Наставник беспризорников: 135 лет со дня рождения Антона Макаренко
13 марта исполняется 135 лет со дня рождения советского педагога и писателя Антона Семеновича Макаренко. Его педагогическая практика, известная как воспитание трудом, по сей день остается предметом ожесточенных споров, а сама фигура Макаренко – как объектом почитания, так и мишенью для обвинений со стороны моралистов и интерпретаторов советской истории. Как бы там ни было, ЮНЕСКО причислило его к тем немногим ученым-педагогам мирового уровня, которые определили педагогическое мышление в XX веке.
Может показаться странным, что современники Макаренко, знавшие его достаточно близко и хорошо, оставили о нем не много теплых слов. Все-таки речь идет о педагоге, посвятившем себя без преувеличения святому делу – спасению юных душ в годы разрухи и беспризорничества. Но Макаренко в каком-то смысле сам был беспризорником – замкнутым, болезненным, нервным и легко возбудимым. Не имел семьи и детей. Понятно, что от такого человека трудно было ждать расточения душевного тепла. А он и не пытался согревать своих подопечных, собранных в трудовых колониях, душевностью. По формуле, выведенной автором «Педагогической поэмы», воспитать и перевоспитать может только высокоорганизованный коллективный труд.
Будущий наставник беспризорников и теоретик советского воспитания родился недоношенным на съемной квартире в поселке железнодорожников у села Белополье Харьковской губернии 1 (13) марта 1888 года. Его отец был маляром, мать – домохозяйкой из разорившегося дворянского рода. С самого раннего возраста часто болел, страдал хроническим насморком. Не отпускавшие его хвори проявлялись самым неприятным образом – в виде постоянно распухшего носа, флюсов, ячменей и карбункулов. Шрамы на шее от последних можно было скрыть только высокими стоячими воротниками – и это стало обычным его стилем в одежде.
У Антона был младший брат Виталий, сыгравший впоследствии заметную роль в формировании его педагогической практики.
«Для Антона его детские годы представляли почти непрерывную цепь физических страданий», – свидетельствовал он.
Близорукий и слабый, Антон терпел бесконечные унижения и издевательства со стороны сверстников. Все это не могло не сказаться на формировании личности Макаренко, который, с одной стороны, рос желчным, колким, вечно настороженным, а с другой – чрезвычайно начитанным, ища спасения в книгах от преследовавших его бед. По признанию Виталия Макаренко, опубликовавшего в 1970-е годы воспоминания о брате, «в Крюкове он был самым образованным человеком на все 10 000 населения». Книги Антон покупал и выписывал при любой возможности, стены его комнаты были увешаны портретами знаменитых литераторов. Любимыми его авторами были Максим Горький, Леонид Андреев и Кнут Гамсун.
В 1904 году он окончил четырехклассное училище в Кременчуге и в 1905-м – педагогические курсы. После чего, в возрасте 17 лет, начал работать учителем в железнодорожном училище в Крюкове, что недалеко от Кременчуга. При этом продолжал штудировать историю, философию, социологию, астрономию, естествознание.
Тогда же в отцовском доме Макаренко разразился скандал. Зимой 1908-1909 года отец Антона узнал, что его погруженный в себя и в книги сын совершенно по-гусарски живет с женой местного священника. Разгневанный Макаренко-старший указал Антону на порог, и тот сумел устроиться не где-нибудь, а на квартире у отца своей подруги, тоже священника, где и прожил до весны. Чтобы как-то вразумить пустившегося во все тяжкие учителя, глава семьи объявил на Пасху, что прощает его и разрешает вернуться. Антон нехотя повиновался, амуры с попадьей пришлось на время оставить. Но вскоре, не желая более жить под отцовским надзором, покинул дом уже навсегда. Поработав учителем на станции Долинская, в 1914 году поступил в Полтавский учительский институт и в 1917-м окончил его с золотой медалью.
