«Мы скоро придём к тому, что проходной балл ЕГЭ будет полностью отменён»
Средний проходной балл единого государственного экзамена (ЕГЭ) для поступления на бюджетные программы бакалавриата/специалитета очной формы в прошлом году снизился впервые за десять лет. В 2021 году он составил 70,3 — меньше на 0,5 балла по сравнению с прошлым годом. Такие данные были получены после очередного мониторинга качества приёма в отечественные вузы за 2021 год, подготовленного НИУ ВШЭ при поддержке Минобрнауки. В интервью NEWS.ru руководитель Всероссийского фонда образования доктор педагогических наук Сергей Комков рассказал, почему, по его мнению, вскоре от проходного балла по ЕГЭ откажутся полностью, чем его лучше заменить, а также почему он считает современное высшее образование формой «социального мошенничества».
— Проходной балл ЕГЭ для поступления на бюджет впервые за 10 лет снизился. Как вообще можно прокомментировать этот факт?
— Все эти игры в ЕГЭ — пустяшные. Изначально было понятно, что это — абсолютная глупость. Мы скоро придём к тому, что проходной бал ЕГЭ будет полностью отменён. Это сначала был единственный критерий при поступлении. Потом все ведущие вузы стали вводить дополнительно собственные экзамены, а проходной балл они стали считать второстепенным. Теперь его снижают, а скоро вообще отменят.
— Почему? Пока на это нет даже намёка, притом что противников у ЕГЭ до сих пор хватает.
— Мало кто знает или помнит о том, как ЕГЭ вообще появился. Изначально внедряли тестовый экзамен. Позже от сугубо тестовой формы отошли. Эту форму придумали в начале 70-х годов французы для своих колониальных территорий. Таким образом, можно сказать, что из нас хотели как бы сделать колониальную территорию. Однако эксперимент не получился, и теперь ситуацию микшируют, уменьшают значимость ЕГЭ. Будут и дальше продолжать это делать. Бюджетных мест практически не осталось — вот об этом стоит подумать. Люди всё равно часто вынуждены платить за своё обучение.
— Однако сами исследователи говорят, что в 2021 году Минобрнауки выделило больше бюджетных мест и преимущество было отдано региональным вузам, с чем они частично и связывают снижение среднего проходного бала.
— Они в данном случае говорят про отраслевые оборонные вузы, которым немного добавили денег. Однако если говорить о картине в целом, то идёт систематическое снижение. Количество и финансирование бюджетных мест снижается. С момента введения ЕГЭ в 2008 году число бюджетных мест сократилось примерно в три раза. Ситуация серьёзная, не до шуток. Когда тогда мы подписывали Болонское соглашение, чтобы равняться на Европу, мы не особо вспоминали, что все граждане Чехии, Австрии, других стран обучаются в своих вузах бесплатно. Платного образования там нет. Я девять лет прожил в Чешской Республике. У нас же на бюджетных местах обучаются считаные единицы.
— Некоторые считают, что всеобщая доступность навредила образованию, что лучше, чтобы оно было более элитарным, как было когда-то.
— Это другой вопрос. Действительно, мы сначала в какой-то момент начали активно пропагандировать всеобщее высшее образование, а потом стали постепенно делать его платным. Это, по сути, обман, социальное мошенничество. В европейских странах никого не обманывают: 80% выпускников школ, девяти классов, идут в профессиональную школу и получают профессию. В гимназии и колледжи идут остальные 20%, чтобы потом поступить в вузы. Зато потом платить не надо. То, как это сложилось у нас, — это, я бы сказал, социально опасная ситуация.
— Чем тогда, по-вашему, надо заменить ЕГЭ, и что с ним именно не так?
— Нужно вводить творческие экзамены. Если помните, в какой-то момент сочинение было убрано из экзаменов для поступления, потом его вернули — вовремя одумались. Похожая ситуация была и с математикой. Нужно возвращать традиционные экзамены, в том числе и устные, так как говорить наши дети разучились. Да, придумывать новую систему творческого развития ребёнка непросто, придётся поработать — это не галочки поставить и посчитать. Однако работа важная. У нас класса с седьмого детей начинают готовить к ЕГЭ, а не учить и развивать. Говорю как человек, много лет проработавший учителем и директором в школе. Главное ведь — это какого человека мы выпускаем. Нужно помогать человеку с поиском своего пути. Сейчас же с результатами ЕГЭ выпускник школы толкается в первые попавшиеся двери, зачисляется, куда повезло. Непонятно, какой из него специалист получается, и сам он не совсем понимает, что делает.
— А почему вузы, как вы говорите, микшируют ЕГЭ, смешивают с другими формами экзаменов? Они видят, что баллы не отражают реальную картину, и студенты, даже с результатами похуже, чем раньше, их устраивают?
— Университеты поставлены в непростую ситуацию. С одной стороны, вуз получает непонятно какой материал для обучения — ректоры и деканы просто плачут, сталкиваясь с тем, какой материал для обучения им предоставляют. С другой стороны, людей надо всё равно обязательно набрать, с ними приходит финансирование. Разнарядку дают сверху, выделяются определённые деньги, и говорят, что они должны набрать на них определённое количество людей. Университет в результате стоит враскоряку, не понимая, что делать с этими егэшниками. Раньше вуз имел самостоятельность в вопросе набора своих студентов. Это, кстати говоря, ещё одна европейская черта, которую мы как бы забываем перенять. Вуз там обладает гораздо большей самостоятельностью, и никакое министерство не вмешивается в его дела так сильно, как это происходит сейчас.
