«Мы относимся к России хуже, чем относились к СССР»
Кандидат в президенты Франции Марин Ле Пен выступила с программным интервью Кандидат в президенты Франции Марин Ле Пен выступила в СМИ с программным интервью. В прямом эфире новостного канала BFM, беседуя сразу с несколькими журналистами, она высказалась по многим пунктам своей будущей избирательной программы. Среди затронутых тем: независимость Франции внутри Европы, недостатки нынешнего президентства, жесткая борьба против иммиграции, нелегальной и легальной — и отношения с Россией. Марин Ле Пен получила идеальную возможность обратиться ко всем французам, считает парижский корреспондент “Ъ” АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ. Выступив в воскресенье по главному новостному каналу, Марин Ле Пен сразу выиграла у своих соперников из правой оппозиции — по времени общения с избирателями. Если в дебатах перед праймериз (о которых “Ъ” писал 14 октября) у каждого кандидата было по 17 минут, то лидер FN свободно распоряжалась целым часом. В этом у нее большое преимущество — она единственная хозяйка своей партии, и ей не нужно делить свое время с кем-нибудь из друзей-соперников. Обозвав начавшиеся партийные дебаты конгрессом «бухгалтеров», столь мелкие вопросы там, по ее мнению, обсуждались, госпожа Ле Пен заявила, что для Франции пришло время заняться главным. Что важнее, спросила она: защищать нацию или пытаться строить мультикультурное сообщество? Руководствоваться собственной стратегией или навязанными законами международного рынка? Следовать национальным интересам или подчиняться наднациональным? Следуя, таким образом, логике вопроса быть ли богатым, но здоровым или бедным, но больным, она подчеркнула, что ни в коем случае не хочет стать «нормальным президентом» (как обещал на прошлых выборах Франсуа Олланд): «Все французы ждут необыкновенного президента, а не нормального». Она с мастерством вплетала в речь немало заготовленных афоризмов. Например, говоря об отношениях с Соединенными Штатами, она применила формулировку «наш вечный союзник и ежедневный противник». Главный ее тезис заключался в том, что у Франции есть собственные интересы и каждый вызов внутренней и внешней политики должен рассматриваться не с абстрактных международных позиций, а с прагматичных национальных. Став президентом, она намерена провести переговоры с партнерами по ЕС и в случае, если те не пойдут на уступки, готова организовать референдум по Frexit на манер британского. Она против любой поддержки исламистских организаций со стороны Катара и Саудовской Аравии — стран, ставших ее основной мишенью. «Терроризм — вот оружие, которым пользуются фундаменталисты-исламисты,— сказала она.— Бороться надо не против оружия, а с теми, кто его держит». Марин Ле Пен также высказалась за категорический запрет всех религиозных знаков в публичных местах. Она метила в тех живущих во Франции мусульман, кто в качестве протеста требует права ношения бурок и буркини (закрытых купальных костюмов), но заметила, что и французским евреям придется отказаться от ношения кипы: «Мы надеемся, что они пойдут на эту жертву». Она против лагерей и тюрем для террористов, состоящих под колпаком спецслужб, как предлагает экс-президент и также потенциальный кандидат в президенты Никола Саркози. Важнее для нее — закрыть границы. Тогда высылка за них не превратится в фикцию. Тогда, по ее мнению, можно остановить иммиграцию (нелегальную и легальную), установив четкие приоритеты: работа прежде всего для французов. «Не вижу ничего шокирующего в том, чтобы предоставить национальным правительствам заботу об организации трудового рынка»,— заверила госпожа Ле Пен. Во внешней политике следует лучше выбирать друзей и врагов, считает она. «Мы совершили грубейшие ошибки в Ливии, уничтожив режим Каддафи и приведя тем самым к власти исламистов»,— напомнила политик о ливийском лидере, когда-то поддерживавшем теплые отношения с Парижем. На вопрос ведущей, неужели «между чумой и холерой» она выбрала бы Каддафи или Асада, она ответила: «Я выбираю интересы Франции и безопасность французов». В Сирии, по ее мнению, Запад поддержал так называемых мятежников, а по сути исламистов, которые придут к власти, если рухнет режим президента Башара Асада. В связи с этим ей был задан вопрос, сожалеет ли она, что в Париж отказался ехать президент России. «Я сожалею прежде всего о манере, в которой это произошло,— ответила Марин Ле Пен.— Вы считаете серьезным, когда президент с непонятной легковесностью говорит корреспонденту развлекательной программы: “Я не уверен, хочу ли я принять президента России?” Ответ Путина несколько унизил Франсуа Олланда. И не просто господина Олланда в его костюмчике, а президента Французской Республики». «Есть ощущение сегодня, что мы относимся к России хуже, чем относились к СССР,— пояснила госпожа Ле Пен.— Россия не СССР, она защищает свои национальные интересы, и с этим можно спорить только тогда, когда мы сами начнем защищать свои национальные интересы... Вернемся к главному: Путин борется в Сирии против фундаменталистов-исламистов, террористов, которые убивают наших детей, и надо найти способ обсуждать с Россией наши общие цели». Алексей Тарханов