Поножовщина в школе становится частью ЕГЭ

Трагический случай в школе на хуторе Красный Десант (Ростовская область), где 15-летний подросток ранил ножом четырех взрослых, вызвал шквал комментариев. Пользователи соцсетей возмущены :«Нахождение неадеквата рядом с детьми – преступление Минобра и Минздрава!!!», «Это и есть инклюзивное образование?», «Страдает психическим заболеванием и без сопровождающего находится среди обычных детей?»…

Ещё свежа в памяти жуткая история в казанской гимназии в мае 2021 года: её бывший ученик Ильназ Галявиев открыл стрельбу по учителям и ученикам. В результате погибли семь школьников и двое взрослых, 23 человека были ранены. Убийца не состоял на учёте у психиатра, но неоднократно обращался за медицинской помощью из-за сильных головных болей.

После того случая был ужесточён закон об оружии, усилены меры безопасности в образовательных учреждениях, а силовые структуры начали активно шерстить соцсети, чтобы своевременно вычислять потенциальных «сверхчеловеков», готовящихся совершить преступление.

Помнится и расстрел в Керченском политехническом колледже 18 октября 2018 года. Жертвами 18-летнего четверокурсника Владислава Рослякова стали 20 человек, 67 пострадали.

На хуторе Красный Десант, к счастью, обошлось без трупов. Следствие, разумеется, установит причины, толкнувшие подростка на такой поступок. И все-таки: после резонансных трагических событий и несмотря на принятые меры школа, колледж перестали быть безопасным местом? Куда смотрит полиция?

Когда происходит такое преступление, как правило, в первую очередь в нем винят правоохранительные органы: недосмотрели, недоработали, отметила в разговоре с «СП» детский психолог Карина Нефёдова.

– На самом же деле здесь сбоит вся система социальных, правовых, педагогических и других мер, направленных на выявление и устранение причин и условий, способствующих безнадзорности, беспризорности, правонарушениям и антиобщественным действиям несовершеннолетних.

Сотрудники МВД по своей линии делают немало: читают лекции по профилактике преступлений, о вреде наркомании и алкоголизма, проводят специализированные рейды и оперативно-профилактические операции. Выявляют безнадзорных детей и подростков, привлекают к административной ответственности родителей. А ещё работают комиссии по делам несовершеннолетних, органы соцзащиты. Но раз за разом оказывается, что те, кто более всего нуждался в помощи, её не получал.

«СП»: У семи нянек дитя без глазу! Несовершеннолетние то и дело попадают в рубрику «Происшествия». Издеваются над одноклассниками, мучают животных, сосиски на Вечном огне жарят.

– Сотрудники полиции и соцзащиты не обязаны перевоспитывать проблемных подростков. Этим должна заниматься семья при поддержке школы. Но многие родители физически «не тянут» воспитательный процесс. Они настолько заняты работой и решением бытовых проблем, что у них едва хватает сил на уход за детьми, чтобы были сыты и аккуратно одеты. А у некоторых нет необходимых навыков и даже понимания того, какой результат они хотят получить, воспитывая ребёнка или подростка. Школа?.. Во времена СССР она должна была учить и воспитывать. А сейчас ориентирована на натаскивание учащихся, чтоб ЕГЭ успешно сдали. А подросткам необходимы и человеческое внимание со стороны учителей, и советы психолога. И соответствие учебной нагрузки возрастной физиологии. Спросите у родителей, какое максимальное количество времени подросток может проводить за компьютером, многие ли ответят? К сведению: в возрасте 12-18 лет не более 4 часов в день. И я не про игры сейчас, а про подготовку к урокам. Про тесты, доклады, проекты, которые нужно выполнять за компьютером. В результате ученики устают, у них возникают проблемы со сном, с самоконтролем. В школе учителя давят – им нужны результаты, дома – родители на мозги капают. А отдушины никакой нет.

«СП»: А школьные психологи?

– Давайте не будем о грустном. Это ведь очень сложная работа, которая начинается с завоевания доверия. Тут нужно найти индивидуальный подход к каждому. Но у психолога, работающего в школе на ставке – 300 подопечных. А в колледже – ещё больше. Так что рассчитывать на то, что школьный психолог стопроцентно сможет вовремя диагностировать проблему и помочь ученику с ней справиться, к сожалению, не приходится.

«СП»: По поводу случая в Ростовской области: люди возмущаются, что психически нездоровый подросток учился в обычной школе. Инклюзивное образование – это прекрасно, но должны же быть разумные границы? Одно дело, если ребёнок, например, прикован к инвалидному креслу, но может и хочет учиться. В этой ситуации привить его соученикам такие понятия как сострадание, милосердие, взаимовыручка – святое дело. И совсем другая ситуация, когда «болезное дитятко» кидается на людей с ножом.

– Мы не знаем, о каком именно диагнозе идёт речь. Поэтому рассуждать об этом не можем. Ведь во многих случаях дети с ментальными проблемами спокойно учатся в обычных школах, даже в институты потом поступают. Но, к сожалению, действительно, бывает, что ребенок с достаточно тяжёлой патологией оказывается в обычном классе. Это происходит по разным причинам. Иногда родители всеми правдами и неправдами на этом настаивают. Иногда коррекционных школ поблизости просто нет. И в этом случае будут страдать все. Такой ученик запросто может сорвать урок или даже причинить вред себе или окружающим. Учитель, не имеющий специфических навыков, необходимых для работы с такими детьми, просто не сможет справиться с ситуацией. Одноклассники будут хуже усваивать материал из-за постоянных нарушений дисциплины. Да и сам ребёнок без специализированной помощи, скорее всего, будет вечно ходить в отстающих и иметь репутацию злостного хулигана, – пояснила Карина Нефёдова.

Постфактум в СМИ просочилась информация, что гражданским лицам пришлось задерживать нападавшего, потому что полицейские не смогли бы прибыть к школе оперативно — пункт МВД в хуторе Красный Десант расформирован из-за нехватки кадров. Полицейские на место происшествия выехали из соседнего хутора Покровский. Это просто в голове не укладывается! Меры безопасности в Ростовской области вроде как должны быть усилены в связи с СВО. Да и приснопамятный марш-мятеж «Вагнера» забудется не скоро. Как, спрашивается, в такое неспокойное время в населённом пункте, где проживает около 1000 человек, не оказалось полиции?