Во время учебы в Полтаве Макаренко призвали в армию. Воевать ему так и не пришлось. По одной из версий, Виталий Макаренко, кадровый военный, помог брату комиссоваться по зрению и тем самым спас для страны новатора педагогики. В 1920 году Виталий бежал из Крыма в Константинополь, позднее осел в Париже. Как практически все белые офицеры, оказавшиеся тогда во Франции, зарабатывал на жизнь чем придется. Играл на скрипке по ресторанам, был фотографом, проигрался в Монте-Карло и умер в 1983 году в доме престарелых на юге Франции. Виталий успел многое рассказать западноевропейским биографам своего старшего брата.
Советские историографы не трогали личную жизнь Антона Макаренко, а позднейшие указывали на целую череду интересовавших его женщин. Так, история с попадьей продолжалась много лет, до 1935 года. Они состояли, можно сказать, в удаленном браке. Елизавета Федоровна Григорович сбежала от мужа, не имея возможности получить развод, но жила отдельно от Макаренко, даже находясь в одном с ним городе. Сохраняя с ней отношения, Антон сделал несколько неудачных попыток женитьбы. В 1910 году – на своей коллеге, учительнице Крюковского железнодорожного училища Сосновской, в 1912-м – на 17-летней ученице из Долинской Никитченко, в 1914-м на полтавской учительнице Костецкой, в 1917-м на учительнице рукоделия в Крюкове Коробовой. Как относилась к этому Елизавета Федоровна, неизвестно.
Путь Макаренко как революционного педагога начался в 1919 году, когда Полтавский губернский отдел народного образования поручил ему создание трудовой колонии для несовершеннолетних правонарушителей в селе Ковалевка. Поселение изначально именовали «колонией для дефективных».
«Нет дефективных детей, есть дефективное отношение к ним», – заявил тогда Макаренко и настоял на том, чтобы поселение официально именовали Колонией имени М. Горького.
В подчинении у Макаренко были три учителя, включая двух женщин, и завхоз. Им в прямом смысле противостояли малолетние воры, налетчики, боевики Махно и Петлюры – бывшие, разумеется, но сохранившие все прошлые жизненные установки. В активе у педагогов было полуразрушенное здание, несколько мешков муки и револьвер с патронами на один барабан.
О том, как приходилось держать в руках контингент колонии, говорит такой эпизод. Как-то зимой Макаренко зашел к подопечным сказать, что нужно убрать снег во дворе. Интеллигентного вида «смотрящий» вежливо ответил, что в этом нет смысла, поскольку снег выпадет снова, и лучше просто дождаться весны. Обычно сдержанный начальник колонии предстал перед подопечными в самом неожиданном виде: две мощные затрещины отбросили «авторитета» к печке, после чего колонисты гуськом двинулись на уборку территории.
В 1926 году Колония имени Горького была переведена под Харьков, в бывший Куряжский монастырь. Прослышав о поселении малолетних преступников, названном в его честь, писатель летом 1928 года впервые посетил колонию. Горький увидел, как организован труд воспитанников в поле и подсобном хозяйстве, а также на основе чего внедрена эта организация. В колонии работал целый ряд новшеств: соуправление воспитанников и сотрудников, общие собрания, систематическая ротация командиров отрядов. По мнению некоторых биографов Макаренко, военизированную часть быта и воспитания в колонии ему помог выстроить брат-офицер еще в Гражданскую.
В дальнейшем Горький всячески поддерживал уклад жизни колонистов, популяризируя педагогическую деятельность Макаренко. Но у нововведений оказались серьезные противники, включая Надежду Крупскую. Вдова вождя революции резко выступила против методов Макаренко с трибуны VIII съезда ВЛКСМ в мае 1928 года. Она заявила об избиениях воспитанников в Колонии имени Горького и назвала ее начальника «чемпионом хулиганства». Последствия этого могли быть самыми печальными, но Макаренко спасло назначение начальником Коммуны им. Дзержинского в системе НКВД по протекции наркома внутренних дел Украины Балицкого.
С Макаренко коммуна добилась впечатляющих успехов. Здесь был открыт рабочий факультет Харьковского машиностроительного института, завод электроинструментов, завод пленочных фотоаппаратов, средняя школа. Коммуна первой в стране среди детских заведений перешла на полное самообеспечение. Об удивительном социально-экономическом явлении узнали на Западе, и в 1933 году коммуну посетила делегация Франции во главе с экс-премьером Эдуаром Эррио.
