Первый президент БАН Всеволод Игнатовский успел фантастически много
Всеволод Макарович Игнатовский, которому 19 апреля исполнилось 140 лет со дня рождения, прожил неимоверно бурную, исполненную контрастных перемен, но такую короткую - всего 49 лет - жизнь.
Успел же он сделать за одни только 1920-е годы фантастически много - нарком просвещения БССР в самые судьбоносные для белорусской культуры и образования годы, один из создателей Белорусского государственного университета, наконец, первый президент первой в белорусской истории Академии наук.
Мальчик, появившийся на свет весной 1881 года в деревне Токари, что ныне в Каменецком районе Брестской области, с юных лет был расположен к постижению знаний и сам лично мог в принципе претендовать на лавры академика и в досоветскую эпоху. Несмотря на революционную молодость и членство в партии эсеров, к тридцати годам он смог окончить университет в Юрьеве (ныне Тарту) и преподавать по специальности историю и другие гуманитарные дисциплины. Карьера для сына сельского священника уже вполне серьезная. Но представить себе, что в Минске в конце 1920-х появится Белорусская академия наук, и сам Игнатовский, и все остальные белорусы никак не могли. Для таких стремительных изменений нужна была новая революционная эпоха, в которой знание и его распространение в широких массах становится одной из важнейших основ государственной политики.
Российский историк Денис Сдвижков в своей книге 2021 года об истории русской интеллигенции пишет как раз о том, насколько современны были для 1920-х годов такие люди, как Игнатовский: "В целом ряде стран Европейского континента знание утверждается не только как автономная, а как ведущая сила в обществе. Это развитие инициирует сильное государство, которое делает ставку на роль знания как эффективного и быстрого средства модернизации сверху". То есть национальная и образовательная политика, активным проводником которой выступал белорусский нарком, была отнюдь не временной блажью большевиков, а своевременным и результативным способом двинуть вперед развитие белорусского общества.
Но часто случается так, что и государство на месте, и разумных планов у него громадье, и даже финансовая база подведена, а взять, что называется, некем, нет необходимых кадров. Игнатовский был как раз тем строго необходимым кадром для своей эпохи, которому суждено было волшебную сказку сделать былью. Всего себя он отдавал делам всеобщего просвещения настолько, что со стороны на крупного советского чиновника был не очень-то и похож. В документальном сборнике "Академик В.М. Игнатовский", изданном в 2010 году при активном участии замечательного белорусского историка и архивиста Виталия Владимировича Скалабана, находим такое вот свидетельство очевидца Игоря Ридевского: "Всеволод Макарович одевался очень скромно. Зимой носил весьма старое пальто с каракулевым воротником и шапку-ушанку из черного каракуля с кожаным черным верхом. В теплое время он носил прорезиненный плащ выпуска Резинотреста и простую кепку. Временами носил черный костюм и галстук, видно, он у него был единственный".
Интеллигентный нарком в очках и в единственном костюме многих раздражал. В маленькой межвоенной БССР вполне логично смотрелись санкционированные в 1923 году XII съездом партии масштабные мероприятия по развитию просвещения и культуры на белорусском языке, основанный в 1921-м БГУ самим фактом своего существования был хорошим поводом показать кузькину мать польским властям, угнетавшим белорусов по ту сторону близкой границы. Но вот академия, зачем она белорусам - так размышляли многие советские бюрократы в высоких кабинетах. Для развития науки с 1922 года имеется Институт белорусской культуры (Инбелкульт), его и достаточно. Игнатовский с 1924 года четыре года пытается пробить бюрократические бастионы и своего добивается. 8 октября 1928 года Политбюро ЦК ВКП(б) дает согласие на преобразование Инбелкульта в Академию наук - это был юбилейный подарок к 10-летию БССР.
Став в декабре 1928-го первым президентом Белорусской академии наук и одним из 22 первых белорусских академиков, Всеволод Макарович очень скоро столкнулся с тем, что к прежним его противникам, которые спорили с ним на идейные и исторические темы, добавились еще и завистники. Он успел на своем президентском посту пробить то главное, с чем у минчан давным-давно ассоциируется Академия наук - инициировать стройку ее величественного здания. 6 августа 1929 года президиум академии постановил: "Просить Минский горсовет закрепить за БАН площадь между клиниками и стадионом, включив в эту площадь собачий питомник, в глубину приблизительно до 250 саженей".
Горсовет откликнулся положительно, и на этой земле по тогдашнему Староборисовскому тракту с 1931 года стали строить главный корпус Академии наук.
1931-й же стал и последним годом жизни Игнатовского. 4 февраля он застрелился после многомесячной кампании по его шельмованию как "чуждого элемента" и "кулацкого агента", обернувшейся исключением из партии. К большевикам он вполне осознанно примкнул в 1920 году и в их рядах ничем себя не запятнал, но теперь ему припомнили и эсеровское прошлое, и даже то, что в 1913-м он принял участие в редактировании сборника к 300-летию дома Романовых... Почти на 60 лет имя Игнатовского будет вычеркнуто из белорусской истории, реабилитация случится только в годы перестройки.
Юрий Борисенок, rodina2001@mail.ru
