он не знал, к чему себя приложить: то ли взяться за обучение молодых кинематографистов, то ли за что-либо еще. Его семье пришлось брать кредит за кредитом. Это была страшная примета того времени - внезапно настигшая представителей среднего класса нищета - у них было жилье, но сам он откровенно не мог найти свое место в обществе. Не так давно Лоуч объявил, что отходит от дел. Но потом, с приходом к власти консерваторов и откровенно несправедливыми реформами, целью которых было публично ошельмовать и окончательно добить самых слабых и незащищенных, он вернулся, и возвращение оказалось поистине триумфальным. Теперь он не загадывает наперед. Отвечая на вопрос о том, чувствует ли он свой возраст, Лоуч пошутил: "Рано утром ощущаешь себя на все 85. Но потом, после чашечки хорошего кофе, становишься 79-летним".