«Эррио подробно беседовал с помощником начальника коммуны по учебной части т. Макаренко и интересовался, каким образом руководству коммуны удается воспитывать одновременно в одних стенах и беспризорных, и подростков, имеющих профессионально-уголовные навыки. Тов. Макаренко подробно разъяснил французским гостям, что советская педагогика не признает врожденной преступности и что основными методами воздействия на ребят являются дисциплина коллектива и коллективный труд», – писали тогда «Известия».
Говоря сегодняшними словами, со временем Коммуна имени Дзержинского выросла в промышленный холдинг. Сюда стали набирать профессиональных рабочих и инженеров, и педагогическая работа здесь ушла на второй план. В результате летом 1935 года Макаренко был переведен в Киев, в центральный аппарат НКВД УССР. Как кадровый сотрудник госбезопасности, заведующий трудовыми колониями, он носил форму НКВД и имел табельное оружие. На новом месте Макаренко попытался перенести опыт Колонии им. Дзержинского на другие исправительные учреждения, но поддержки не получил. Более того, в республиканском аппарате НКВД начались репрессии, и его заподозрили в троцкистской деятельности. И вновь на выручку пришел нарком Балицкий. По его указанию фамилию Макаренко убрали из протоколов допросов подозреваемых. Сам Балицкий не уберегся: весной 1937 года его сняли с должности, перевели на Дальний Восток, где позднее арестовали и расстреляли.
Макаренко тяготили последние события, он уже не видел себя ни в НКВД, ни в практической работе с колонистами. При поддержке Максима Горького ему удается перебраться в Москву и поселиться в писательском доме в Лаврушинском переулке. Здесь у него появилась возможность заняться литературной деятельностью, о чем он давно мечтал. Знакомство с Горьким, которому он отправил свой первый рассказ в 1914 или 1915 году, создавало для этого все условия. Тот рассказ Горький раскритиковал, после чего Макаренко не пытался писать почти 30 лет, однако вел дневниковые записи. Увидев его работу с колонистами, писатель посоветовал педагогу вернуться к литературному труду. Так в 1932 году появились книги марш «Марш 30-го года» и «ФД-1». А три года спустя была закончена «Педагогическая поэма» – главный литературный труд Макаренко. Из-под его пера позднее вышли знаменитые «Флаги на башнях», повесть «Честь», неоконченный роман «Пути поколения». В начале 1939 года он работал над сценарием к фильму «Флаги на башнях» в соавторстве с актрисой и режиссером Маргаритой Барской. Однако этот проект остался нереализованным: руководство Киностудии имени Горького отказалось от сотрудничества с Барской из-за ее связи с опальным журналистом Карлом Радеком.
Не оставил Макаренко и научно-педагогическую проблематику. В 1936 году вышла его «Методика организации воспитательного процесса». В 1937-м – первая часть «Книги для родителей». Макаренко продолжал выступать перед читателями и педагогическим активом. В 1939-м, в год своей смерти, был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Незадолго до кончины, в феврале, подал заявление о принятии кандидатом в члены ВКП(б).
Антон Макаренко унаследовал по материнской линии слабое сердце и умер 1 апреля в возрасте 51 года. Смерть наступила в 10:30 в вагоне пригородного поезда из Голицыно в Москву. Есть свидетельство бывшего директора Дома отдыха Литфонда «Писатель» в Голицыно Фонской, что в руках у Макаренко перед кончиной был «небольшой чемоданчик». А в милицейском акте о происшествии упоминается только «черный портфель». Тему недосказанности в обстоятельствах смерти Макаренко поднимали во времена хрущевской оттепели и перестройки, имея в виду возможную причастность к его кончине карательных органов сталинского режима. Рассказывали также о результатах вскрытия: сердце педагога якобы оказалось разорванным на две равные половинки, словно яблоко. И то, и другое может показаться слишком патетичным, чтобы быть правдой для такого непафосного человека, как Макаренко. Ближе всего к жизни его памятник на Новодевичьем кладбище в Москве: пионерка присела на пьедестал наставника и всматривается в его лицо.